Вдребезги - Юлия Резник

— Нет-нет, что вы. Все в полном порядке. Наверное… — бормочу я, с силой стискивая полы халата. Большой мужчина (я так про себя его назвала) вздергивает черную бровь. Высокий лоб собирается в гармошку, но это его не портит. Совсем. У него какое-то совершенно удивительное лицо, на котором я залипаю. Ну, а что мне остается делать, если не пялиться? Я понятия не имею, как себя вести. К тому же просто не могу заставить себя взглянуть еще раз на мать Тимура. На фоне этой замечательной во всех смыслах женщины я чувствую себя толстой, ни на что негодной коровой. И ведь она еще не знает, как я поступила с её сыном… Даю себе обещание поработать над собственной самооценкой, которая и так была не на слишком высоком уровне, а после метких подколов мужа сошла на нет вовсе.

— Извините, я должна переодеться.

Я шагаю к спальне. Дверь в тупике распахивается, и в коридор, распрямив руки, как крылья, с громким гудением выбегает Дамир.

— Иисусе, — выдыхает Большой мужчина. На его квадратных плотно обтянутых смуглой кожей скулах выступают желваки. Взгляд бегает от сына к внуку… От внука к сыну. И так продолжается ровно до тех пор, пока стоящая рядом с ним женщина не начинает оседать. Вот тогда-то Большой мужчина, каким-то непостижимым образом уловив начало этого движения, бросается к ней, забыв о своих гляделках. Вовремя подхватывает жену и осторожно опускает на тумбочку.

— Тимур, звони в неотложку! И, блядь, предупреждай в следующий раз!

Если честно, я не думала, что в этом мире есть человек, способный разговаривать с моим мужем так. Но, похоже, он передо мной. Единственный… Вожак. Матерый волк. Рядом с которым даже Тимур — щенок. И меня от его голоса, тихого, сиплого, наверняка, от переживаний за жену, бегут мурашки.

— Не надо никакой неотложки. Я в норме. Просто… — на глазах женщины выступают слезы. Она вяло стряхивает с себя сильные руки мужа и, придерживаясь за ту самую тумбочку одной рукой, садится на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с моим сыном. — О, господи… — шепчет она дрожащими губами. — О, господи, Тимур… Как же так?

Тонко уловив повисшее в воздухе напряжение, Дамир смущенно тупится и бочком продвигается ко мне, пока не обхватывает крепкой ручкой меня за коленку.

— Думаю, кому-то следует объясниться. Сейчас, — командует Большой мужчина. И поскольку мурашки и не думаю прекращать свой забег, я обхватываю себя за плечи. В тот же миг Тимур решительно шагает к нам. Настойчиво оттесняет меня от отца и прячет за свою спину.

— Я объяснюсь. Только сбавь, пожалуйста, обороты. Ты пугаешь мою женщину.

Даже эту просьбу он произносит с уважением и… почтением… да-да, наверное, так… И меня еще больше трясет. Но уже не от страха. А от того, как он это сказал… «Моя женщина». Его женщина… мамочки! Его женщина…

Опускаю голову и упираюсь лбом в напряженную спину Тимура. Одной рукой обхватываю его за пояс. Так робко, опасаясь, что он оттолкнет. Но этого не происходит. Напротив, Тимур кладет свою руку поверх моей и легонько ободряюще сжимает. Меня накрывает волной облегчения такой силы, что я даже покачиваюсь. Просто не могу поверить, что он так безоговорочно встает на мою защиту, после всего, что я сделала.

— Я пугаю тебя? — звучит тихий голос.

— Нет. Я бы сказала — подавляете мощью.

— Тогда выбирайся из своей нычки и посмотри на меня.

— Отец…

— Нет, все в порядке, — успокаиваю мужа. Перевожу взгляд на притихшего сына и беру его на руки. Ну, во-первых, потому что вряд ли меня станут убивать у него на глазах, а во-вторых…

— Дамир, помнишь, ты говорил, что хочешь, чтобы у тебя тоже были бабушка и дедушка? — Мой малыш настороженно косится на притихшую пару и нерешительно кивает. — Вот там — твои бабуля и… эээ…

— Дед, — бесстрастно подсказывает мне Большой мужчина.

— Да… И дед. Хочешь с ними познакомиться?

Дамир долго тянет с ответом. В окутавшей нас тишине слышно лишь его сопение и редкие всхлипы матери Тимура. Даже не знаю, чем я накликала на свою голову больше бед: тем фактом, что утаила их внука, или тем, что невольно заставила эту женщину плакать? Наконец, я нахожу в себе силы подойти и поднять глаза… Женщина мне кажется смутно знакомой, но я не успеваю додумать эту странную мысль до конца. Потому что она широко улыбается, стряхнув плечом слезы со щек, и тянет к моему сыну руки:

— Пойдешь к бабуле?

Он кивает темной головкой и как обезьянка прыгает с моих рук в её. Я охаю. Но у моей свекрови — просто отменная реакция. Она успевает перехватить Дамира прямо в воздухе.

— Значит, ты — Дамир?

— Угу.

— Очень красивое имя. И под отчество подходит, да?

— Если это такой способ выпытать, на кого записан мой сын, то я облегчу вам задачу. Я его отец во всех смыслах.

— Если бы ты нам обо всем рассказал, то нам бы ни черта не пришлось бы выпытывать!

— Булат, не заводись! — хмурит брови Большая женщина. И если Большой мужчина — вожак, то его жена… даже не знаю… колдунья? Она гасит его запал просто по волшебству.

— Почему бы нам не пройти в дом? Не выпить чаю… или чего покрепче? — предлагаю я, с трудом преодолевая робость.

— И правда! Что мы, зря столько понатащили?! Ты извини… — свекровь теряется, вдруг осознав, что даже имени моего не знает, и я подсказываю ей:

— Олеся.

— … Олеся, я не знала, что этого обормота есть кому кормить. Поэтому мы с отцом, вот, собрали кое-чего в качестве гуманитарной помощи… — она кивает головой в направлении сумок и ласково прижимается лицом к волосам Дамира. — Там сырники есть. Ты любишь сырники?

— Я все люблю!

— Наш человек! — усмехается Большой мужчина, отбирая у жены внука. — Черт. Все же какие гены, а, Поль?

— Хорошо, что не пропали. С вас бы сталось, — фыркает та и вновь касается Дамира, будто не может больше его не касаться. И, знаете, даже если эти люди потом меня возненавидят, мне все равно. Главное, что у моего сына будут такие дед и бабуля. Впервые с тех пор, как он родился, на меня снисходит покой. Я уверена, что мой сынок не пропадет, даже если со мной что-то случится.

Почему я об этом думаю?

— Пойдем, — одной рукой Тимур обнимает меня за талию, другой — подхватывает сразу два стоящих на полу пакета. Что-то звякает.

— Осторожней. Там в банках баклажаны по-грузински и варенье из алычи.

Напряжение понемногу ослабевает, пока мы разбираем сумки и накрываем завтрак на стол. К счастью, мне ничего не нужно готовить, поэтому я сосредотачиваюсь на том, чтобы как можно красивее разложить все по тарелочкам. Моя задача в значительной мере упростилась бы, если бы я знала, где и что у Тимура лежит. Но пока я не освоилась в роли хозяйки. В суете я не сразу обращаю внимание на то, как на меня смотрит свекровь.

— Ч-что-то не так?