Семь-три. Оператор - Валентина Седлова

— Что мы девчонкам скажем? Они нас ждут, думают, мы их обрадуем. А тут такие вести. Ленка же меня запинает и сама за ним на охоту отправится. Она же у меня в этом плане ненормальная. Как я ее уговаривал сегодня дома остаться — это же просто Маппет-шоу какое-то. Как я ее теперь удержу!

— Если мы со своими женщинами справиться не можем, то Фредди, выходит, нам вообще не по зубам, — ехидно заметил Лесничий.

— Ты ее не знаешь, так как я, вот и не говори. А с Фредди я за все посчитаюсь. У меня с его долга каждый день проценты капают. Я их ему в полном масштабе предъявлю. Не поленюсь!

Производственное совещание подошло к концу, тем более что стоять на морозе, щурясь, чтобы в глаз не залетела шустрая снежинка, было весьма некомфортно. Пронизывающий ледяной ветер тоже счастья не прибавлял. Поэтому удрученные неудачей охотники, в последний раз взглянув на бывший дом Фредди, пожали друг другу руки и расселись по машинам. Делать здесь действительно больше было нечего.

А Кристина в это время вовсю паковала вещи. Она хотела сделать это до прихода Ивана, чтобы, когда он придет и скажет ей, что они разобрались с Фредди, немного посидеть за столом, отметить это радостное событие (в основном только ради того, чтобы не обидеть ребят), а потом по-быстрому свалить домой. Еще ни разу в жизни она не жила в таком напряжении, как в этот месяц. Даже когда сдавала вступительные экзамены в архитектурный. Даже когда защищала дипломный проект. Она заслуживает нормального человеческого отдыха, чего бы по этому поводу не думали другие. Жаль, конечно, Лесничего. Судя по его поведению в последние дни, он к ней здорово прикипел и совершенно не желает, чтобы она уезжала. Но наступать на горло собственной песне, даже из-за Ивана, Кристина не хотела. Кроме того, он обещал, что если она об этом попросит, он откажется от притязаний на ее счет, и они расстанутся друзьями. И Кристина очень рассчитывала на это обещание.

Ленка же испытывала противоречивые чувства. С одной стороны ей очень хотелось услышать, что Фредди больше не будет стоять у нее на пути и окончательно успокоиться на этот счет. Но подобный вариант развития событий ее все же не совсем устраивал. Ведь в итоге так и не ясно, что связывает Фредди и Юрку Загребняка, где они познакомились, почему решили мстить им с Кристиной именно таким образом. И если они так насолили Юрке, то почему к Теремку и к ней домой приезжал именно Фредди, а не он? Кишка тонка? Решил все чужими руками сделать?

Известие о том, что Фредди чрезвычайно своевременно улизнул от расправы, повергло девчонок в шок. Кристина молча размышляла, отправиться ли ей домой, несмотря на возможную угрозу повторного появления Фредди, или все же пока оставаться с Иваном. Ленка возбужденно ходила из комнаты в комнату, ругала Фредди и растяп-мужиков, грозила помехе всеми мыслимыми и немыслимыми карами и громко вопрошала у потолка, за что ей все это досталось. Ликвидатор сначала следовал за ней. Потом понял, что смысла в этом нет никакого, уселся на диван и лишь движением головы сопровождал Ленкины хаотичные перемещения по квартире. Слегка успокоила ее лишь бутылка полусладкого Токая, которую Олег заблаговременно купил в «Ароматном мире», предвидя подобный всплеск эмоций. Хотя, надо отметить, что Ликвидатор до последнего боялся, что опорожненная бутылка может полететь ему в голову. Ленка представляла собой тайфун в юбке, ядерный взрыв в миниатюре и племя команчей на тропе войны одновременно.

* * *

На следующий день, как только девчонки вырвались на обед, они принялись обсуждать сложившуюся ситуацию.

— Кристя, мы должны сами его найти!

