Звёзды с корицей и перцем - Кира Владимировна Калинина

Остаток дня промелькнул, как в тумане.

После обеда объявили официальные оценки, и Эльга вместе со всеми пошла в кафе, где были жёлтые маркизы, столики из светлого дерева на чугунных подставках и много весёлых студентов.

Она ела колбаски в тесте, смеялась, шутила, принимала поздравления, поздравляла других — и оставаясь безучастной внутри. Голова её гудела, как пустой котелок. Два ночи Эльга почти не спала, ни на минуту не расслаблялась и не позволяла себе отвлечься на посторонние мысли.

Её не брало даже вино — совсем не тех достоинств, к каким привыкла Мориса Муар, но и не полная сивуха. Эльга выпила три бокала, больше своей обычной нормы, так и не ощутив опьянения, и решила, что хватит.

Однокурсники считали её своим парнем, она сама поставила себя так, иначе в академии, где на одну женщину приходилось пятеро мужчин, ей не давали бы проходу. Сегодня она была героиней дня, её расспрашивали о защите, за неё поднимали тосты. Но едва к общему столу подсели знакомые девушки из театральной школы, приятели потеряли к Эльге интерес, и она тихо сбежала в свою маленькую квартирку.

А на следующий день отправилась в смайянский отдел Бюро безопасности при сторрианском представительстве, чтобы пройти глубокое ментальное сканирование. Во время допроса на Объекте вежливый молодой офицер попросил её не покидать Смайю до конца следствия. Она спросила, что делать, если поездку нельзя отложить, и зная сторрианскую юридическую практику, не удивилась, когда офицер предложил проверку на мелоранском ментальном сканере.

— Но я очень вам не советую, — добавил он с чувством. — Поверьте, это крайне неприятная процедура.

Неприятная — мягкое слово. Когда через три часа Эльга покинула представительство, у неё подкашивались ноги и было чувство, будто мозг изрубили в мелкий фарш, а душу вывернули наизнанку. Но в её портфеле лежало официальное подтверждение, заверенное всеми подписями и печатями, что Бюро не имеет претензий к эре Эльге Экберт, известной также под именем Морисы Муар, и не накладывает каких-либо ограничений на её права. Ей даже не придётся свидетельствовать в суде, ментальные показания сделают это за неё.

Вернувшись домой, Эльга использовала последние лечебные смеси, изготовленные с помощью Конфетерии, чтобы побороть недомогание, и наутро, собираясь в ректорат, чувствовала себя отлично.

В ректорате ей отдали новенький диплом и снятую с него копию. Эльга договорилась об этом заранее, ссылаясь на семейные обстоятельства. Декан, некстати заглянувший в канцелярию, попытался убедить её дождаться торжественной церемонии — нельзя, чтобы лучшие студенты покидали академию без фанфар. Эльга улыбнулась и с сожалением покачала головой.

Копию диплома, предварительно заверенную у нотариуса, — свой пропуск к звёздам! — она положила в конверт, отнесла на почту и сдала в окно межпланетных пересылок, оплатив срочную доставку по двойному тарифу.

Вот теперь — всё.

Эльга вышла за дверь и поняла, что улицы пахнут липовым цветом, небо над головой синее, облака похожи на клочья сахарной ваты, листочки на деревьях нежно шелестят, и вообще мир хорош. Чтобы развеяться, она прогулялась по городу пешком, под настроение завернула в магазин и купила себе обновку.

Светло-серый деловой костюм и чёрная блузка к нему — то, что нужно. Эльга устала от провокационного стиля Морисы Муар и от нарочитой убогости своего студенческого гардероба.

Затем она перекусила в уличном кафе и поехала в «Альбатрос».

Без мелкой домашней утвари квартира с видом на долину Смалендаль выглядела осиротевшей, но меблировка обеспечивала полный комфорт. Диванчик-канапе на точёных ножках был на месте, как и столик с телефонным аппаратом под старину. Эльга села, набрала номер.

— Ди Ронн слушает, — ответили на том конце.

— Сегодня. В девять, — сказала она.

Положила трубку. И вдруг разрыдалась.

Глава 17

Кусты за оградой были подстрижены, медь на дубовой двери начищена, мраморное крыльцо казалось вымытым с мылом. Дом содержался в отменном состоянии — хоть сейчас на продажу. Эльга надавила на рычажок звонка, и в ответ раздался неспешный перезвон, приглушённый толстыми стенами. Она узнала мелодию из фильма «Мы встретимся вновь».

Дверь распахнулась, едва отзвучала последняя нота. Ди Ронн молча замер на пороге, глядя на неё.

— Не нравлюсь? — Эльга склонила голову к плечу.

Сегодня она надела последнюю обновку от Тильды — платье с маленькими рукавчиками, сшитое из чесучи, дикого некрашеного шёлка зеленовато-бежевых и песочно-золотистых оттенков. На плечи ей волнистой гривой падали волосы цвета спелой пшеницы, на лице не было ни следа косметики.

Ди Ронн отступил в сторону, пропуская её в знакомый вестибюль Взял за руки и отстранился, рассматривая.

— Ты выглядишь…

— Моложе? — подсказала она.

— Другой. Честно скажу, в первую секунду я тебя не узнал. Твои волосы…

— Это мой естественный цвет.

Его брови дрогнули, готовясь нахмуриться, мышцы вокруг глаз напряглись. Даже мужчине очевидно, что краска с волос не сходит за пару дней. Эльга лукаво улыбнулась:

— Я носила прагмат. Заколку, парную кольцу. Позволяет менять цвет в считанные минуты.

— Ты умеешь удивлять, — пробормотал ди Ронн, водя большими пальцами поперёк её ладоней, от указательных пальцев к мизинцам. Потом, не выдержав, посмотрел ей на руки.

— Его нет, — подтвердила она.

Взгляд ди Ронна снова прошёлся по её лицу, заново изучая каждую чёрточку — и в следующую секунду Эльга оказалась в его объятьях.

— Ты так долго пряталась от меня, — прошептал он, трогая губами её пушистые локоны. — Прятала свою настоящую красоту…

Ещё никогда он не целовал её так осторожно — будто не мог поверить, что это она, будто открывал заново, как неизведанную землю.

От этой осторожности, от того, как он говорил и смотрел, у Эльги тянуло в груди, сладко и болезненно, перехватывало горло, и хотелось вцепиться в него руками и ногами, чтобы никогда больше не потерять.

— И как — без помады? — тихо спросила она, когда ди Ронн остановился.

— Сладко, — он улыбнулся, вновь склоняясь к ней. — Я отпустил эру Матрес. Мы одни.

— Покажешь мне дом?

Дымные глаза, оказавшиеся так близко, что видно было каждую крапинку в радужках с тёмными ободками, вспыхнули и сузились:

— Снова решила меня помучить?

— Совсем чуть-чуть, — улыбнулась Эльга.

Дом был хорош. Отделан нейтрально, в классическом духе, обставлен дорого и по моде, но от этого больше похож на выставку, чем на жильё. В нём и пахло, как в музее