В пасти новой войны - Виктор Поляков

Удар полутора тысяч траэти оказался полной неожиданностью для недеров. Сминая на своём пути врагов и союзников, как ураган сметает лёгкие деревянные лачуги крестьян, лавина наездников прошла около сотни метров и остановилась, увязнув в сплошной массе врагов. Гвардейцы сначала остановились, когда натиск недеров ослаб, а потом медленно, но все быстрее начали идти вперёд, отвоёвывая позиции. Вскоре недеры дрогнули.

Стражи прижали к скалам и уничтожили остатки войск вышедших из пролома, а затем развернулись влево. Лишившись поддержки и оказавшись в кольце врагов, недеры упали духом и уже не думали о сражении, пытаясь прорваться к спасительному входу в ущелье, но там их уже ждали хранительницы.

Спустя полчаса люди праздновали победу, не ведая о нависшей угрозе, а спустя ещё час запылали огромные костры, уничтожая осадные орудия и провиант, могущий стать помехой для отступающих войск. Шесть тысяч гвардейцев изъявили желание остаться около врат и сдерживать врага столько, сколько можно. Сиана также частично удовлетворила просьбу стражей и разрешила остаться одному соединению. Вместе с ними остался и Килдар, пренебрегая категорическим запретом стратега.

Пятьсот девяносто пять хранительниц взлетели в сумрачное небо и, держа курс в сторону цитадели Вакхам, скрылись вдали. Они увезли с собой четыре бездыханных тела в янтарных плащах и ещё одно в зелёном. Меедар нанёс ордену первый ощутимый удар.

Три часа спустя

– Либо, ты, лично, Дак Рэ, принесёшь мне голову стратега ордена, либо до конца дней своих ты будешь гнить в специально построенной для тебя камере, – Меедар поднёс сжатый кулак к самому носу командующего и добавил. – А я лично позабочусь о том, чтобы эти дни никогда не кончились! А если ты погибнешь, как и подобает воину, а не трусливому пресмыкающемуся, как солдаты твоего дома, то пусть её принесут твои воины, или я воскрешу тебя, и тогда ты будешь страдать вечно!

Стоявший рядом Дак Рэ смотрел на мелкие камешки под своими ногами, не смея поднять голову и посмотреть на повелителя хаоса. После того, как более половины его армии осталось навсегда лежать на подступах к пустошам, после неудачи с внезапным ударом через возведённые в скалах галереи, Меедар буквально взорвался. Зарубив на месте полтора десятка чудом спасшихся с поля боя, он вызвал к себе всех офицеров, и на глазах их подчинённых снял с них все знаки различия, после чего обезглавил, пощадив только Дак Рэ. После он заявил, что отныне у всех домов будет только один командующий – тот, кого он назначит. Чтобы прервать возникающий, было, ропот он произнёс слова, изменившие судьбу многих, кто вместе с ним пришёл в Шаэдар: «Если кто-то только попробует мне сказать, как можно поступать, а как нет, если кто-то посмеет указывать мне, что и как делать, то он сразу же разделит участь тех, кого я только что отправил к их предкам!». Волнение сразу прекратилось, и Меедар с нескрываемым удовольствием обвёл взглядом застывшие ряды. Прозвучало отрывистое: «Свободны!», и повелитель хаоса повернулся к новоиспечённому командующему.

Сейчас, похоже, ярость несущего избавление шла на убыль, и Дак Рэ с нетерпением ждал того момента, когда Меедар разрешит ему удалиться. Уже более получаса он выслушивал его проклятия, сыпавшиеся на него и солдат его дома. Он пробовал было возразить повелителю, указывая ему на то, что из его сорока тысяч остался только один – он сам. Но очередная вспышка ярости Меедара безжалостно пресекла эту попытку, а последовавший за этим удар тыльной стороной ладони по лицу показал Дак Рэ истинный лик того, кого ранее он боготворил.

Вихрь мыслей пронёсся в голове Дак Рэ, неся в себе только два чувства: ненависти и желания отомстить: «Когда-нибудь настанет такой момент, что ты, проклятый даже тем, что мы презираем, пожалеешь о своём поступке! Я, глава дома Рэ, клянусь тебе, что я отрину любые законы, чтобы отомстить тебе. Никто и никогда не позволял себе поступать так с символами власти нашей расы. Сегодня, ты, презренный, ищущий поддержки проклятой Богами расы, убил почти всех из нас, а меня, последнего наместника моего Бога, ты унизил! Скоро, если бы только меня слышал, скоро! Настанет тот день, который станет для тебя самым страшным за всю твою долгую историю существования. Я отрину того, кто подчинил себе нижние миры! Я, последний символ расы недеров, почитающий Бога своего превыше жизни, клянусь отомстить во имя великого Недера!

После этих слов, сказанных, естественно, про себя, командующий успокоился и дальнейшие излияния Меедара, его проявления ярости и ненависти он воспринимал так, словно это было необходимым препятствием на пути к достижению поставленной цели. А цель отныне была лишь одна, показать тому, кто получил благосклонность Богов, чьи расы были изгнаны в нижние миры, что власть его зависит в первую очередь от того, насколько эта самая благосклонность заслужена с точки зрения творений этих Богов.

Диона, окончив заклинание, подошла к Меедару и тот, увидев выражение смутной тревоги на её лице, махнул рукой, отпуская Дак Рэ. Последний, наклонив в знаке уважения не только голову, но и торс, удалился. Если бы повелитель хаоса не оставался во власти бушевавших эмоций, он бы, без сомнения, заметил резкое изменение в поведении командующего, но сейчас он не придал этому никакого значения.

– Я слушаю тебя, сестра, – голос Меедара был хриплым, будто он сорвал его за последние полчаса.

– В то время, когда я разговаривала с Эсткархом, кто-то проник внутрь куба. Кто-то, кто обладает очень большой силой, – Диона намеренно выделила слово «разговаривала».

– Маг?

– Нет, не просто маг. Центр круга! – Диона помедлила. – Я бы не побоялась утверждать, что круг был ритуальным, а значит, это был либо орден хранительниц, либо глава служителей ведёт двойную игру.

– Эсткарх? Нет, этого просто не может быть! – кровь отхлынула от лица Меедара, и оно стало бледным.

– Я тоже так не думаю.

– Тогда орден? Но зачем?! Ведь нитей здесь очень мало, а ты говорила, что около врат Скорби происходит нечто такое, от чего стены куба содрогаются. Хранительницы должны были уже потратить все, что было у них в наличии, – Меедар сел на землю, скрестив ноги.

– Если они видели то, что осталось от твоей армии, то они, наверное, будут атаковать. Готовься, – Диона начертила в воздухе загадочный символ, который мелькнул на миг и рассеялся. – А, может быть они уйдут. Решать тебе.

– Иногда я ненавижу тебя, сестра.

– Иногда я прихожу к мысли, что ошибалась, помогая тебе убивать собственного отца! – не осталась в долгу Диона. – Даже не думай! Я слишком сильна, братец, чтобы ты мог совладать со мной.

С незаметной глазу обычного человека скоростью она выхватила из ножен на бедре клинок странной формы и направила его на вскочившего Меедара.

– Когда же ты, наконец, вернёшь его алтарю! – Меедар снова сел.

– Пока ты жив, о, мой повелитель, никогда, – несущий избавление вздрогнул от ничем не прикрытого сарказма в её голосе.

– Клинок первозданнного слишком страшное для меня оружие, – и тут же поправился, – для меня и моего Бога!