— Но как? Если уж и Лесничий этого не смог сделать…

— Твой Лесничий как раз смог. Он же обнаружил, где прячется Фредди. А то, что до последнего тянул, это, безусловно, просчет с его стороны. Впредь умнее будет. А нам теперь из-за этого просчета нужно думать, как побыстрее выйти на этого мерзавца.

— И что ты предлагаешь?

— Я уже думала над этим вопросом. Фредди мы можем вычислить только через Юрку Загребняка.

— Но как? У нас нет ни его адреса, ни телефона. Ничего. Единственное, что я про него знаю, так это то, на какой машине он ездит.

— Номера точно не помнишь?

— Да что ты! Нет, конечно. Помню только, что они белорусские. Он на ней по доверенности раскатывал. Все еще переживал, что через год доверенность закончится, а ехать в Белоруссию совершенно нет желания.

— Я номер помню частично, но при таком раскладе, даже если мы через твоего Лесничего вычислим хозяина этой машины, нам это ровным счетом ничего не даст. Я как-то упустила из внимания то, что машина на нем не числится. Идем дальше. Хоть какие-нибудь координаты он оставлял?

— Нет. Он сразу ко мне въехал, в первый же день. Как только познакомился. И про себя ничего не рассказывал. А я его ни о чем и не спрашивала.

— Ну, ты скора, подруга! В первый же день! А по тебе и не скажешь.

— Будешь ерничать, вообще замолчу.

— Ладно, Кристя, прости, это у меня от нервов. Язык уже за зубами не держится. Печально то, что мне он тоже ничего не говорил. Мне бы, дуре, догадаться, что что-то здесь нечисто, но я все ждала, когда же он сам мне про себя хоть что-нибудь расскажет. Не хотелось ему в душу лезть, на откровенность вызывать. Вот теперь и пожинаем с тобой по полной программе плоды своего головотяпства.

— Как думаешь, Фредди знает Юркину фамилию?

— Думаю, да. А что?

— А если мы в канале передадим для корреспондента Загребняка какую-нибудь информацию? Само собой, в тот момент, когда Фредди начнет вещать.

— Слушай, а это идея! Но ведь обычно корреспонденты сами запрашивают у нас, оставлена ли для них информация в канале, или нет. Фредди или Юрка, понятно, такого вопроса нам не зададут. И как тут быть?

— Для Фредди в паре с Юркой мы сделаем исключение. Полагаю, что остальные корреспонденты не поймут, что происходит. Решат, что чего-то не расслышали, и успокоятся.

— А как быть с нашим начальством? Сама знаешь, что все переговоры записываются и прослушиваются.

— Понадеемся на авось. Все равно придется чем-то рисковать. Что так, что этак. Главное, говорить спокойно и уверенно. Если интонация не поменяется, могут и не засечь. Мне на этот счет в свое время одну интересную историю рассказали про диктора с Радио России. Девчонка начитывала текст, неправильно произнесла какую-то заковыристую фамилию, матернулась, и продолжила дальше. Так представляешь себе: монтажер этого не заметил и, соответственно, не вырезал, выпускающий редактор тоже ничего не заметил, так и прошло в эфир. Сразу же после программы звонит этот человек, чью фамилию она исковеркала, и грустно так спрашивает, у них на радио все дикторы матом выражаются, или через одного, и чего такого страшного в его фамилии, что ее произнести нормально не получается.

— Ну и? Что дальше?

— Провели производственное расследование. Выяснилось, что девчонка настолько профессионально читала текст, что у нее, когда она споткнулась, интонация голоса не изменилась ни на йоту. Монтажер был уставший, в смысл особенно не вслушивался, а срабатывал только на изменение ритма речи и, соответственно, на интонацию. Ничего не изменялось — значит, все в порядке. Ничего вырезать и править не надо. А редактор монтажеру на слово поверил, сам не стал проверять.