Телефонист - Владимир Чернявский

Крыльцо старого корпуса покрывал толстый слой пыли. Безрезультатно подергав массивную дверную ручку, Маркус наклонился и приложил глаз к замочной скважине. В безлюдном полумраке холла виднелась покрытая белым сукном мебель. Маркус обошел здание. У черного входа прижалось к стене дорогое авто с тонированными стеклами, но дверь в здание тоже была заперта. Маркус чертыхнулся и побрел вдоль стены. Вскоре в заваленном мусором приямке нашлось замызганное окошко лаборатории.

Солнце палило нещадно, в кустах шиповника звонко затрещала цикада, к ней присоединилась еще одна, потом еще. Маркус лег на живот и, свесившись, заглянул в лабораторию. Он рассмотрел заставленные приборами верстаки. Среди них, в центре пустого пространства, стояло кресло, окруженное метровыми индукционными катушками. В нем сидел мужчина в мятом сером костюме и с черной повязкой на глазах. Он дергался, пытаясь высвободить привязанные к креслу руки, слепо вертел головой и беззвучно шевелил губами. Рядом с ним на стульях расположились профессор Дубек и его аспирант Карл, одетые в белые халаты, напротив них сидели два бритых наголо качка в одинаковых черных майках, спортивных штанах и кроссовках. На толстых шеях братков блестели увесистые золотые цепочки.

За креслом мелькнула тень, появился Андрей в белой просторной рубашке. Он закрыл глаза и положил ладонь мужику на темечко. Тот обмяк, голова его безвольно свесилась на грудь. Дубек потянулся к панели стоящего рядом с ним прибора, нажал пару кнопок и опустил рубильник. Моргнул свет. Вокруг индукционных катушек зароились цветные мошки. С каждой секундой их становилось все больше и больше. Они светящимся маревом окружили Андрея, тонкими струйками втекая в его тело. Он приподнял ладонь, и из его пальцев к голове мужика потянулись белые нити…

Маркус сел на землю и привалился спиной к облупившейся штукатурке. Его мутило, в пересохшем горле скопилась едкая горечь. Через несколько минут он медленно поднялся и побрел в сторону забора. На середине пути остановился. «Нет уж!» – Маркус тряхнул головой, сжал кулаки и ускорил шаг. Он перелез через забор и дворами вернулся к арке с горбатым автобусом.

Студенты разошлись, оставив караульного – розовощекого пухлого старшекурсника в аккуратном костюмчике и круглых очках на курносом лице. Мамкин сынок, решивший поучаствовать в революции. Он нервно ходил из стороны в сторону, то и дело поглядывая в соседний двор, видно, ждал возвращения приятелей. Когда пухляш в очередной раз отвлекся, Маркус подскочил к нему, поставил подножку и легким ударом сбил с ног.

Бутылочный арсенал из автобуса исчез, лишь в самом углу поблескивали две пустые пивные литровки и банка, на четверть заполненная бензином. Маркус осторожно разлил вонючую жидкость по бутылкам, нашел в бардачке грязную замасленную тряпку, разорвал на два лоскута и засунул их в узкие пивные горлышки.

Прижав бутылки к груди, Маркус выбрался из автобуса. Пухляш уже поднялся с земли и отряхивал испачканные в пыли штанины. Увидев обидчика, он выпрямился, поправил на носу очки и принял боксерскую стойку.

– Есть спички? – миролюбиво спросил его Маркус.

Пухляш с явным облегчением кивнул, запустил трясущуюся руку под лацкан пиджака и вытащил металлическую зажигалку.

– Благодарю. – Маркус спрятал ее в карман. – Шел бы ты домой, здесь тебе не место, – бросил он студенту и побежал обратно к университетскому забору.

У старого корпуса Маркус перешел на шаг. Подкрался по кустам к черному входу и залег в высокой траве, наблюдая за дверью. Вскоре она со скрипом открылась. Два братка выволокли под руки мужика в мятом костюме и, озираясь, потащили к авто. Взревел мотор, машина тронулась и, набирая скорость, помчалась в сторону университетских ворот. Дверь снова открылась, из нее появились Дубек, Карл и за ними, пошатываясь, вышел Андрей – бледный, будто впервые выбрался на воздух после долгой болезни. Карл запер замок, и вся компания гуськом двинулась по дорожке к общежитию.

Для верности Маркус пролежал в траве еще минут двадцать, шалея от бензиновой вони, успевшей пропитать одежду и руки. Он пошарил вокруг себя и поднял с земли увесистый булыжник, облепленный высохшей грязью. Взял бутылки и подошел к окну лаборатории.

Вязкий горячий воздух щипал ноздри, оглушительно трещали цикады. Маркус размахнулся и швырнул булыжник в окно. Камень пробил стекло и с глухим стуком упал на пол лаборатории. Чиркнув колесиком зажигалки, Маркус поочередно поднес огонек к торчащим из бутылок тряпкам. Пропитанная бензином ткань вспыхнула. Обжигая пальцы, Маркус отправил горящие коктейли следом за камнем.

В лаборатории раздался громкий хлопок, из разбитого окна повалил сизый дым. Запахло гарью. Маркус развернулся и устало побрел прочь.

Истошно закричала женщина. Маркус сбился с шага и замер, определяя откуда доносится крик, потом сорвался с места и побежал, шлепая ботинками по слякоти. Осень выдалась дождливой, асфальт не просыхал. В подворотне трехэтажного коммунального дома мужики прижали к стене девушку лет двадцати в распахнутом драповом пальто. Двое мускулистых амбалов держали ее за руки, третий, ростом поменьше, в модном синем костюме, рвал на ней одежду. На скуле девушки багровел свежий кровоподтек, из разорванной блузки вывалилась оголенная грудь. Метрах в трех от них на асфальте раскинул руки бородатый мужчина в сером костюме и кровоточащей ссадиной на голове – похоже, отец.

– Стоять! – на бегу крикнул Маркус.

Нападавшие обернулись.

– Она из этих… – Модник отвлекся от своей жертвы и шагнул к Маркусу. – Из зареченских! – гортанно выкрикнул он.

Амбалы отпустили девушку. Та, поскуливая, сползла по стене на тротуар.

– Без разницы, кто она. – Маркус перешел на шаг. – Вы, подонки, издеваетесь над слабым!

Он сжал кулаки и двинулся к моднику.

– Но-но! – Тот отскочил и спрятался за спины амбалов. Громилы набычились и двинулись на Маркуса.

Один из них прыгнул, сокращая дистанцию, и резко выбросил вперед кулак. Маркус нырнул под удар и снизу врезал в небритый подбородок громилы. Голова нападавшего запрокинулась, он попятился и начал оседать на землю. Маркус толкнул падающее тело на второго противника и, пока тот замешкался, с размаха ударил его носком ботинка в ухо. Второй амбал качнулся и рухнул, будто срубленное дерево.

Маркус перепрыгнул через лежащие тела и ринулся к растерявшемуся моднику. Мужик, не раздумывая, бросился наутек и за несколько секунд скрылся из виду. Маркус потер ушибленные костяшки пальцев. Все же годы в интернате и уроки Грегора не прошли даром.

На осенних выборах, как и предсказывал Андрей, победили самые крикливые и злые, разжигающие ненависть к другому берегу реки. Город с новой силой забурлил демонстрациями и митингами. Хуже всего пришлось зареченским, живущим в Левобережье. Радикалы били в их домах и офисах стекла, писали на стенах угрозы, а с недавнего времени начались поджоги и избиения.

– Как ты? – Маркус шагнул к девушке.