Та, которой нет - Маша Ловыгина

Глеб хрипло вздохнул. Съев пару ложек, произнес: «М-м-м!», вызвав у Влады довольную улыбку.

— Отвал башки просто! — воскликнул он.

— Уверен? Господи, только бы ему понравилось!

Глеб замер на мгновение, а затем продолжил есть, но уже молча.

Он уехал после двух. Влада вытерла стол, прошлась салфеткой по всем поверхностям в гостиной. Остановилась перед лестницей. Вспомнила о камерах, но волнения не испытала. В ее руках сейчас находился галстук Бархатова. Его рубашку она еще ранним утром отнесла в ванную, не особо мудря над тем, там ли ей место. Теперь же, когда она должна была вполне официально следить за его вещами, вопрос о них вставал особенно остро.

Под лестницей она нашла дверь в прачечную. Это была достаточно большая комната с двумя стиральными машинами, автоматической сушкой и гладильной доской. На длинных вешалках, почти таких же, как в магазине, в прозрачных кофрах висела одежда. По-видимому, привезенная из химчистки, но еще не убранная по шкафам.

Влада провела ладонью по плечикам костюма Бархатова и расстегнула молнию. Ей показалась, что она слышит запах его парфюма, но, скорее всего, это было лишь ее воображение. Она коснулась пальцами ткани. Сама не зная зачем просунула кисть в карман и тут же тревожно выдернула. Между указательным и средним пальцем оказался маленький листочек.

«Прощай, любимый! Я буду всегда с тобой. В постели и у камина. С.»

31

Где-то сбоку, за стеной, раздался непонятный звук — сначала возня, будто мешок тащили по дороге, а затем глухой удар. Влада вздрогнула всем телом и прислушалась. По всей видимости, это остатки снега падали с крыши после того, как Глеб похозяйничал там. Она выдохнула, но все же обуздать свой страх полностью не удавалось.

Настроение испортилось. Незримо Стася Иволгина продолжала присутствовать в доме, словно напоминая Владе, чье место она пыталась занять.

Чувства, которые она испытывала по отношению к Иволгиной, несколько побледнели под воздействием новых обстоятельств. Слова Глеба, так больно прорезав ее сознание, вывернули душу наизнанку. Почти с суеверным ужасом Влада ждала возвращения Бархатова. Да и вернётся ли он? Вдруг останется в городе, в своей одинокой квартире, даже не думая о том, что его здесь ждут?

Чтобы хоть как-то себя занять, Влада решила перенести свои вещи в комнату. Пошла через улицу, заодно прогулявшись по большому двору, оставив сумку на пороге перед дверью.

Дорожки были вычищены, кусты укутаны и перевязаны, на широких лапах подрощенных елей и сосен сверкающими шапками лежал снег. Было тихо и спокойно. Замерзший снаружи, дом производил впечатление неприступной крепости. Но Влада могла уже однозначно сказать, что это жилище — олицетворение своего хозяина. Холодный, бесстрастный, существующий в строгих границах, как и Кирилл Бархатов, глубоко внутри он хранил тепло. Так глубоко, что увидеть со стороны это было практически невозможно. Но Влада уже ощутила и прочувствовала его мерцающий свет, протянула к нему руку, дотронулась и обожглась. Сейчас место ожога еще саднило, отзываясь тянущей болью в сердце. Когда она летела к этому огню навстречу, то не понимала, что сердце Бархатова принадлежало другой без остатка.

Так бывает… Но почему же он так явно скрывает свое чувство? Отчего не борется за память о той, которая даже после смерти продолжает любить его?

Все вели себя странно, даже Глеб… Разумеется, он поступал правильно, не рассказывая о Стасе и Бархатове сверх положенного. Вроде бы, общие слова, но так верно характеризующие то, что происходило между двумя людьми — им было хорошо друг с другом в этом огромном, не загроможденном мебелью доме.

Влада подошла к гостевому домику, который стоял в сотне метров от основного дома. Его светлые стены были подернуты снежной крошкой и напоминали сахарную посыпку на печенье. Главный дом был смесью из темного камня, стекла и металла, а этот не впечатлял габаритами, выполняя по всей видимости единственную функцию — позволить Бархатову предаваться своему одиночеству, с комфортом размещая гостей подальше. Вот и Глеб оставался здесь время от времени.

Заглянув в окна, она толком не смогла ничего рассмотреть. Повернувшись, подняла глаза на стеклянные стены второго этажа.

«Кем ты была для Бархатова, Стася? Любимой женщиной или игрушкой? Что на самом деле происходило за стенами этого дома?» Влада поежилась от воспоминаний — нет, это не то, что она хотела бы пережить еще раз… Но это и не повторится — утром Бархатов явно показал это.

Пусть все идет своим чередом, решила она.

В своем новом жилище Владе понравилось. Несмотря на минимум мебели, здесь было уютно и тепло. Как она уже поняла, ванные комнаты и кухня имели общие стены. Единственное, чего не хватало, так это таких же больших окон, как в доме.

Приняв горячий душ и переодевшись в теплый домашний костюм, Влада застелила кровать и разложила в шкафу свои вещи. Накрасила глаза так, как советовал визажист. Карандаш в руках подрагивал, и стрелки пришлось перерисовывать. Наконец, убедившись, что лучше у нее вряд ли получится, Влада провела щеткой по волосам, придав им нужную форму. Что ж, она чувствовала себя готовой к встрече с Бархатовым, не понятно лишь было, приедет ли он вообще.

Она поглядывала на экран телефона в надежде на звонок Олега Ивановича. Вот кто сейчас был ее союзником, человеком, который мог объяснить ей, что делать дальше и как вести себя с Кириллом Андреевичем.

Площадка вокруг дома уже покрылась легким пушком от начавшегося снегопада. Это означало, что Глеб снова приедет утром, чтобы привести двор в порядок. От этой мысли сразу стало спокойнее. Высокий забор простирался почти до самой реки, сейчас закованной в лед. Влада, закутавшись в пуховик, который прихватила из квартиры, зашла за дом и посмотрела вдаль. День неумолимо клонился к вечеру, и темнота быстро оседала на землю, неся с собой беспокойство и безотчетный страх. Влада охнула, когда внезапно зажглись фонари на соединительных столбах и по верху крыши. Оказалось, что и