Присоединение Грузии к России - Зураб Авалов

Наконец, повторяются соображения об удобствах к «обузданию хищных горских народов» и необходимости предупредить турок и персиян, которые неминуемо захватят Грузию.

Все это нимало не убедило авторов доклада. Граф Воронцов объявил, что остается при своем мнении, что не видит никаких оснований переменить его.

Точно также вице-канцлер Кочубей в заключительном слове повторил сказанное в докладе о невозможности для России распространять свои границы, которые и так изнурительно защищать, затем он подчеркнул несправедливость присоединения Грузии с точки зрения начал наследственной монархии, а в Грузии цари правят именно наследственно, а не по избранию; раз представители династии не только не отрекаются от своих прав, но даже настаивают на них[183], то присоединение Грузии было бы «насильство, их наследному праву над Грузией учиненное». Поэтому граф полагает сохранить Грузию на положении вассальном, как было при Екатерине II; задачи покровительства и интересы России будут обеспечены войсками и полномочным от Высочайшего двора, который будет иметь попечение и о мире и тишине среди членов царской фамилии.

Но ни политические доводы, ни указания на неприкосновенность династических прав не поколебали давно сложившегося решения сильных людей. Большинство Совета решило утвердительно вопрос о присоединении Грузии, а Императору было угодно дать свою высокую санкцию мнению Государственного совета[184].

VI

Пока вопрос о Грузии обсуждался в Государственном совете, грузинские уполномоченные до последней минуты старались добиться того, чтобы добровольное по существу присоединение Грузии было и по форме действительно таким. В апреле 1801 г. подана была пространная нота[185], в которой они утверждали, что все сословия Грузии имеют твердое желание вступить в подданство Империи, непосредственно под ее законы; они просили императора Александра — и этого желали особенно настойчиво, — чтобы совершившееся уже принятие в подданство утвердить торжественным обоюдным актом[186]. Они по-прежнему ходатайствовали, чтобы кто-нибудь из царевичей был царем в Грузии[187], т. е. назывался бы там царем, а в России именовался бы императорским наместником; управлял бы совместно с российским вельможей, который имел бы второе после царя место; точно также и в учреждениях быть первым грузинам, вторым — русским чиновникам (п. 2-й).

Вообще же они желали, чтобы все мероприятия касательно устроения Грузии принимались бы с их совета и согласия, как представителей добровольно присоединяющегося грузинского народа.

Но как обсуждение вопроса о Грузии в Совете, так и выработка организационных актов (по устройству управления в Грузии) происходила помимо всякого их участия[188].

В конце 1801 г. все трое грузинских уполномоченных удостоились представления Государю Императору, «но отнюдь не на аудиенции и не в качестве посольском, ибо предмет их дипломатического звания давно уже миновал, а партикулярно, как дворяне при отъезде из столицы в свою землю», полагал тот же Государственный совет в заседании 9 декабря 1801 г.[189]

Вопрос был решен или, вернее, не перерешен: Грузия осталась присоединенной, как была присоединена императором Павлом. Только окончательно прекратилась неизвестность, в которой томилось население, и если не ясно еще было, что будет, то было видно, чего не будет.

Время от первого до второго манифеста представляет лишь заминку в осуществлении того, что постановлено было 18 января 1801 г.

VII

Но в течение нескольких месяцев столько было волнений, ожиданий; крупинки истины так легко вырастали в фантастические лавины; сплетались без конца нити интриг, и уныние перед утратой привычного ощущалось многими; обстоятельства делали необходимым новое обнародование Высочайшей воли. Это и было исполнено достопамятным манифестом 12 сентября 1801 г., данным Александром в Москве накануне коронования, имевшего место 15 сентября.

Этот прекрасный памятник официального красноречия принадлежит перу кн. Платона Зубова.

Спустя семь месяцев, 12 апреля 1802 г. манифест этот обнародован в Тифлисе. Он прочитан в Сионском соборе, а затем приведены к присяге царевичи, католикос, наконец, сословия Карталинии и Кахетии дали клятву в верности новому порядку.

Договорное отношение, определявшееся началами трактата 1783 г., уступило место оккупации, которая сопровождалась упразднением царской власти, носительницы политического бытия Грузии, затем оккупация эта заменилась распространением русского государственного порядка на страну, т. е. инкорпорацией. Такова схема присоединения Грузии к России.