Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон

После этого она позволила мне уговорить ее вернуться в тепло, и мы зашли в закусочную, где пили горячий шоколад, ожидая, пока Черри и Меник заедут за нами. День закончился не совсем так, как выходной Ферриса Бьюллера. Скорее как фильм, в котором актеры бродят по маленькому сонному городку и едва избегают обморожения.

Это был один из лучших дней в моей жизни.

Джолин

Вернувшись домой после прогулянных уроков, я застала у нас Тома, который заехал за мамой, и, когда он приветствовал меня возгласом: «А вот и моя девочка!», я чуть не развернулась и не выскочила обратно за дверь.

Том по привычке окинул меня плотоядным взглядом, который, как ему казалось, очаровывал женщин всех возрастов. Только у меня он почему-то вызывал тошноту. Мы изредка разговаривали, с разной степенью неловкости, поскольку Том почти все пытался свести к теме денег: типа, моей маме денег катастрофически не хватает, а у отца их слишком много. И мне ничего не стоит помочь уравновесить это, если бы я только согласилась пошарить по отцовским сусекам. И, конечно, в этот день он не растерялся и сразу перешел к делу:

– Держу пари, ты с нетерпением ждешь встречи с отцом в следующие выходные.

– Сразу видно, что ты не игрок, Том. – Я прошла мимо него на кухню и схватила яблоко из холодильника, жалея, что уже прикончила жареный сиропный джалеби[28], приготовленный накануне миссис Чо. (На прошлой неделе я предложила ей посмотреть «Отель «Мэриголд»: Лучший из экзотических» и «Миллионера из трущоб», и с тех пор она испытывала на мне индийские десерты.)

– Знаешь, мы ведь никогда с тобой не говорили по душам.

– Здорово, правда?

Том усмехнулся. Мне стало чертовски жутко.

– Похоже, мне придется ходить возле тебя на цыпочках.

Я надкусила яблоко.

– Завтра День благодарения. Ты какое мясо предпочитаешь в индейке – белое или темное?

Я жевала яблоко.

– Послушай. – Том вскинул ладони в пятнах автозагара. – Я все понимаю. Я – бойфренд твоей мамы. Ты чувствуешь себя неловко. Я помню, как мне было тяжело делить каникулы между моими родителями, но я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не попытаюсь заменить тебе отца.

– Спасибо тебе за эти слова, Том. Ты даже не представляешь, что они значат для меня.

Том склонил голову набок.

– Конечно. – Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг щелкнул пальцами, как будто его осенило. Да, точно. – Слушай, в следующий раз, когда будешь у своего отца, может, посмотришь там… – он неопределенно махнул рукой, как будто придумывал на ходу, – …ну, я не знаю, банковские счета или финансовые отчеты. Сделай несколько снимков, и все. Это действительно поможет. – Он вытащил из бумажника визитку и протянул ее мне.

Я посмотрела на визитку и хрустнула яблоком, медленно пережевывая кусок.

Том поджал губы.

– Ну же, Джолин. Пришло время вступить в команду. Твоя мама уже на пределе, и мы знаем, что твой отец скрывает доходы. Если у него есть возможность платить тебе и твоей маме больше, разве, ты думаешь, он не должен так делать?

– Моя мама далеко не нищая, но, если хочешь, я пошарю, может, и найду какую завалявшуюся мелочь в диванных подушках. – Когда я собралась выбросить огрызок в мусорное ведро, Том схватил меня за руку – не так сильно, чтобы причинить боль, но достаточно крепко, чтобы не дать мне уйти.

– Это вовсе не игра. Мама нуждается в тебе, и мы оба немного устали от твоего нежелания помочь. Я хочу, чтобы в следующие выходные ты проверила его стол, сделала несколько фотографий и отправила их мне по электронной почте. – Он сунул мне в руку визитку. – Это не так уж трудно для такой умной девушки, как ты, правда?

Я прищурилась и разжала руку, так что визитка полетела на пол.

– Давай поговорим по-умному, Том. Ты выбрал не ту женщину, если все, что тебе нужно, – сорвать денежный куш. На самом деле моя мама никогда не получит ни цента больше от моего отца, потому что он скорее сожжет все свои сбережения, чем поделится с ней. Так что, если тебе так нужны его деньги, добывай их сам.

– Тпру, тпру. – Том попятился и выдавил из себя смешок. – Разговор становится каким-то напряженным. Знаешь, я уже предвкушаю завтрашнюю трапезу и… открою тебе один маленький секрет. – Он наклонился ко мне и понизил голос, словно раскрывая какую-то тайну: – Я, когда голодный, несу всякую чушь. Дай-ка угадаю, ты тоже? – Он снова рассмеялся. – Э-э, лучше пойду перекушу, пока не сболтнул лишнего. Поговорим завтра, хорошо?

Я не ответила и пошла наверх, в свою комнату. Я сказала Адаму, что скорее воткну вилку себе в глаз, чем разделю трапезу с мамой и ее бойфрендом. Очевидно, я недооценила его. Нахмурившись, я закрыла за собой дверь, отгораживаясь от Тома, и рассердилась еще больше. Когда мне было двенадцать лет, мою спальню поместили на страницы какого-то глянцевого журнала как образец идеальной комнаты для девочек-подростков – в пастельных, воздушных тонах, со светлой деревянной мебелью. Ничего слишком женственного или юношеского. Чистые линии, мягкие ткани, полное отсутствие индивидуальности. Во всяком случае, чьей-то индивидуальности, но только не моей. Я не видела смысла в том, чтобы развешивать на стенах постеры кинофильмов или менять покрывало цвета морской пены с узором из зеленых листьев. Этой комнатой я дорожила не больше, чем той, где ночевала в квартире отца. Я знала, что когда-нибудь у меня будет своя комната, свое личное пространство. Она будет безвкусной и сумбурной, и пусть лучше краска облупится вокруг дверей, чем каждый год перекрашивать весь дом в одни и те же цвета.

И в моей будущей комнате мне будет хорошо.

Отпустив дверную ручку, я уселась на плюшевый матрас и вызвала воспоминания о прошедшем дне, чтобы стереть из памяти разговор с Томом. Как только лицо Адама встало перед глазами, мое сердце затрепетало. Он выглядел таким милым, когда увидел меня возле школы. И явно заволновался. И стал еще очаровательнее, когда попытался скрыть волнение. Я рассмеялась в своей тихой спальне с обложки журнала. Но счастливое чувство исчезло раньше, чем растаял смех.

Ему было из-за чего волноваться. Он провел полдня не со своей девушкой. Мне пришлось напомнить ему о ней. И приходилось делать это чаще, чем хотелось бы, всякий раз, когда мы были вместе. Не то чтобы он забывал о ее существовании, но иногда… бывая со мной, он как будто переставал думать о ней. И значит ли это, что он точно так же забывал обо мне рядом с ней? Сердце кувыркнулось – раз, другой. Имею ли я право ревновать? Я плюхнулась на спину, и одна из маленьких персиковых подушек упала мне на щеку. Гладкий атлас приятно холодил кожу, но не помогал унять бушующее во мне беспокойство.

Я не находила себе места не только из-за Адама и даже не из-за гадкого послевкусия от общения с Томом.