Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес

Те, кого перенаправила Шанис, были постоянными клиентами фирмы, которые платили огромные деньги за то, чтобы их состоянием управляли другие. Столько денег, и они действительно не знали, что с ними делать.

Звонки, поступавшие на ее личный сотовый, который она зарезервировала только для деловых переговоров, были от людей, которым она помогала почти даром. У нее была страсть находить лазейки в сложных иммиграционных делах. Может быть, дело было в ее южноамериканской смекалке, но, несмотря ни на что, Надя всегда выполняла свою работу. Возможно, ее методы отличались нетрадиционностью или были недостаточно подходящими для других адвокатов, но она всегда находила способ помочь семьям оставаться вместе. И поскольку Надя обладала глупым чувством справедливости, у которого шла на поводу, она всегда старалась, чтобы все, что она делала, приносило пользу как можно большему количеству людей.

Лэрэми и партнеры – или Лэрэми и старикашки, как она называла их за спиной, – наняли ее после того, как поприсутствовали на одном из ее инсценированных судебных процессов в юридической школе. Лэрэми пришел тогда в своей ковбойской шляпе и сапогах. Вообще-то Наде нравился ковбойский типаж, хотя ни один мужчина, с которым она когда-либо встречалась, не имел ничего общего с природой, фермами или загородной жизнью в целом. Возможно, это было связано со смутными воспоминаниями о семейном доме предков на окраине Росарио в Аргентине и, казалось бы, бесконечных вечерах, проведенных верхом на лошадях у реки Парана с дедушкой Луисом, который скончался, когда Наде было десять. Каким бы ни было ее влечение к ковбоям, оно было уничтожено показушным кривлянием Лэрэми. Она слышала, как Шанис говорила, что этот человек никогда даже не ездил верхом на лошади и не чистил стойло, но ему нравилось играть эту роль.

Как бы то ни было, Лэрэми впечатлил простой способ, которым Надя решила проблему команды. Простой, но безотказный способ. И они наняли ее. Она была рада получить должность в компании в Юте, чтобы Брэндону не пришлось уходить с работы и начинать поиски новой. Их дети, когда они родились бы, могли жить рядом с двоюродными братьями и сестрами, а также бабушками и дедушками.

Но потом она поняла, что фирма использовала ее как секретное оружие, и ей наскучило спасать чужие миллионы, которые почему-то не стекали на ее счет, несмотря на то, что говорили ее профессора экономики в колледже.

Но что она ненавидела больше всего, так это то, что Лэрэми всегда выдавал ее удивительные находки и решения за свои собственные, никогда не признавая заслуг Нади. Когда она наконец набралась смелости указать на это на встрече с мистером Миллером, главным партнером, тот был поражен и упрекнул Лэрэми, который вел себя оскорбленно и надменно, пока тот не предложил ей стать партнером.

Она была на грани того, чтобы начать свое дело, открыть офис и помогать людям так, как ей хотелось. И теперь знакомое желание снова постучалось в двери ее сердца.

Она нашла способ помочь семье Равелло остаться вместе, несмотря на невозможность всего этого. Родители годами находились в подвешенном состоянии, ожидая способа легализовать свое положение, и когда уже было потеряли всякую надежду, Надя нашла выход. Путь к свету.

– Итак, утром у нас назначена встреча с судьей. Не опаздывайте. Помните, никаких чувств. Их заботят только факты. Мы попросим дать нам второй шанс, – сказала им Надя.

Мистер Равелло горячо поблагодарил ее. В этот момент Шанис принесла ей обед и сказала:

– Теперь просмотри документы и скажи мне, что ты думаешь.

Надя сняла вощеную бумагу со своего кубинского сэндвича и скинула туфли под столом, так как у нее был перерыв.

Она прочитала документы. Нет, буквально проглотила содержимое. Дело казалось весьма незатейливым. Собственность, о которой шла речь, ферма, была частью семейного траста. Он был назначен старшему сыну, некоему Стюарту Хокинсу.

В соглашении уточнялось, что имущество должно было оставаться под опекой прямого кровного родственника семьи. Оно находилось под управлением Стюарта в течение многих лет, и ферма процветала. Хоть он и пытался выкупить доли двух других братьев, они так и не согласились. Надя понимала, что они выжидали своего часа. Теперь, когда Стюарт был недееспособен, они увидели в этом свой шанс влезть и подбить его детей на продажу.

Казалось, Маркос был хорошо подготовлен для управления заведением и всем, что с ним связано. Но Надя понимала, как тяжело ему было бы чувствовать себя загнанным в ловушку мечты своих родителей, когда самым легким путем могла бы стать продажа их доли своим дядям.

Выплата была значительной, а это означало, что братья получат по меньшей мере в десять раз больше от застройщика, который хотел объединить ферму с идиллическими видами и превратить их в район особняков, которые могла позволить себе только небольшая группа очень привилегированных людей.

С этической точки зрения она не могла отвечать за эту сделку.

Вообще.

Она чувствовала моральный долг предупредить Маркоса, но если бы она это сделала, то никогда бы не получила повышение до партнера, которого так долго добивалась.

Но моральную ценность всего, что делала, она ценила больше, чем деньги.

Она должна была найти способ предупредить Маркоса, не нарушая конфиденциальности своего клиента. Стюарт Хокинс был жив, и, чтобы заставить его подписать эти бумаги, потребовалась бы неведомая сила. Она такой не обладала.

Шанис ворвалась в кабинет после обеда, как по тревоге. Она поджала губы и спросила:

– Что думаешь?

Надя пожала плечами.

– Я должна поговорить с Лэрэми. Я не могу взяться за это дело.

– Ты же знаешь, что он разозлится. Его доля от этой сделки обещает быть огромной. Он уже присматривается к самолетам и плавучим домам на озере Пауэлл.

Надя выдохнула.

– Но если я этого не сделаю, то никогда себе не прощу.

Шанис кивнула.

– Не буду тебе мешать.

Надя сходила в уборную и убедилась, что у нее ничего не застряло в зубах, чтобы не подорвать свой авторитет. Она направилась в кабинет своего босса, и он ждал ее, сидя у окна и глядя на величественные горы, в которых полыхал один из типичных пожаров позднего лета.

– О, Надя, – сказал он, сделав акцент на букве «д» в ее имени, отчего она прозвучала как «т». – Итак, расскажи мне, когда я могу ожидать завершения окончательных договоренностей по сделке Хокинса? Я пытался дозвониться до тебя в эти выходные и испытал разочарование, что ты была недоступна.

Она стиснула зубы и расправила плечи.

– На самом деле, я пришла, чтобы сообщить вам, что больше не могу работать над этим делом.

Он наморщил