Без боя не сдамся - Дина Рид

– Извини, Тань, я не устраивалась сюда в качестве психологической разгрузки, а ты?

– А что я? Артурчик – душка и умничка. Подарки делает, вообще не жадный. Да и что там думать-то – пять минут делов?

Маша поразилась:

– Ты с ним спишь?

– Слушай, ты чего – с дуба рухнула? – не поняла Таня. – Тут все со всеми спят. Не заметила до сих пор?! Хотя куда тебе! Ты ж у нас вроде… не от мира сего.

– В смысле? Вы считаете меня ненормальной? – с вызовом спросила Маша.

– Не, ты не обижайся. Ты – хорошая. Вон больные тебя обожают. Отделение, как при тебе, никогда ещё так не блестело… Но, слушай, а как мы должны думать, если ты из Москвы, из группы «Годдесс» – ага, мы всё знаем, – вон в клипах снималась с Даланом… и вдруг становишься санитаркой. Одним словом, уборщицей. Да ты ж пришла к нам лысой и без бровей! Слава богу, отросло хоть что-то, – болтала Таня.

– Так вы считаете меня ненормальной? – повторила вопрос Маша.

– Да ладно, не парься, – улыбнулась Таня, – с тараканами или без, ты всё равно хорошая. Артурчика только не обижай! Он твоего Алексея по кусочкам семь часов собирал. Все ж помнят – парень был просто в хлам. Отблагодарила бы!

Маша поджала губы:

– И отблагодарю. Только не так. Спасибо, что раскрыла мне глаза.

– Да не за что! Там тебя, кстати, старшая искала.

– Пойду тогда. – Маша вышла из подсобки, щурясь.

Вдали, возле ординаторской Артур Гагикович, засунув руки в карманы, беседовал с каким-то представительным пожилым мужчиной. Маша подумала: «На депутата похож» и отправилась дальше мыть и драить. Она заглянула в пятую палату: возле Алёши сидел отец Георгий. Алёша смотрел на него так же, как и на Машу, не узнавая, с детской, святой доверчивостью. Маша вздохнула: нет, бросать она его не будет, не сможет… Не хочет. Но почему бы не перевести Алёшу в Москву? В институт Бурденко, например? И как ей это раньше не приходило в голову? Надо поговорить с батюшкой.

На следующее утро можно было отоспаться – выходить на смену только к пяти вечера, но Маша встала пораньше и первым делом позвонила в отделение:

– Лариса Фёдоровна, а спросите Артур Гагиковича, он до которого времени будет сегодня на месте? Только не говорите, кто спрашивает, ладно?

Выяснив, что будет хирург аж до шести, Маша включила планшет и нашла нужный сайт. Сделав все необходимое, она довольно хихикнула и пошла одеваться. Перед длинным зеркалом в коридоре Маша задержалась дольше обычного, вглядываясь в отражение. Неудивительно, что её не узнает Алёша, она сама-то себя узнает с трудом. В джинсах, спортивной куртке и кроссовках, с коротенькой стрижкой она была похожа на худого мальчишку-подростка. Похоже, Артур Гагикович своими приставаниями отдал дань её прошлому амплуа или ему нравятся мальчики, – ухмыльнулась Маша.

Она натянула шапочку и вышла на улицу. Ей нравилось бродить по Краснодару, ничуть не похожему на Москву, в основном, малоэтажному в центре, с уютными, засаженными деревьями улицами и односторонним движением. Засунув руки в карманы, Маша вдыхала холодный, не морозный воздух. На улицах уже продавали ели и сосны к празднику, а на газонах ещё зеленела травка – юг. Витрины магазинов сверкали гирляндами, украшениями, кричали о распродажах.

Маша шагала по улочкам и переулкам, разглядывая город, людей. Когда она вышла на широкий проспект, в глаза бросился забор, обклеенный афишами. Маша всмотрелась с интересом: София Ротару – у неё она была на подтанцовке; Валерия – и у неё тоже; Киркоров – а с ним они перешучивались перед концертом в Кремле, Макс Кромвель – вот с ним ещё не встречалась. О! Далан! – хмыкнула Маша и взглянула на даты – уехал полтора месяца назад. В самом конце ветерок трепал остатки постера, Маша прочла: «Танцевальный баттл в Краснодаре – финал». 26 ноября – тоже уже прошёл. При словах «танцевальный баттл» побежали по спине мурашки: Боже, и здесь люди танцуют! И Маше вдруг захотелось, так захотелось сделать хоть какое-нибудь па, отдаться ритму, почувствовать гибкость собственного тела. Она с волнением обернулась вокруг. Вдали возвышалось оправленное колоннами белое здание, похожее на Дворец культуры. Маша направилась к нему. Не ошиблась – Дом молодёжи и творчества. Она с волнением взбежала по ступенькам к колоннаде, просочилась за тяжёлые деревянные двери с массивными ручками и оказалась внутри. Маша вдохнула запах паркета с таким же наслаждением, с каким моряк после долгой побывки на берегу ощущает на лице капли солёного моря.

За стойкой неспешно ковырялась в бумагах чинная старушка, склонив над столом голову со старательно уложенной причёской.

– Извините, – отвлекла её Маша. – У вас есть какие-нибудь танцевальные курсы, занятия?

Старушка сморщила лицо под очками, усиленно соображая, и закивала:

– Да. Много. Расписание смотрите. – Она показала на разлинованный график занятий под стеклом. – Там всякие есть: восточные, современные, бальные. Выбирайте.

Маша пробежала глазами по красным маркированным строкам, сверилась с часами – один вот-вот начнётся. Хип-хоп? Без разницы. Она с нетерпением поднялась в зал на второй этаж. Огляделась. Те же белые балясины на балкончике наверху, три подпирающие тучные меловые колонны, зеркало во всю стену, светлый, подвытертый паркет – почти всё, как дома, как в «Годдесс». Маша затрепетала от радости при виде ноутбука и больших, бывалых динамиков. В зале толпились человек пятнадцать разновозрастных ребят и девчонок в футболках и полуспущенных спортивных штанах. Танцоры. Маше хотелось кинуться им на шею, как родным. Высокий парень лет восемнадцати важно спросил:

– Кого ищешь?

– Позаниматься хотела, – улыбнулась Маша.

– Мы уже не берём. У нас набор в сентябре. – Он поправил бандану на шее. Остальные молчали. Сразу понятно: он – местный гуру.

– Я не новичок, в принципе, но перерыв был. Мне б хоть раз потанцевать, вспомнить.

– Умеешь что-нибудь?

– Умею, – просто ответила Маша.

– Ну, покажи, может, возьмём, – снисходительно ответил парень. – Что тебе поставить?

– Что угодно, – пожала плечами Маша и стянула тёплую куртку и свитер.

Из динамиков понеслись ударные и хлопки. Маша приготовилась. Ага, Дженет Джексон. Привет, родная. Раз, два. Поймала ломаный ритм. Тело включилось. Маша будто слышала, как Анка ведёт: пошли руки, плечи, голова. Наклон, упала на колено, прокатилась по полу, поднялась с волной. Шаг. Ещё. А теперь прыжок. Поворот. Точка. Батман. Прыжок. Снова на пол. Выгнулась… Нижний брейк. Точка. Маше хотелось, чтобы музыка не заканчивалась. Но она всё-таки оборвалась. Парень с банданой и остальные обалдело смотрели на неё:

– Опа, – наконец произнёс «гуру». – Ты где училась?

Маша поднялась с пола, чувствуя себя снова живой, словно рыба, выпущенная обратно в воду: