Загадка улицы Блан-Манто - Жан-Франсуа Паро

Николя предложил Бурдо вместе отправиться в мертвецкую, чтобы осмотреть тело доктора Декарта. В ответ инспектор заметил, что если дела так и дальше пойдут, Николя скоро сам займет там место. Рана молодого человека кровоточит, и если не позаботиться о ней, в ближайшее время обморок ему обеспечен. Порванную и запачканную одежду надо привести в порядок. А еще ему нужно поесть и восстановить силы. Бурдо подозревал, что после их вчерашнего совместного обеда Николя ничего не ел.

В ответ Николя признался, что, действительно, с тех пор ему удалось только выпить стаканчик ликера у Полетты, чашку кофе у Антуанетты и сделать несколько глотков пойла привратника. И голод его терзал зверский.

Бурдо повел Николя на улицу Жоайери к своему приятелю, державшему аптекарскую лавку. После масштабных полицейских операций этот аптекарь обычно пользовал пострадавших городских стражников. Когда Николя привел себя в относительный порядок, аптекарь промыл ему шрам на голове. Взяв немного корпии и зачерпнув темной вонючей мази, он наложил снадобье и с довольным видом сообщил, что это не какая-нибудь там «чушь на тухлом масле». К изумлению пациента, жжение, которое он ощутил при первом прикосновении лекарства, быстро исчезло. Затем аптекарь так искусно замотал голову Николя холщовым бинтом, что из-под треуголки повязка не была видна вовсе. Потом обработал порез на боку и наложил на него пластырь. «И больше не трогайте, — сказал ему аптекарь, — через несколько дней все само пройдет». Николя возмутила усмешка эскулапа, назвавшего его царапину на боку «уколом Дамьена». Он полагал, что преступление оскорбления величества не может являться поводом для иронии. При мысли о поступке Дамьена молодого человека охватила священная дрожь.

Выйдя из аптечной лавки, они заметили Сортирноса. В ожидании Николя он бродил по улочкам, окружавшим Шатле. Бурдо предложил ему пойти вместе с ними в отличный кабачок на улице Пье-де-Беф, где они смогут согреться и подкрепиться. С хмурого неба струился мутный желтоватый свет, и кривые закоулки Большой скотобойни тонули во мраке. Встречные прохожие с зеленоватыми, как у призраков, лицами тревожно озирались по сторонам. Обычно при морозной погоде шум шагов напоминал сухой и радостный скрип. Сейчас снег подтаял, и шлепанье ног по снежной каше больше всего напоминало удары мотыги по мокрому песку.

Трактирщик, уже разводивший огонь в плите, радостно приветствовал гостей. Усевшись за стол, Бурдо составил исключительно легкое, но прекрасно подкрепляющее силы меню. Скоро им принесли фасолевый суп, где плавали кусочки сала, яичницу с требухой и несколько бутылок белого вина — запить все это великолепие. Затем Бурдо с таинственным видом отправился готовить эликсир по своему личному рецепту. По его словам, этот отвар являлся прекрасным укрепляющим средством, которое сразу поставит Николя на ноги. Наколов сахар, он положил его в кастрюлю, добавил гвоздику, корицу, перец, мед, вылил туда две бутылки красного вина и, размешав полученную смесь, поставил ее на огонь. Как только жидкость начала закипать, он снял ее с огня, вылил в котелок, добавил еще полбутылки водки, поджег и торжественно водрузил на стол.

Хотя Николя уже немало съел и выпил, он с жадностью глотал обжигающий напиток. Соединенное действие эликсира Бурдо, вина и обильной еды погрузило его в приятное расслабленное состояние. Не только сидевшие напротив него сотрапезники, но и все остальные люди внезапно показались ему прекрасными и достойными любви. Обычно всегда сдержанный, он неожиданно разговорился и отпустил несколько шуточек, изумивших даже Сортирноса и инспектора. В конце концов они подхватили его под руки и, осторожно выведя из-за стола, проводили в заднюю комнату и уложили на скамью. Вернувшись за стол, приятели попросили принести им трубки и неспешно, с чувством выполненного долга, допили догоревший напиток. Когда пробило час, появился Николя, бодрый и суровый.

— Господин Бурдо, вы отъявленный лжец. Отныне я перестаю доверять вашим лекарствам.

— Вам стало лучше, сударь?

— Честно говоря, да. Я прекрасно себя чувствую…

И, несмотря на стремление казаться суровым, Николя рассмеялся:

— Я даже готов выпить еще капельку…

Физиономия Бурдо вытянулась, и он с искренним сожалением указал на пустой котелок.

— Вижу. Впрочем, вам тоже надо было подкрепить силы…

Бурдо устремился к плите, намереваясь повторить эксперимент, но Николя удержал его.

— Итак, Сортирнос, что ты хотел нам рассказать? — обратился он к осведомителю.

— Сам знаешь, Николя, я все слышу и все подмечаю. Такой уж я человек. Я люблю порядок и не люблю всякие загадки. А еще я помню, чем я тебе обязан. Если бы не ты, я бы сейчас здесь не сидел…

Николя движением руки прервал рассказ: он знал его наизусть. Однажды молодой человек помог Сортирносу выпутаться из неприятной истории и теперь был обречен выслушивать его излияния в вечной признательности. Один из клиентов обвинил Сортирноса в краже кошелька, и его оправдали только благодаря проницательности Николя. Молодой человек сумел доказать, что речь шла о мошенническом сговоре клиента с конкурентом Сортирноса.

— Я все знаю, Сортирнос. Давай переходи к делу. Мы с Бурдо ждем, мы и так потеряли немало времени.

Изображая смущение, Бурдо потупился.

— Так вот, — начал Сортирнос, — вчера вечером я поставил свою лавочку, а сам зашел к Рампонно[29]и скромненько устроился в уголке выпить стаканчик-другой в ожидании, пока люди не начнут расходиться по домам после ужина. Именно в эти часы я и делаю основные сборы. Черт побери! Чем полнее желудок, тем настоятельнее у человека потребность облегчиться. Такова жизнь, и я на этом зарабатываю. Словом, садится неподалеку от меня парочка молодчиков с гнусными рожами и в считанные минуты выхлестывает в три раза больше, чем мы с вами втроем только что выпили. Судя по разным военным словечкам, деревянной ноге и громкому выговору, какой бывает, когда долгое время стараешься перекричать канонаду, один из них бывший солдат. Вино лилось в него как в бездонную бочку. Висельники то и дело переходили на арго, но я все равно кое-что разобрал. Понял, что они то ли затевают дурное дело, то ли уже сделали. Пока они разговаривали и ругались, они все время вертели в пальцах какие-то кругляши. С виду вроде монеты, но нет, оказалось, не монеты, потому что они, когда расплачивались, полезли в кошелек. Они еще сказали, что надо продать лошадь и телегу, спрятанную в сарае на улице Гоблен, в Фобур-Сен-Марсель. Тут молодчики меня заметили, и их как ветром сдуло. Будь я посмекалистей, я бы пошел за ними.

— У солдата деревянная нога правая или левая?

Каким-то необъяснимым образом Бурдо почувствовал, что Николя охватил охотничий азарт.

— Подожди, дай сообразить. Они сидели за столом по правую руку от меня, один с той стороны, что и я, а другой, который солдат, — напротив, вытянув в мою сторону свой костыль. Значит, правая нога. Точно, правая. Ты его знаешь?