Тринадцатый странник - Марина Суржевская

Боги, если я сейчас разревусь перед ним, как тупая школьница, я этого точно никогда себе не прощу. Злость схлынула приливной волной, оставив лишь оголенный песок моей души и выброшенных на берег дохлых медуз. Слова Яна не просто успокоили меня, они возродили. И это было так странно… Так нежно. Словно он погладил меня словами. Не тело — душу.

Когда я открыла глаза, Яна рядом не было. Хотя я все равно чувствовала, что он где-то неподалеку. Но это ощущение не давило монолитной глыбой, не придавливало к земле. Оно было спокойным и ненавязчивым.

Первым делом по возвращению в Башню я поднялась к Иону и попросила у него успокоительное. И, судя по тому, что врач не задал вопросов, не стал возражать, а просто выдал мне желаемое с инструкцией, я поняла, что оно мне действительно необходимо. Нервы были ни к черту, а превратиться в рыдающую истеричку мне что-то не улыбалось.

Выпив сразу несколько таблеток, я забралась в нору из покрывал и подушек. Так и хотелось еще повесить перед кроватью табличку для Ландара: «Не будить»… но решила не провоцировать.

«Я не хочу трахать, я хочу заниматься любовью…» Усмехнулась, уплывая в страну Морфея. Да, Ян, ты катастрофически не моден… Нынче все предпочитают первое и страшно этим гордятся…

Утро для меня наступило ближе к обеду. И я с изумлением поняла, что Ландара в моей комнате нет и, похоже, даже не было. Быстро приняла душ, натянула на себя черные хлопковые штаны и светло-бирюзовую блузку. Есть хотелось неимоверно, все-таки вчера я пропустила и обед, и ужин. Так что первым делом отправилась туда, где кормят. В красивом помещении с плетеной мебелью и роскошным букетом роз на столе упоительно пахло свежей выпечкой и горячим шоколадом. Правда, в дополнение к завтраку прилагался еще и Хаос, в одиночестве сидящий у окна. Я помялась, размышляя, чего во мне больше — голода или нежелания общаться с краснокрылым? Возле его стула уже накапала целая лужа багрового цвета. Понимаю, что это лишь иллюзия, а не кровь, а все равно противно.

Но тут наша кухарка Грета вынесла блюдо с горячими пирожками, и я не сдержалась. Села напротив Хаоса, пытаясь не смотреть на его крылья. Черт, и какого демона он не прячет свою суть?

— Доброе утро, — буркнула я, кивнув благодарно Грете, которая без слов поставила передо мной тарелку и чашку кофе. Мне хотелось добавить: как поживают твои трупы, но что-то не замечала в Хаосе чувства юмора. Так что решила молча вгрызться в мясной пирожковый бок.

— Возможно, и доброе, — бесцветно произнес он, рассматривая омлет в своей тарелке. — Или нет.

Я подумала, а не слинять ли мне, прихватив несколько пирожков. Вот правда. Откуда-то издалека донесся равномерный гул.

— Что это? — встрепенулась я.

— Стену восстанавливают, — меланхолично отозвался Хаос.

— Какую стену?

— За складами. От них тоже ничего не осталось.

— Не поняла? — я отложила пирожок в сторону.

— Новичок ночью пытался выбить из Ландара немного пыли, — так же безучастно протянул Хаос. С отвращением покосился на омлет и отодвинул тарелку. Да, аппетитом он тоже не отличался. — Ну, или Ландар из новичка. У них это получалось с переменным успехом.

— И как? — я сглотнула. — Все живы?

— Угу, — похоже, это даже несколько удручало Хаоса.

Кто знает, может, его заветная мечта расчленить странника и проверить, что у того внутри? Ой, зачем я об этом подумала…

Отложила надкусанный пирожок и взялась за кофе.

— Слушай, — не знаю, почему я решила это выяснить именно сейчас. — А почему ты никогда не скрываешь свою суть? Ведь умеешь же… я знаю, что умеешь.

— Скрыть суть? — он посмотрел на меня с удивлением. Моргнул. И багровые крылья исчезли вместе с лужами крови. — Прости. Я не подумал, что тебе это мешает.

Я смотрела на него во все глаза. Вот так просто? Не подумал? Всего лишь? Все эти годы я избегала общения с ним, боялась до дрожи, а этот мужчина просто не подумал?

Без своих ужасающих крыльев он выглядел даже привлекательно. Светловолосый, чисто выбритый, с ясным взглядом прозрачных серо-зеленых глаз. Одет в джинсы и простую футболку, словно обычный человек.

— Ты странно на меня смотришь.

Я сглотнула.

— Ну да. Черт. Я ни разу не видела тебя за этими крыльями. Они меня… безумно пугали.

— Почему не сказала? — резонно спросил Хаос.

Я задумалась. Нет, ну, в целом ответ у меня был…

— Решила, что мужик, проводящий все свое время в подземелье за какими-то непонятными и страшными делами, тебя не услышит? — уточнил он. Похлопал себя по карману, вытащил тусклый черный портсигар, выбрал сигарету и засунул в рот, хотя поджигать не стал. Просто держал губами, глядя на меня.

— Примерно так, — слегка ошарашенно пробормотала я.

— Надо было сказать, — по-прежнему меланхолично протянул он.

Я кивнула, как шарнирная кукла.

— Ага. В следующий раз скажу.

— Давай.

Я помолчала, рассматривая его. Кивнула на его тарелку.

— Не нравится?

— Я не голоден.

Окинула взглядом его фигуру. Нет, он не выглядел изможденным или отощавшим, вполне привлекательное и подтянутое мужское тело. Насколько я могла судить, конечно. В голову закралась подлая мыслишка, что он питается чем-нибудь другим. Кровью невинных, например. Или…

— Я не люблю яйца, — протянул Хаос.

Я вскинула глаза. Показалось? Нет, в светлых глазах явная насмешка.

— Но я забыл сказать Грете. Как видишь, в некоторых вещах я довольно забывчив.

Я допила кофе и отставила чашечку. Наверное, я сошла с ума…

— А зачем ты стрелял в меня вчера утром?

Хаос вертел в зубах свою незажженную сигарету и смотрел мне в глаза. Ни удивления, ни злости, ни непонимания или попытки оправдаться.

— С чего ты взяла, что это я? — даже вопрос задан без интереса.

— Предположила, — я улыбнулась, словно мы обсуждали булочки. — Время и возможность у тебя были, мотив… ну, кто знает, может, тебе моя прическа не нравится?

— Нравится, — безмятежно сказал он. — Твоя прическа. И если бы я хотел тебя убить, ты уже была бы трупом. Диана.

Вот именно так. Пауза перед именем.

И что дальше? Как ни в чем не бывало продолжить пить кофе?

К счастью, неловкий момент прервал ввалившийся Шейн, который явно был не в духе, о чем и сообщил матом.

— Как можно вставать в такую рань?

Я посмотрела на часы, висящие между двумя натюрмортами. Стрелка подбиралась в двенадцати часам.

— Ненавижу Башню! — патетично воскликнул Шейн и упал на стул, знаками подзывая Грету. — И этого самодовольного, напыщенного, властного…