Квартирный вопрос, или Байки черного маклера - Татьяна Веденская

Вы спросите, почему они не едут на машинах? Что ж, законный вопрос. Кто-то едет. А кто-то проходит несколько десятков метров пешком. Но в любом случае около банка, от парковки и до автобусной остановки – люди с деньгами, деньги с людьми. Стоит засесть в правильных кустах – и все. Мимо вас гарантированно проплывет карасик с тремя-четырьмя миллионами рублей. Даже если рыбак неопытный, но уж одну-то рыбку можно выловить точно. Был бы только правильный топор (монтировка, лом, игрушечный пистолет или иной инструментарий современного Раскольникова). А отсюда совет:

Совет

Если вам предстоят расчеты наличными и эти расчеты – достаточно крупные, не поленитесь, продумайте вопросы безопасности. Возможно, надо заранее открыть счет в требуемом банке и перевести деньги. Или хотя бы будьте на сделке не одни, обязательно берите с собой парочку крепких родственников с сильными руками. Мало ли что? А еще лучше, не пожалейте комиссии и переведите деньги безналом. Это лучше всего.

Вообще-то я адвокатов люблю. Я и сама не так давно мечтала стать адвокатом. Хотя нет. Уже довольно давно – лет десять назад. Но что такое десять лет в историческом контексте? Ерунда, мелочь. Россия привыкла листать историю столетиями, и для России адвокат – человек новый, почти незнакомый. Никто не знает, кто это такой. Никто не знает, с чем адвоката едят.

Если во всем мире адвокаты существуют необозримо долго, в России первые адвокаты в современном понимании этого слова появились незадолго до революции. Появились, побарахтались меньше сотни лет и вымерли, испепеленные вихрями враждебными. Оставшиеся случайно в живых мутировали в советского адвоката – существо, внешне отдаленно напоминающее своего предшественника, внутри же изменившееся совершенно.

В идеале задача адвоката – защищать закон (а вовсе не отдельного платежеспособного индивидуума), отстаивать законные права и интересы подзащитного и зарубать нечисть во всех ее проявлениях. Однако этот охотник на ведьм в советское время сам был укушен вампирами и стал питаться кровью невинных жертв. На осуществление кривосудия в то время хватало пары часов. Заслушивались показания свидетелей, которые видели все, что было нужно партии. Рассматривались улики, собранные где бог пошлет. Адвокат призывал высокий суд не мелочиться, не миндальничать и карать врагов народа и коммунизма. Дальше жертву разрывали на куски.

С приходом перестройки адвокаты вообще забились по дальним углам и заскулили. Время настало мутное, темное. Кого и во имя чего карать – стало непонятно. Самый гуманный суд в мире разваливался на части, люди в малиновых пиджаках подкармливали судей с рук. Царили анархия и мракобесие. И в этом хаосе из воды в ступе начали нарождаться новые адвокаты. Те, для которых адвокатская практика стала выгодным бизнесом. А какой бизнес, такой и ланч, как говорят в народе. Денежка к денежке. Многие из адвокатов нашего, нового времени усвоили это правило даже лучше, чем надо.

Мои ранние столкновения с адвокатами почти всегда кончались победой адвоката. Даже если я оказывалась права, адвокатская «корочка» слепила глаза клиентов ярче солнечного света. Округлые, умело подсвеченные фразы типа «в правовом аспекте рассматривать такую категорию дел можно, пользуясь только первоисточниками, а не вашими, непонятно откуда взявшимися представлениями и сомнительными комментариями». После такой фразы я столбенела, а удостоверение и слова про «высшее образование» вбивали последний гвоздь в крышку гроба. И неважно, какую муть на самом деле адвокат нес и к чему он реально склонял клиента, – ему верили больше, чем мне. Именно поэтому я после нескольких лет практики риелтором приняла решение впрыгнуть в последний вагон давно уже практически исчезнувшего поезда и пойти учиться на юриста. Теперь же, будучи дипломированным юристом, могу с уверенностью сказать, что получить юридическое образование стоит хотя бы для того, чтобы уметь разбираться в той ереси и ахинее, которую несут некоторые адвокаты. Не все, но некоторые. И гораздо лучше иметь знания, достаточные, чтобы отделить зерна от плевел и отличить хороших адвокатов и юристов от плохих. А то как бы не было худо…

