Отморозки: Другим путем - Андрей Земляной

– А не приходилось ли нам встречаться, Александра Александровна? Возможно, вы знавали Ивана Васильевича, ну того самого, у которого с профессией были нелады?

Александра заметно дёрнулась.

– Того, который сменил профессию? – тихо, на грани слышимости произнесла она и с такой надеждой посмотрела на есаула, что тот уже безо всякой улыбки серьёзно кивнул.

– Того самого. И его невольного визави, известного под именем Шурик.

Доктор непонимающе переводил взгляд с Анненкова на Шурочку и обратно. Он понимал: что-то происходит, но никак не мог понять, что именно? Вот вроде со стороны всё в порядке. Встретились двое и выясняют про общих знакомых. Но между этими двумя явственно потрескивало что-то, словно готовая обвалиться балка или электрические разряды в аппарате профессора Рентгена.

Анненков, внимательно отслеживавший не только реакцию Александры, но и поведение доктора, улыбнулся и успокоительно кивнул:

– Всё в порядке, господин полковник. Мы, хоть и не были знакомы ранее, но вот выяснилось, что довольно близки. Можно сказать, друзья по несчастью и в данной ситуации почти родственники.

Спокойный тон и уверенность есаула как-то передались Александре, и она, слабо улыбнувшись, кивнула доктору, подтверждая слова офицера.

– Господин штабс-капитан, я ненадолго похищу вашу подчиненную. Минут на десять-двадцать, не более, – и с этими словами Анненков подхватил девушку под локоток и повлек куда-то в сторону.

Они отошли буквально на десять метров. Девушка передвигала ноги точно сомнамбула, ощущая лишь, как держит ее этот странный офицер. Вроде и нежно, но не вырвешься.

Александра уже хотела что-то сказать, когда Борис Владимирович раскрытой ладонью остановил её и щелчком пальцев привлёк внимание ординарца:

– Осип. Тишина.

– Есть, вашбродь, – бородатый вахмистр кивнул, и почти мгновенно вокруг них на расстоянии пятнадцати шагов спиной к ним встали казаки, отсекая всех любопытных.

– Ну, сказывай, девица-красавица, из каких таких годов в это время попала?

Но вместо ответа Александра, почувствовав, что тоска и безнадёга, захлёстывавшая её последний месяц, уходят, просто уткнулась в увешанную орденами грудь есаула и горько, навзрыд разревелась.

– Ну, милая, всё, все… – Анненков гладил Александру по спине и тихо, убаюкивающе говорил в пульсирующем ритме, постепенно снижая темп: – Не могу сказать, что всё кончилось, но в обиду мы тебя точно не дадим. Кого хочешь сковырнём, только скажи.

Постепенно из бессвязных реплик и отдельных предложений есаулу удалось собрать полную картину жизненной ситуации очередной игрушки неведомых сил.

Александра, так её звали и в том времени, была дочкой крупного банкира, а в прошлом – такого же крупного бандита. В девяностые годы он успешно подвизался на ниве рейдерства, а потом, к девяносто восьмому, как отрезало. Саша помнила отца уже солидным бизнесменом, и только пара наколок на широких, словно лопата, руках бывшего борца-вольника напоминали о прошлом.

Отец, страстно желавший сына и получивший его, о дочери вспоминал лишь в дни рождений и праздники, пытаясь богатством подарков компенсировать недостаток внимания. А Саша закончила «второй мед» – знаменитую «Пироговку» – и работала на станции скорой помощи, наотрез отказавшись переходить в построенный для таких же, как она, «деток» элитный медицинский центр.

В тот день она ехала на работу, когда увидела, как от лобового удара уходит в кювет «Субару-Форестер». Машина сразу же загорелась, и, распахнув дверцу, Александра едва успела вытащить малыша в детском кресле на заднем сиденье. Метнувшись за его мамой, потерявшей сознание, даже не успела ничего понять, как волна огня накрыла и её, и машину.

– …А потом взрывы, грохот, я вся в лохмотьях каких-то, и мальчишка совсем, двадцати, наверное, не было, весь в ранах. Он, должно быть, меня собой прикрыл от взрыва, а дальше ничего не помню и очнулась уже в госпитале…

– Всё, Саша, всё… Не могу сказать, что всё кончилось, но если хочешь, найдём тебе денег и переправим, куда скажешь. Хоть в Южную Америку, хоть в Австралию.

– А ты… вы?

– «Там» был полковником особо хитрых войск. Я, кстати, здесь не один, – Анненков улыбнулся. – Тут ещё один такой же бедолага мается. Штабс-капитан Львов… – и, уловив заинтересованный взгляд девушки, улыбнулся, – потом я вас познакомлю. Так вот мы, пожалуй, останемся. Это наша земля, Саша. Нам от неё никуда не деться. И даже вперёд ногами уйдём только в эту землю…

Неожиданно большую помощь в деле создания эрзац-бронепоезда оказали ремонтные бригады в депо. Сразу же получилось сформировать первый состав и начать его погрузку. Даже раненые участвовали в укреплении вагонов, набивая скобами шпалы прямо на стены теплушек.

Анненков вошел в депо, оглушенный шумом, грохотом и лязгом. Первое, что бросилось ему в глаза – платформа, на которой возвышался… возвышалась… возвышалось некое удивительное сооружение в виде пятигранной усеченной пирамиды. Борта платформы закрывали металлические листы, которые активно скрепляли и наращивали десятка два рабочих. Они выхватывали клещами из жаровен багровые раскаленные заклепки, матерились и отчаянно колотили кувалдами, но все делали быстро и четко. Внезапно пятигранная пирамида легко повернулась и продемонстрировала изрядную амбразуру, прикрытую щитом, установленным на стволе пушки Максима-Норденфельда. «Так это – бронебашня?! – изумился Борис Владимирович. – Однако…»

Трое рабочих бойко красили еще горячую от клепки бронебашню в защитный цвет с камуфляжными пятнами. Анненков покачал головой и пошел дальше. И тут же наскочил на Львова, стоявшего вместе с человеком в инженерной тужурке и форменной фуражке возле паровоза, который так же защищали листы толстого железа. Еще на подходе он услышал голос товарища:

– … Так ответьте мне, господин Белышев, где вы здесь увидели отверстия диаметром три и три восьмых дюйма? – Львов-Маркин вдруг схватил инженера за шиворот и натурально ткнул носом в чертеж. – Где, мать твою?! Где, недоучка гребаный?! Покажи мне этот размер хоть где-нибудь на этом чертеже, ты, му…ило?!!

Дальше полился такой высокопробный мат, что Анненков аж присвистнул. Его друг действительно подошел к созданию бронепоезда творчески. Весьма творчески…

– Э-э, отпусти дурака! – крикнул он, перекрывая грохот и лязг. – Ты же сейчас ему морду совсем разобьешь!

Львов отпустил инженера и толкнул его в грудь с такой силой, что тот сел на рельсы.

– От б…! Из-за тебя чертеж испачкал… Ну, и чего приперся? – повернулся он к Анненкову. – У меня еще полтора дня осталось, чтобы это бронечудо закончить. Завтра к вечеру оба готовы будут.

– Ты как бронебашню-то сделал? – спросил есаул, поразившись тому, как изменилось лицо друга. Он словно светился, радуясь привычной – пусть не совсем привычной, но очень похожей! – работе, обстановке, шуму, беготне и всему тому, что происходит на любом предприятии во время аврала.