Охотник - Эндрю Мэйн

Не пойму, он идиот или притворяется.

– Мы применяем специальные модели и процессы, чтобы разобраться в тех или иных явлениях. Так я нашел Челси, вернее, тело, которое, как я полагаю, принадлежит ей.

– По подсказке компьютера?

Я не готов объяснять принципы работы MAAT.

– Можно сказать и так.

– Компьютер привел вас туда, где ее зарыли? – Он не может скрыть свой скептицизм.

– Нет, не совсем так. – Я начинаю волноваться. – Компьютер, то есть программа, подсказала, что Хадсон-Крик весьма вероятное место для убийства молодой женщины.

Гюнтер молчит, дожидаясь, пока я все объясню.

– Я ввел в компьютер все отчеты о пропавших без вести и стал искать те, которые могли быть потенциальными убийствами. Челси оказалась ближе всего.

– Ближе всего к месту, где вы живете?

– Нет, я из Остина. Но тогда был в Филмаунте.

– В Филмаунте? Там, где медведь убил девушку?

– Да. Она была моей студенткой. И я считаю, что медведь ни при чем. Вот поэтому я поехал сюда.

– Потому что думаете, что этих девушек убил человек? И одну из них вы знали лично?

– Да, именно так.

– Подождите немного, я узнаю, приехал ли Уитмайер. – И он снова выходит.

Я проверяю, нет ли ответа от Эмбер и Девона – ничего. Я снова отправляю им сообщение.

Будет очень нехорошо, если оба мои свидетеля приползут сюда обдолбанными. Моя тревога нарастает. Что, если они решили исчезнуть? На данный момент больше всего я боюсь, что тела Челси не окажется там, где мы его нашли. Бросать важнейшую улику вот так, без присмотра, крайне вредно для нервной системы. Мне трудно представить, зачем Девону или Эмбер могло бы понадобиться перепрятать тело. Хотя я сам замаскировал место из недоверия к ним.

Гюнтер возвращается с двумя чашками кофе.

– Уитмайер – он сейчас замещает начальника участка – уже уехал искать тело. – Он замечает телефон в моей руке. – Девон и Эмбер что-нибудь ответили?

– Все еще пытаюсь с ними связаться.

– На эту парочку нельзя положиться. Лучше мы кого-нибудь за ними пошлем.

Только бы их не нашли вконец обдолбанными!

– Значит, компьютерная программа подсказала вам, где искать тело? Это что, какое-то приложение? Хотелось бы мне иметь такое.

Он считает меня сумасшедшим. Я его не осуждаю. Мне надо тщательнее следить за языком. Удивительно, что на меня еще не надели наручники.

Надо все-таки кое-что прояснить:

– Эмбер показала мне место, где она видела Челси последний раз. Мы стали искать признаки захоронения.

– Какое-нибудь обозначение?

– Нет, хотя это здорово помогло бы. Мы искали место, где росли бы вместе разные растения. Это признак того, что землю недавно копали. Растения создают собственные гербициды, так они борются за ресурсы. Каждое отвоевывает для себя кусочек территории.

– Не припомню, чтобы меня учили чему-то такому в полицейской академии.

– Учили бы, если бы кто-то из ваших преподавателей оказался профессором ботаники Массачусетского технологического института и в придачу нобелевским лауреатом. Кажется, я только что победил в соревновании, кто из нас двоих главный самодовольный идиот.

– Нас учили как распылять перцовый баллончик в лицо подозреваемому и как бить дубинками, чтобы не оставалось синяков.

Юмора я в его тоне не слышу, только отстраненность. Я напоминаю себе, что двое его сослуживцев арестованы, начальник подозревается в покрывании производителей амфетамина, а местные подозревают их братию в том числе в похищении людей. Я выдавливаю смешок, чтобы разрядить обстановку.

– Я на вашей стороне. Я здесь только потому, что пытаюсь поступить правильно.

Гюнтер смотрит на меня, не моргая. Проклятье!

От стука в дверь я подскакиваю. Внутрь заглядывает Палмер.

– Лоусон ездил за Эмбер и Девоном. Их не оказалось дома.

– А как же Чарли? – подсказываю я. – Ему кто-нибудь звонил?

– Ему звонил Маккенна. Чарли говорит, что весь день с ними не разговаривал.

Она изучающее смотрит на меня и закрывает дверь.

Черт! Подтвердить, что мы нашли тело, могут только Эмбер и Девон. Теперь они куда-то делись.

Без сомнения, их спугнула возможность излишнего внимания к их персонам.

– Давайте рассказывайте, как заработали фонарь под глазом. – Гюнтер не спрашивает, он приказывает.

Как я погляжу, Гюнтер – любитель пугать. Мне такие встречались. Моя обычная стратегия всегда заключалась в том, чтобы избегать конфликтов и давать им то, что они хотят. Но рассказать ему о происхождении синяка – значит ухудшить положение Девона и Эмбер. Мне все еще неприятно вспоминать все случившееся, и тело еще болит, но мне их жаль. Осложняет ситуацию и то, что мне было бы нелегко объяснить, зачем я пошел на встречу с проституткой в явно сомнительной ситуации. Услышь я сам эту историю со стороны, я бы не поверил: одинокий профессор просто хотел встретиться с молодой девушкой в заброшенном здании, просто чтобы поговорить.

Я должен поставить Гюнтера на место. Коленки начинают дрожать, и все силы уходят на то, чтобы успокоиться.

– Так откуда синяк-то? – повторяет он свой вопрос.

– Я здесь не для того, чтобы это обсуждать, – отвечаю я еле слышно.

– Вы здесь для того, чтобы говорить обо всем, о чем я спрошу, – грозно говорит он.

Глядя в объектив работающей камеры, я произношу:

– Думаю, теперь мне требуется адвокат.

– Вас ни в чем не обвиняют.

Я думаю о том, что кто-нибудь увидит это видео.

– Я готов говорить с кем-нибудь еще, только не с вами.

Я вижу, как он зол. Любому, кто посмотрит этот разговор, будет ясно, что я сомневаюсь в его профессионализме. Он надеялся, что сумеет меня разговорить, да я и был готов разговаривать. Но теперь передумал, потому что он мудак.

Гюнтер резко отодвигается от стола и пинает его с такой силой, что стол практически бьет меня. Если это коп, который остался на свободе, то совсем не хочется столкнуться с теми, кого арестовали.

Он встает и, опираясь о стол, говорит:

– Думаешь, ты такой умный? – Он достает из кармана ключ, тот самый, которым он отпирал шкаф с видеокамерой.

Проклятье! Он идет к шкафу.

– Все видели, что ты пришел сюда уже весь в синяках.

Вот же дерьмо!

В дверь стучат. Гюнтер поворачивается к двери, злясь, что ему мешают.