Конан и Нефритовый Кубок - Джеральд Старк

– Потом решим, – отрезал вожак. – Быстро, время поджимает.

Стража Когорты, украдкой возрадовавшегося внезапной отсрочке и возможности еще немного пожить на свете, с размаху сгребли за шиворот, протащили вниз по короткой лестнице и впихнули в низкую дверцу. Прежде чем захлопнуть створку, пленнику оказали небольшую милость – сдернули проклятый мешок.

Рассмотреть, где он находится, варвар не успел, потому что лихо скатился по ступенькам и крайне неудачно приземлился физиономией вниз. Дверца закрылась, лязгнул вдвигаемый в пазы засов.

Вокруг было темно, хоть глаз выколи, и холодновато. Пахло слежавшейся землей, кисловатым перебродившим вином и мышами.

– Ши? – на всякий случай позвал киммериец, отплевавшись от набившейся в рот дряни и с трудом усевшись – развязывать его никто не собирался. – Ши, ты здесь?

Ответа не последовало. Возможно, Ши Шелам остался валяться в том безымянном проулке неподалеку от Пыточного проезда. Конану очень хотелось верить, что этого не случилось.

* * *

Стремительный бег Ши Шелама остановила невесть откуда взявшаяся стена. Ши врезался в нее и, не соображая, попытался бежать дальше, непрерывно бормоча «Ой, ой, ой, что же делать-то…».

После третьего столкновения стало понятно, что прошибить стену лбом не удастся, да и нет необходимости. Ее вполне можно обойти.

Воришка немного постоял, прислонившись к этой самой стене из грубо обтесанных глыб желтоватого песчаника, нагревшихся за день и теперь медленно остывающих. Голова у него кружилась, зубы выщелкивали мелкую частую дробь, а немногие имевшиеся мысли безнадежно растерялись во время бегства и сейчас постепенно догоняли своего хозяина.

«Малыша, похоже, изловили, повязали и утащили. Письмо осталось у него. Надо спрятаться. Ничего не знаю и знать не хочу. Завтра же удеру из города».

Он наконец отдышался, потряс взъерошенной головой, приходя в себя и озираясь. Выскочив из заброшенного склада, Ши несся, куда глаза глядят, и теперь не представлял, в какие края его занесло. Так, еще различимые в сумерках острые загогулины слева украшают Ратушную башню. Значит, он примчался в центр города. Рукой подать до казарм Сыскной Когорты. Истерически хихикнув, воришка представил, как является в Управу и просит дать ему убежище в самой надежно запертой и постоянно охраняемой камере. Видите ли, за мной гоняются какие-то странные люди с длинными ножами и привычкой сначала бить, а потом объяснять, за что. Бедолагу Малыша уже до смерти уходили…

«Хватит причитать! – прикрикнул раздраженный внутренний голос. – Довольно паники. Порождение хладных Киммерийских гор никому не позволит так запросто себя ухлопать. Полночь еще далеко, игра не закончена».

Продолжая спорить сам с собой, Ши встряхнулся и затрусил в сторону Сыскной Управы – сначала медленно, спотыкаясь и прихрамывая, а затем все быстрее. Что именно он намерен предпринять, воришка пока не знал.

Караульные у ворот приветствовали его появление радостным улюлюканьем. Должно быть, заметили, как они с Конаном раза три пронеслись туда-обратно мимо владений Когорты.

– Где приятеля потерял? Эй, да это Шелам-карманник! Ши, ты почему разгуливаешь на свободе? По тебе давно Мышеловка плачет!

– Очень смешно, – буркнул Ши, понимая: здесь на помощь рассчитывать нечего. Боги и в особенности Бел-хранитель, подскажите способ – как побыстрее добраться до стоящей в Карпашском предместье «Лиретаны»? За хлопотами и беготней он совершенно упустил из виду, что солнце-то село!

– Чего регочете, жеребцы? – рявкнул со двора начальственный бас. Стражники лениво изобразили требующиеся подтянутость и чинопочитание. Горевший над аркой ворот желтоватый фонарь осветил грузную, коротконогую фигуру, завидев которую, Ши невольно попятился. Только его сейчас не хватало – месьор Тарбад, любитель принимать взятки и доходчиво вразумлять изловленных мелких злоумышленников!

