Живи и ошибайся 2 - Дмитрий Соловей

Сколько гостей приехало на Ходынское поле 1 августа не передать словами! Экипажи, кареты, просто верховые всадники и все с сопровождением, с охраной и помощниками. Я даже не пытался разобраться кто там и где в такой толпе. И на прибывшего императора не побежал смотреть. Что мы, императоров не видели? Мои охранники помчались глянуть на него хоть одним глазком, полностью проигнорировав свои обязанности, а я сосредоточился на других делах.

Митька Рыжий, которого взяли показать, что такое скачки, пребывал в полном восторге. Одно дело слушать хвастовство барина и совсем другое — лично наблюдать первых лиц государства. Он же, Митька, мне рассказал, что князь Голицын открывал скачки, предоставив приветственное слово императору. Почему Голицын не выступил, я не понял. Он вроде как курирует бега, но, скорее всего, его привлекли как князя-спонсора.

Отец Нестор не присутствовал, но и без него было «весело». Правда, ни трибуны, ни императора я не видел со своего места, поскольку меня поставили контролёром и консультантом рядом с кассой тотализатора. Отпечатать буклеты или какую-то полиграфию за короткое время не успели. Зато писарей у чиновничьей братии хватало. Организаторы тотализатора раздавали рукописные листки с перечнем лошадей и именами всадников.

Пётр Петрович Галкин на жеребце по кличке Бархат стоял в списке двенадцатым. Всего было двадцать участников. Их разделили на два заезда. Дед попал во второй и был рад тому, что успеет посмотреть, как вообще проходят соревнования.

Моя задача состояла в том, что я пояснял всем желающим, как делать ставки, кому отдавать деньги и что это за доска со списком, возле которой я стоял. Толковых помощников катастрофически не хватало. Ипподромные чиновники физически не успели подготовить нужный персонал и объяснить правила ставок.

Желающих принять участие в скачках было гораздо больше двадцати человек. Там вообще возникли проблемы. Куроедова чуть не вычеркнули. Это вначале желающих было мало, когда же узнали, что император изволит оценить соревнования, то ломанулись многие дворяне. Их тут же ограничили тем, что государь хочет посмотреть забег, но много времени тратить не станет.

Деда с Бархатом удалось отстоять благодаря отцу Нестору, а всех, кто не подал заявку заранее, удалили из претендентов. Народ, собственно, не интересовали ни денежные призы, ни ставки. Им хотелось перед императором засветиться. К тому же многие не понимали, что такое «тотализатор».

Охрипшим голосом я раз за разом пояснял желающим поставить деньги, как это сделать. Казалось бы, чего проще? Прогнозы и вероятные котировки считать было некому, разнообразить ставки мы тоже не стали. Принимали от рубля и выше на конкретную лошадь. Кассир на особом бланке писал кличку коня, ставил принятую сумму, шлёпал печать, а я в который раз пояснял, что господин получит выигрыш при условии, что указанная на квитанции лошадь придёт первой.

На всякий случай возле нас оставили охрану. Это чтобы проигравшие не слишком бунтовали. Хотя ставок было не так много.

Вскоре кони побежали, и зрители закричали. Не слишком активно и шумно. Со своего места я мог видеть столб пыли над дорожкой и часть трибуны, где дамы в шляпах усиленно обмахивались веерами, пытаясь отогнать от себя поднятую лошадьми пыль.

Перед вторым заездом устроили небольшой перерыв. Я уже думал, что обойдется без сюрпризов, но тут какой-то военный принёс две тысячи рублей ассигнациями от императора! Николай I изволил поставить на жеребца Меркурия. И тут же ещё одна ставка — от Голицына. Он выбрал кобылу Утренняя Звезда.

Лёшка и Куроедов успели поставить по тысяче на Бархата до того, как в районе кассы случился настоящий аншлаг. Приличная публика покинула трибуны и кинулась делать ставки. Чуть не поубивались, суя деньги и требуя ускорить процесс получения заветного квиточка, отталкивая тех, кто хотел получить выигрыш за первое состязание.

Почти на час задержали второй заезд. А после я, наплевав на свои обязанности, побежал к трибунам, чтобы посмотреть скачки.

Деда нашёл с трудом. По идее, номер двенадцать должен быть вторым от края, но знакомый картуз я заметил где-то в середине строя лошадей. Отчего так, выяснить не было возможности. Зрители подбадривали участников и ждали начала старта.

Кто подал этот сигнал, я просмотрел. Кони вдруг резко сорвались с места и помчались по дорожке. Последний дождь был несколько дней назад, поэтому пыль вновь взвилась столбом. Кто куда бежит, кто там первый — и не рассмотреть. Зрители продолжали орать, подбадривая участников.

Когда лошади вошли в поворот, даже император привстал, пытаясь разглядеть коня, на которого сделал ставку. Если я правильно оценил, то за исключением нашего Бархата и ещё одного жеребца все кони были орловской породы. Эти орловские рысаки оказались поголовно серой масти. На их фоне гнедой Бархат заметно выделялся. Он вообще смотрелся мощнее, и дед уверенно скакал на нём, обойдя как раз на повороте всех соперников.

Больше всего я волновался, что конь перейдёт на галоп и его дисквалифицируют. Но нет, Бархат так и шел рысью, красивой такой, просто загляденье. Хвост развивается, а всадник будто не колышется в седле, настолько ровный ход у жеребца. А уж когда он вышел к финишу, то его стали подбадривать даже зрители, болеющие за других лошадей:

— Давай! Давай!

— Э-гей! — бесновались трибуны.

Я не кричал, а замер, позабыв как дышать. Никогда не считал себя азартным человеком, но тут и меня проняло.

— Есть! — подскочил ко мне Лёшка. — Первый пришёл!

— Каков накал страстей, — оглядел я ликующую публику и императора, аплодирующего нашему коню.

— Беги к кассе. Сейчас возмущенные зрители подойдут, — поторопил меня друг.

— Там точно никаких не будет проблем? — поинтересовался я. — Вдруг контролёры чего-нибудь намутят?

— Хрен им, а не дисквалификация, — ответил Алексей. — Император лично следил, кто против него что скажет?

Нам невероятно повезло, что во втором забеге участвовали не самые лучшие скакуны. Все, кто хотел порисоваться, втиснули своих претендентов в первый список. Оказалось, зря. После первого заезда интерес публики как раз разогрелся.

Николай I сделал ставку, и его примеру последовали сопровождающие лица. Тотализатор подстёгивал азарт. Кстати, недовольные уже пытались доказать кассиру свою правоту и получить деньги. По какой причине деда поставили шестнадцатым, я не понял. Теперь же господа зрители пытались доказать, что они выбрали именно этого жеребца и им положены выплаты.

Конфликт разгорался. На месте Бархата бежала кобыла Вьюга, но она пришла восьмой. В билете у сделавших ставку стояло имя лошади, но они не хотели слушать голос разума.

В который раз я порадовался тому, что император лично посетил скачки. Бардак здесь был ещё тот. Если бы не поздравления государя, не знаю, как бы мы разрулили эту ситуацию. А так Николай I объявил, что первое место во втором забеге у жеребца по кличке Бархат из конюшни господина Куроедова, и все вопросы отпали.