Звонок по телефону. Бабушка. Бабушки – клиент особый. Они страшно любят консультироваться. Они могут говорить с тобой часами, периодически бросая фразы «но я буду продавать только через вас, Таня» или «именно вы обязательно поменяете мне квартиру», чтобы не утратить собеседника. В одном небольшом агентстве недвижимости, не буду говорить, в каком именно, я даже видела на стенке напротив рекламных телефонов такое объявление:

«ОСТОРОЖНО, БАБУШКИ! ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ»

Бросайте трубку и бегите, вам точно звонит БАБУШКА, если:

1. На вопрос о квартире она отвечает: «Ты мне объясни, милок, а то в ЖЭКЕ мне врут…»

2. При озвучивании комиссии она говорит: «Конечно, милок. Три тысячи рублей, да?»

3. На вопрос о состоянии квартиры она отвечает: «Прекрасная квартира, с ремонтом. Сама обои клеила, еще при Хрущеве».

4. Подъезжать отказывается, потому что у нее радикулит и ноги не ходят, а на предложение встретиться на квартире говорит, что перезвонит, когда пенсию получит.

5. Говорит: «Вы меня сначала поменяйте, а потом уж эти ваши договоры».

6. Говорит: «Вы уж меня простите, я ничего в этом не понимаю», хотя видно невооруженным глазом – понимает все!

Я никогда не умела говорить «нет» и до сих пор не умею, хотя даже ходила на психологический семинар по этой теме. Подруга уговорила, а я не смогла сказать ей «нет». И бабушки находят в моем лице бесконечно преданного слушателя. Я пыталась с этим бороться, но потом расслабилась и даже начала получать удовольствие. Многие истории даже пригодились в писательской практике. Никогда не знаешь, что как обернется. Так вот, звонит мне бабушка. Долго, мучительно долго рассказывает, что у нее двухкомнатная квартира на «Тимирязевской». Хорошее место, до метро близко – минут двадцать, не больше. На троллейбусе. На трамвае – тридцать.

– Улица какая? – задаю я наводящий вопрос. Я уже знаю город так, как когда-то даже не мечтала. Мне достаточно услышать улицу, чтобы сказать, где она расположена. Достаточно узнать количество этажей и материал стен, чтобы назвать площадь и обрисовать планировку квартиры. Когда я хожу по городу, мне улыбаются дома, с которыми я хорошо знакома. Тут, на Маршала Жукова, я продавала трешку с окнами на новый проспект, а там, на Островитянова, была отличная однушка. А здесь, на Кантемировской, я возводила потемкинскую деревню, специально привозила ковер, чтобы закрыть дыры в полу, и пекла плюшки в старой духовке, чтобы «забить» специфический запах от хозяйских кошек. Дома подмигивают мне, красуются, выставляют вперед бока – они меня знают, они любят меня.

В юности я часто бродила по улицам этого города и заглядывала в окна, где за прозрачным тюлем, в тусклом электрическом свете сидели люди. Они ужинали, ругались, поливали цветы, и мне всегда было интересно проникнуть чуть дальше – за занавеску. Мне хотелось увидеть их жизнь. Что может быть лучше, чем работа риелтора? Люди плывут мимо тебя огромным бурлящим ручьем, они разговаривают, кричат, стучат по столу или плачут, они радуются и боятся смотреть в будущее, разводятся и рожают новых людей, а ты стоишь в самой середине этого потока, и остается только подставлять ладони.