– Д-доброго вечера, – пробормотал воришка. Ничего умней в голову не пришло. – А я тут… э-э…

Тарбад, должно быть, не позабыл недавней встречи и того, что Ши имел неосторожность довольно зло высмеять пристрастие доблестного стража к взиманию незаконных поборов. Во всяком случае, десятник пропустил мимо ушей вежливое пожелание, задумчиво обозрел изрядно потрепанного карманника с головы до ног, и грустно, даже сочувственно осведомился:

– Опять удираешь? Кому на сей раз голову проломил и чем разжился? Да ты не спеши, ночь дли-инная… Ну-ка, взять его!

Последнего распоряжения Ши опасался и ждал, а потому метнулся в сторону, увертываясь от протянутых к нему рук. Отпихнул наиболее усердного стража, удачно проскочил между двумя караульными, нацеливавшимися схватить подозрительного воришку и препроводить, куда следует, шмыгнул мимо Тарбада, заодно – не упускать же удачный случай! – отвесив стражу хорошего толчка и прихватив какую-то побрякушку, болтавшуюся на форменном одеянии. Стычка под воротами заняла от силы пять-шесть ударов сердца, после чего Ши припустил вниз по улице, с отвращением прислушиваясь к раздающемуся позади буханью кованых сапог и надрывно-заливистым свисткам.

Стражники разозлились не на шутку. Воришка рассчитывал отцепиться на следующем же перекрестке, но погоня упрямо не отставала, и, кажется, к ней присоединялись новые участники.

«Это становится навязчивым, – тоскливо размышлял Ши, тщетно убеждая заплетающиеся ноги продержаться еще немного. Взгляд опять лихорадочно выискивал темный переулок, низкий забор, распахнутую калитку… – Я, в конце концов, не скаковая лошадь! Сколько можно? Сперва головорезы, теперь блюстители, и все на одного меня! Несправедливо!»

Улица Ратай закончилась, сменившись более широким и пустынным проездом Сахиль. Ши глянул влево-вправо – закрытые на ночь лавки, редкие прохожие, замешкавшийся патруль, который наверняка с радостью примет участие в охоте. На другой стороне улицы, шагах в десяти – одинокий всадник, по виду благородного сословия, придержавший лошадь, и троица сопровождающих.

Поскольку на его совести уже числилось убийство и попытка бегства от представителей Закона, Ши махнул рукой на свое будущее, полагая его окончательно загубленным. Раз так, еще одно преступление ничего не изменит. Когда изловят, накинут к бессрочным рудникам годик-другой. Какая разница?

Он проскочил мимо оторопевших от подобного нахальства слуг, ухватился за край высокой луки седла и из последних сил рывком затащил себя на круп лошади. Животное слегка присело под двойной тяжестью и недовольно захрапело. Его хозяин открыл рот, собираясь то ли негодовать, то ли взывать о помощи.

– Слезай, не то прирежу, – пригрозил Ши, стараясь по возможности подражать интонациям пугающего незнакомца из переулка близ Пыточной улицы. – Быстро. И не шуми, хуже будет.

«Чем, интересно, я его буду резать, если стилет остался… там? Пальцем, что ли? Или зубами грызть?»

Впрочем, угрозы оказалась вполне достаточно, и подкреплять ее холодным железом не понадобилось. Законный владелец лошади сдавленно икнул и мешком свалился на мостовую, даже для виду не попытавшись оказать сопротивления. Воришка перебрался в жесткое и ужасно неудобное седло, растерянно соображая, какие поводья нужно дергать, а какие лучше оставить в покое. Ноги болтались в воздухе, пытаясь нащупать чрезмерно длинно отпущенные стремена. Патруль, числом пять или шесть человек, наконец смекнул, что происходит открытый грабеж, разбой и покушение на чужую собственность, и грозно двинулся в сторону Ши. Со стороны перекрестка вывалилась размахивающая факелами шумная толпа, возглавляемая разъяренным десятником Тарбадом.