Ловушка для орла - Симона Вилар

Сейчас он сообщал прибывшему из Хайленда Дэвиду Майсгрейву последние новости: граф Нортумберленд отбыл с королем на войну во Францию, назначенный вместо него Хранителем границы лорд Томас Дакр наверняка делает все возможное, чтобы как-то охранять рубежи, но у него прискорбно мало людей, да и на его письма в Лондон все нет ответа. Конечно, Дакр в курсе, что под Эдинбургом собираются войска, однако Яков уверяет, что это ради грандиозного турнира, недаром город так украсили вымпелами и флагами, а на равнине Боро-Мур, что южнее столицы, даже возвели ристалище. И там действительно постоянно происходят схватки, но еще больше внимания уделяется учениям, на которых пехотинцев выстраивают в шилтроны[33], вооружив их невероятно длинными пиками наподобие швейцарских[34]. Специально нанятые французские инструкторы, граф д’Асси и сеньор Ла Мотт, систематически занимаются с ними, что свидетельствует о подготовке к выступлению. Обо всем этом говорится в посланиях в Лондон, но особого отклика как не было, так и нет. Вот и недавно король Яков вынудил свою супругу Маргариту отписать ко двору брата и сообщить о большом эдинбургском турнире.

Дэвид отставил недопитую чашу с вином и сказал:

– Клянусь истинным Богом, я не ожидал, что Маргарита Тюдор забудет о своем происхождении и станет поддерживать военные планы супруга. Все же она английская принцесса… Хотя за годы, прожитые в Шотландии, ее взгляды, видимо, поменялись. К тому же, будучи матерью наследника престола, она, по всей вероятности, отдает предпочтение Шотландии и не переживает из-за бед, какие может принести ее былой родине эта война. И мне горько сознавать это, учитывая, что я знал Маргариту Тюдор почти девочкой…

– Вот и не стоит дурно думать о королеве Маргарите, – нервно потер руки брат Адам – со стороны казалось, что он мнет в своих пухлых ладонях кусочек теста. – Ее величество оскорблена тем, что ее супруг склонен идти на поводу у французов, предпочтя Францию родине собственной жены. Она изначально отчаянно сопротивлялась его планам, но, видишь ли… Маргарита полностью зависит от Якова, а он не очень-то доверяет ей. Замечу, что после продиктованного им королеве письма, опасаясь, как бы ее величество тайно не передала еще одно опровергающее послание в Лондон, Яков переправил Маргариту из столь любимого ею дворца Линлитгоу в Эдинбургский замок, где государыню содержат почти как пленницу. Ей не позволяют выезжать с замковой горы, ее переписку контролируют, а за ее дамами установлена слежка. Сам Яков со своими приближенными предпочел расположиться в Холируде, рядом с нами, в этом новом дворце, от которого в нашем аббатстве столько шума, прости Господи!.. При этом король часто навещает супругу, хотя я слышал, что после его ухода Маргарита нередко остается в слезах. Она ведь своенравная особа, а тут с ее мнением никто не считается. Но знаешь, что я скажу, друг мой, именно она и может помочь нам.

Брат Адам опять потер руки – нет, это явно походило на то, что он мнет тесто. Дэвид даже невольно улыбнулся, но келарь оставался серьезным.

– Вот я смотрю на тебя и вспоминаю, как некогда ты был в милости у леди Маргариты Тюдор. Ты сопровождал ее в Шотландию в свадебной поездке. Тогда в каком-то замке случился пожар, и ты спас ее.

– В замке Далкит, – уточнил Дэвид. – Принцесса, помнится, объявила меня своим защитником и спасителем.

– И это не очень понравилось королю Якову. Обычная мужская ревность, как я понимаю. Но сам-то король считает себя прежде всего рыцарем. Первым среди рыцарей, – уточнил брат Адам, – и перед своей венценосной супругой старается предстать именно таким. И не только перед ней. Всему миру он являет себя достойным и честным воителем… что, скажем, не совсем соответствует этому образу сейчас, когда он взял у французов деньги на войну и готов напасть на незащищенное королевство. Вот на этом нам и стоит сыграть.

– Не совсем понял, – пожал плечами Дэвид.

– Ну так послушай меня. Ты, не теряя времени, встретишься с ее величеством королевой Маргаритой. Тебя, как известного рыцаря с Пограничья, допустят к ней. По крайней мере, это можно сделать. У тебя даже есть для этого причина. Ведь твоя дочь все еще в плену у Армстронгов? Вот ты и приедешь к ее величеству с просьбой посодействовать, дабы они выполнили свои обещания, обручив твою девчонку с их наследником. Для всех это будет выглядеть так, а на деле…

Он стал говорить совсем тихо и быстро. Мойра порой поглядывала в их сторону. Она понимала, что ей не стоит вмешиваться, но тут в двери кладовой стали стучать и келарю пришлось отвлечься. Он впускал каких-то служек, выдавал им мешочки со специями, отсчитывал куски сахара, что-то записывал в расходную книгу. Внешне брат Адам оставался спокойным, и лишь то, как он после ухода служек сразу кинулся к Майсгрейву, выдавало его тревогу.

– Видишь, какое у меня тут движение, – сказал он достаточно громко, чтобы и Мойра услышала. – Мне опасно рисковать, и ты будешь в большей безопасности у Главного, – добавил он со значением, выгнув брови. – Дэйв, ты сейчас же отправишься к нему и все передашь. Посоветуешься с ним, и если он сочтет мое предложение приемлемым, то сумеет помочь тебе встретиться с ее величеством. Он понимает, что в нынешних обстоятельствах у нас не то что дня, часа лишнего нет. Так что иди, а то уже звонят к вечерне[35], и мне надо поспешить в собор на службу. Вот только… Как быть с этой… гм… как быть с этим братом Марком?

– Думаю, тебе придется на время приютить брата Марка, – сказал Дэвид. – Так будет разумнее всего. Ну подумаешь, останется на твоем попечении некий брат бенедиктинец…

– Бенедиктинец! – почти с возмущением воскликнул брат Адам.

– Тогда найди для него облачение послушника-цистерцианца – и никто на брата Марка не обратит особого внимания.

Они еще какое-то время шептались, а потом Дэвид подошел к Мойре. Присев у ее колен, он взял ее руки в свои.

– Прости, малышка, но сейчас я тебя на время покину. Ты же какое-то время будешь на попечении брата Адама. Договорились?

Монах стоял неподалеку и выглядел несколько растерянным. Стал говорить, что достанет ей новую сутану, она сможет пойти в собор на службу. Ну а потом он устроит ее в странноприимном доме при аббатстве.

Мойра лишь вздохнула.

– Ладно, остаюсь при брате Адаме. Надеюсь, он снова расщедрится и угостит меня великолепным монастырским бордо, – лукаво улыбнулась она келарю.

Ее обычное умение очаровывать людей сработало и на этот раз. Брат Адам просиял:

– Ну конечно, милая дама… Ах да, брат Марк. Конечно же, я угощу вас, если пообещаете быть покладистым и во всем слушаться меня.