Дракон выбирает невесту - Лариса Петровичева

— Я все обыскал, — произнес Макс. — Поднял службу безопасности отца, но они тоже ничего не нашли.

Кристиан усмехнулся.

— Дайте ей отдохнуть, она плохо себя чувствовала.

— Вы странно на меня смотрите, — сказал Макс после небольшой паузы.

Кристиан мягко рассмеялся и ответил:

— Мы с вами встречались в детстве, Макс. Но вы, конечно, не помните. Вам было три года. Этакий кудрявый пупс, как с рождественской картинки.

Мне почему-то стало страшно. Я словно бы подошла к шкатулке, наполненной жуткими тайнами, и протянула руку, чтоб открыть крышку.

— Помню, — произнес Макс таким голосом, будто шагнул на неверную тропку, ведущую по болоту, и со всех сторон его обступали чудовища. — Вы ехали на лошади, а я хотел ее поймать. И устроил няне истерику, когда она меня не пустила.

— Пони, — уточнил Кристиан, — это был пони. Дед решил, что я должен учиться верховой езде.

— Спасибо, что покатали меня тогда. Это было… здорово. Да, здорово.

Я представила маленького Кристиана, который шел по траве, ведя в поводу лошадку, и карапуза Макса, круглолицего, восторженного, сидевшего на ее спине. Да, когда-то они были детьми, и их наполняли свет и радость просто потому, что они жили, а мир был огромным и прекрасным. Куда ушло все это? Зачем оно ушло?

— Тогда я еще не знал, чем драконы отличаются от людей, — вздохнул Кристиан, словно искренне сожалел о своем незнании. — А через два года я пришел в ваш дом. И принес коробку с лекарствами.

Воцарилась тяжелая тишина. Должно быть, Макс смотрел на Кристиана удивленно и испуганно, не зная, что ответить.

— Я болел болотной чумой, — наконец негромко продолжил он. — И лекарства не было. Я помню… да, я помню.

— Это был последний зафиксированный случай болотной чумы, — удовлетворенно заметил Кристиан. — Мы уже прекратили выпуск лекарства. И за рубежом — тоже. Дед тогда обрадовался, сказал: «Пусть драконье семя сдохнет».

Я поежилась, представив себе лицо Макса. Маленький мальчик, покрытый болезненными черными шишками, лежал на постели и умирал, а взрослые, могущественные, почти всесильные взрослые ничего не могли с этим поделать.

— Мама тогда впервые пошла против его воли, — продолжал Кристиан. — Взяла лекарство в музее «Семеониди Фармас», срок годности, по счастью, еще не истек. Дед сорвался, страшно кричал, что не простит ее. Она сказала: «Меня не простит Господь, если я этого не сделаю». — Кристиан помолчал и добавил: — Когда я вернулся, дед избил меня до полусмерти. А маму он бил до моего прихода.

Я закрыла глаза. Мне было страшно представить, но я все равно видела, как маленький Кристиан корчится на полу, пытаясь закрыть голову, а громада великого и ужасного Семеониди нависает над ним, обрушивая удар за ударом. Сначала Кристиан кричит от боли, а потом умолкает, и лужа крови, что растекается из-под его тела, становится все больше и больше.

— Спасибо, — едва слышно произнес Макс. Он, похоже, был потрясен до глубины души. — Должно быть, вы пожалели о том, что сделали.

Кристиан снова рассмеялся.

— Какие глупости, что вы! Нельзя жалеть о спасении чужой души.

Они помолчали, а затем Макс спросил:

— Вы ее любите?

— Ингу? Ну, если говорить в формате вашего шоу, то да.

Меня словно ледяной водой обдали. Признание прозвучало настолько спокойно и просто, что мне захотелось закричать. Не было там никакой любви, была лишь безграничная ненависть к драконам и неприятная болезненная тяга к человеку, способному ее понять и разделить.

— Она моя, — сказал Макс так, что стало ясно: он не отступится, он готов идти до конца. — Она моя, и я ее не отдам.

— О, замечательно! — довольно воскликнул Кристиан. — Наконец-то я слышу слова мужчины, а не ребенка. Макс, вы начинаете мне нравиться. Я даже раздумал вас убивать.

Макс издал нервный смешок. Я бесшумно поднялась со ступеней и сделала несколько шагов вниз.

— Это правильно. Сбережете три миллиона.

Теперь я стояла так, что видела просторную гостиную, обставленную дорогой мебелью. Кристиан и Макс сидели в больших белых креслах, смотрели друг на друга, и было ясно, что это самая настоящая дуэль, хотя соперники выглядели вполне миролюбиво. Макс казался решительным. Его вело желание сражаться за то, что он считал своим, и он готов был бороться до конца. Кристиан улыбался: он, похоже, успел просчитать все варианты и теперь просто ждал.

— Сломали что-нибудь братцу? — спросил он и прищурился. — Я бы убил за такие проделки.

Лицо Макса исказила болезненная гримаса.

— Я бы тоже убил, — согласился он. — Но семье сейчас меньше всего нужен скандал.

— Разумно, — кивнул Кристиан. — Да и зачем вам становиться единственным Финниганом? Лишние хлопоты.

— Я пришел забрать Ингу. — Похоже, Макс устал от разговоров и решил перейти в атаку. — И я ее отсюда заберу, хотите вы этого или нет.

Кристиан улыбнулся. Его взгляд стал оценивающим и неприятным.

— А крылышки-то болят, правда? — сказал он. — Летали всю ночь над лесом и шоссе, искали ее… — Кристиан сел удобнее и, склонившись в сторону Макса, продолжил: — Женщина-драконоборец — это одновременно смерть, спасение и величайший соблазн. Вы достаточно безрассудны, чтоб спать со своей смертью?

Мне показалось, что он кого-то процитировал. Я шагнула вниз — похоже, пришла пора для моего выхода. Кристиан знал намного больше, чем говорил, и он не открывал мне всей правды. Почему?

— А вы? — ответил Макс вопросом на вопрос.

— Я ее создал, — с достоинством ответил Кристиан.

Макс нахмурился. Я замерла — незнакомое чувство заскреблось в груди.

— Создали?

— Хортасин, который она пьет, — моя личная разработка, — улыбнулся Кристиан и перевел взгляд на лестницу. Я прижалась к стене, надеясь, что пока он меня не видит. — И он дает возможность не только видеть божий свет своими глазами.

А ведь и верно. До этого я принимала другое лекарство. Вспомнилось, как я выпила первую таблетку хортасина и как изменился мир, который я видела до этого, словно чья-то большая добрая рука протерла грязное стекло, выплеснув на меня формы, очертания и краски: мол, все это теперь твое, бери и живи.

— Что вы хотите? — спросил Макс. — Вы ведь в первую очередь делец. Что я могу вам дать за нее? Так, чтоб вы исчезли из нашей жизни навсегда?

Кристиан рассмеялся так, что я снова присела на ступеньки.

— Она не рабыня и не пленница, — ответил он. — Отдохнет после всех приключений и поедет домой, никто тут не удерживает ее силой. Я отзываю свой заказ на ваши головы, у меня теперь есть другой план.

Я вздохнула с облегчением. Хоть в чем-то ситуация стала проясняться.