P.S Бывшие - Виктория Вашингтон

Кажется, что всё происходит вовсе не со мной. Ведь как такое может быть? Человек, которого, казалось, я потеряла навсегда, сейчас так бережно и одновременно напористо атакует мои губы, пропускает пальцы через спутанные от дождя мокрые волосы и, очевидно, не собирается никуда отпускать.

Совершенно не хочется думать о том, что будет, когда наваждение, накрывшее нас, сойдет. Одно желание –наслаждаться моментом, который буквально заново заставляет моё тело ощутить жизнь и пройти через забытые эмоции.

Влад отвозит меня домой, потому что одежда насквозь промокла за то время, что мы провели под ливнем. И едем мы в полной тишине. Такой, что в ней различимы только звуки дождя, отбивающие свой такт по лобовому стеклу автомобиля, и удары сердец об грудную клетку – так сильно они колотятся внутри.

— Ты проводишь меня? — спрашиваю, зажмурившись от собственного вопроса, как только машина тормозит около нужного подъезда.

От одной мысли, что Фирсов сейчас уедет – становится не по себе. Тело тут же пробирает ознобом и разочарованием. Не хочется вот так глупо разрушить эту магию, что сегодня снова завладела нашим сознанием.

— Конечно провожу, что за вопросы, Романа, — он ухмыляется, отчего по телу мгновенно прокатывает волна облегчения и воодушевления.

Он, как всегда, открывает для меня дверь и подаёт горячую ладонь, чтобы помочь выбраться из салона.

Дождь уже не такой сильный, но всё равно пробирает неприятным холодком, когда касается кожи.

Не сговариваясь, в мою квартиру мы поднимаемся по лестнице. Будто вдвоём пытаемся оттянуть момент, когда придётся прощаться. Но ведь оттягивать неизбежное до бесконечности невозможно, верно?

Или же нет?

— Кофе? — с одинаковой интонацией спрашиваем мы друг у друга в один голос, останавливаясь около моей двери.

В голове будто тысячи фейерверков одновременно взрываются. В доли секунды всё становится предельно понятно, отчего по телу буквально проливается раскалённая лава. Не знаю, как хватает сил, чтобы провернуть чёртов ключ в замочной скважине, ведь он никак не хочет туда попадать из-за дрожащих в предвкушении рук. Спасительный щелчок раздаётся эхом по подъездной клетке и кажется слишком оглушающим.

Мне даже страшно взглянуть Владу в глаза, потому чтоощущаю, что в таком случае взрыва не избежать.

Как и в любом другом, в целом. Но с наслаждением, страхом и предвкушением я оттягиваю этот момент.

Вдруг такой сильный вихрь эмоций только внутри меня? Возможно, Фирсов и правда захотел попить кофе в двенадцатом часу ночи?

Нет. Точно нет.

Осознаю, когда его ладони касаются моих плеч и стягивают промокшую кофту, накинутую им же.

— Ты совсем замёрзла и должна принять душ, если не хочешь завтра проснуться с температурой, — его голос с появившейся хрипотцой обволакивает, полностью затуманивает сознание и отголоски смущения.

Проворачиваюсь в его руках, которые теперь лежат на моей талии, и ловлю потемневший взгляд.

— Думаешь? — хлопаю ресницами и закусываю губу, на что получаю утвердительный кивок. — Тогда и тебе стоит принять душ, как можно скорее. Не хочу, чтобы ты болел.

Слова действуют словно спусковой курок.

За секунду губы Влада снова оказываются на моих, сминая и подчиняя, мгновенно углубляя поцелуй. Ладони теперь без всякого стеснения блуждают по всему телу, отчего я едва не захлёбываюсь эмоциями.

По-настоящему мужские и сильные касания ощущаются на обнаженной коже под задранной футболкой особенно горячо, и сердце набирает невиданный разгон, когда чужая рука ползёт всё выше и наконец-то достигает цели.

Мы слишком хорошо знаем друг друга в этом плане. И вряд ли можно найти людей, которые подходят один другому так же сильно.

В голову, как обычно, лезут ненужные мысли. Понимаю, что секс ради секса – не для меня, но и остановить начавшееся безумие точно не под силу.

— Я люблю тебя, Романа, — шепчет мне на ухо Влад, будто заметил стенания, о которых молчу.

— Что? — тут же ошарашенно отстраняюсь от его губ и неверящим взглядом вглядываюсь в родные глаза. — Любишь?

— Конечно. Что тебя удивляет? — хмурится он. — Разве я когда-то говорил обратное?

Сердце буквально рвётся из груди от переизбытка чувств,и за новой порцией поцелуев тянусь уже я. Абсолютно не стесняясь и забыв обо всех возможных опасениях.

Моё «люблю» тонет между жаркими касаниями губ и моментом, когда Фирсов подхватывает на руки уже обнаженное тело.

То, что мы оказываемся в душевой, понимаю лишь по тому, что по телу начинает стекать тёплая вода, отзывающаяся теплом по коже.

И правда быстро согреваюсь. Как тут не согреться, когда касания Влада такие порочные, жаркие и горячие, блуждающие по каждому сантиметру тела, а губы напрочь нетерпимые ничуть им не уступают?

Этой ночью я определённо снова начинаю жить и дышать полной грудью. Нахожу все недостающие пазлы и понимаю, насколько жизнь может быть прекрасной, когда тебе не нужно затопить внутри себя очаг боли.

Возможно, некоторые расставания идут людям на пользу. Как знак, что ты ещё не нашёл своего человека и стоит идти дальше.

Но эта история точно не про нас, ведь люди, созданные быть вместе, точно не должны расставаться. К моему счастью.

Утро наступает с осознанием того, что что-то явно идёт не так, как нужно. Головная боль и дикая усталость ни с того ни с сего? Вряд ли так бывает, и полугодовое воздержание здесь явно ни при чём. Когда замечаю Влада, входящего в комнату и уже, в отличие от меня, одетого, убеждаюсь в собственной догадке. Для этого достаточно попытаться сказать ему смущённое:

— Привет, — выходит до жути хрипло, и в горло тут же словно вонзаются тысячи колючек.

Давно я не болела, даже успела позабыть, каково это.

Только неприятная неожиданность никак не омрачает произошедшего вчера.

— Тебе уже пора на работу, да? — кутаюсь плотнее в тёплое одеяло, потому что тело пробирает озноб.

— О какой работе ты говоришь, Романа? Ты вся горячая. Я ходил за лекарствами, — для наглядности машетпрозрачным маленьким пакетиком в своей руке. — Девушка мне подробно всё расписала, — теперь достаёт из него листочек и, присаживаясь рядом, целует меня в лоб. — Никогда больше не выйдешь под дождь. Прости меня.

— Что? — ошарашенно моргаю глазами. Происходящее такое нереальное, что мне до сих пор сложно прийти в себя. Страх внезапно проснуться и понять, что всё было сном, никуда не уходит. — За что?

— Ты из-за меня теперь проведёшь минимум три дня в постели, с отвратительным самочувствием, — он говорит это с искренним раскаянием, целует в макушку и прижимает к себе.