Дети крови и костей - Томи Адейеми

– Арабинрин Ойя…

Этот танец потрясает меня, освобождая все скрытое внутри. Он обжигает, и все же моя кожа холодна, как лед. Меня несут неведомые волны.

– Си эбун ийебийе ре! – кричит Лекан над водой. – Ту идан мимо ре силе!

Последний чудовищный рывок, и магия вырывается на волю, струясь из каждой поры. Она проникает в каждую жилку, вливается в кровь, наполняет мой разум. В ее свете я вижу конец и начало, неразрывную связь всех жизней.

Алый гнев Ойи смерчем обнимает меня.

Серебряные глаза матери сияют во тьме…

* * *

– Зели!

Открываю глаза и вижу над собой Тзайна. Брат трясет меня за плечи.

– Ты в порядке? – спрашивает он, склоняясь через край купели.

Я киваю, но не нахожу слов: ими не выразить то, что я чувствую. Я чувствую только странное покалывание под кожей.

– Можешь встать? – спрашивает Амари.

Я пытаюсь подняться из купели, но мир кружится перед глазами.

– Лежи, – советует Лекан. – Твоему телу нужен отдых. Магия крови отнимает много сил.

Мне нужен отдых. Отдых, который я не могу себе позволить. Если Лекан не ошибается насчет солнечного камня, нам нужно отправляться в Ибеджи и найти его, иначе я не смогу закончить ритуал. Времени и так мало: до солнцестояния всего три четверти луны.

– Переночуйте здесь, – настаивает Лекан, угадывая мое беспокойство. – Пробудить магию – все равно что обрести новое чувство. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться.

Я киваю и закрываю глаза, прислонившись к холодному камню. Завтра начнешь. Отправишься в Ибеджи и найдешь камень, затем поплывешь на священный остров и проведешь ритуал.

Я повторяю план снова и снова, пока это не убаюкивает меня. Ибеджи. Камень. Остров. Ритуал. Мое сознание медленно погружается в мягкую тьму, все вокруг меркнет. Я почти засыпаю, когда Лекан хватает меня за плечи и ставит на ноги.

– Кто-то приближается, – кричит он. – Скорее! Нужно идти!

…Притащил нас на край света…

…Почему они не скажут, что она украла…

…Если венценосный ублюдок думает, что я собираюсь сдохнуть на этой скале…

– Помедленней, Инан! – кричит Каэя снизу. Мне требуется время, чтобы понять: это не один из терзающих меня голосов.

Чем ближе я к Шандомблю, тем громче они становятся.

Проклятые небеса. Жалобы стражников, словно злые пчелы, жужжат у меня в голове. Я не желаю их слышать, но не могу подавить магию. При первой же попытке тело охватит дрожь, и ноги соскользнут со скалы.

Колдовская сила овладевает мной, разъедает изнутри, но у меня нет выбора. Ослабев от борьбы, я не смогу подняться в горы.

Придется впустить в себя тьму. Это мучительнее, чем пламя, вспыхивающее в моей груди всякий раз, когда я загоняю магию внутрь. Каждый раз, как я слышу чужие мысли, кожа зудит, от каждого всплеска чужих эмоций дрожат губы.

Ядовитая магия растекается по венам, как тысяча пауков, ползающих под кожей. Она хочет больше. Проклятие жаждет поработить меня.

Пошатнувшись, я оступаюсь. Камни под ногами лавиной срываются вниз. Я тяжело дышу, прильнув к стене, ногой отыскивая новую опору.

– Инан! – кричит Каэя с нижнего склона, скорее отвлекая, чем помогая мне. Она ждет с животными и солдатами, пока я намечаю путь. Веревка и кремень выпадают у меня из кармана, когда я пытаюсь сохранить равновесие. Венец Амари летит следом.

Нет!

Несмотря на риск, я отрываю от скалы левую руку и ловлю его. Когда мне удается найти новую опору, воспоминания, от которых я не могу избавиться, вновь всплывают в голове.

– Бей, Амари!

Приказ отца разносится среди каменных стен королевского подземелья. Здесь, внизу, его слово – закон. Ручка Амари трясется, она едва может поднять железный меч.

Он не похож на деревянные мечи, на которых нас заставляли биться раньше, – потемневшие от времени, оставляющие синяки, но не раны. Этот железный меч острый, с зазубренным клинком. От удара таким синяков не бывает. Польется кровь.

– Я сказал, бей! – гремит голос отца. Этого приказа нельзя ослушаться. Амари мотает головой и роняет меч.

Я вздрагиваю, когда он ударяется об пол с резким, громким лязгом. В нем звучит вызов.

Подними его! – хочется закричать мне.

Если она ударит, я попробую просто защититься.

– Бей, Амари.

Голос у отца такой низкий, что мог бы расколоть камень.

Амари обхватывает себя за плечи и отворачивается. По ее лицу текут слезы.

Тогда отец увидел в ее неподчинении слабость. Спустя все эти годы я думаю, это была сила.

Отец поворачивается ко мне. Вижу его темное лицо среди бегущих по стенам теней.

– Твоя сестра подчинена своим эмоциям. Как король ты должен выбрать Оришу.

Все вокруг будто исчезает. Стены зала давят на меня. Приказ отца эхом гремит в моей голове. Приказ бороться с собой.

– Бей, Инан! – Гнев загорается в его глазах. – Ты должен сражаться!

Амари кричит и закрывает уши руками. Хочу встать рядом с ней. Защитить ее, спасти, пообещать, что мы никогда не будем биться снова…

– Долг превыше всего. – Голос отца становится хриплым. – Покажи мне, что можешь быть королем.

В этот миг все замирает.

Я бегу вперед, сжимая свой меч.

– Инан!

Крик Каэи возвращает меня к реальности, пробиваясь сквозь пелену воспоминаний.

Я прижимаюсь к скале, одна нога все еще висит в воздухе. Застонав, я продолжаю подъем, не останавливаясь, пока не достигаю следующего хребта. Пот льется с меня ручьем. Большим пальцем я глажу узорную печать на венце Амари.

Мы никогда не говорили об этом. Ни разу. Даже после стольких лет. Амари была слишком добра, чтобы вспоминать, я слишком напуган. Но между нами пролегла незримая пропасть. Амари никогда не возвращалась в то подземелье, а я из него так и не ушел.

Мышцы дрожат от усталости, но я вешаю венец на пояс и продолжаю путь. У меня мало времени. Однажды я подвел сестру, больше этого не случится.

Когда поднимаюсь на ноги, то необычайно отчетливо чувствую след предсказательницы. Она не может это контролировать. Соленый морской запах ее души так силен, что заглушает аромат растущих здесь бромелий. Я медлю, а затем замечаю раздавленный стебель у ног.

Их следы…