Жандарм. На пороге двадцатого века - Андрей Саликов

Для начала собрав всех заинтересованных лиц, Голицын предложил «скинуться» (процитировав классика насчёт подкупательного метода). Купчины было закряхтели, но поручик со скукой в голосе сообщил, что его дело предложить… Плюнув (развести молоденького жандарма на «патриотизм» не удалось), толстосумы выделили нужные средства. Дальше была весьма долгая игра, в которой удалось выйти на «задвинутого в тень» помощника Чанга. Тот имел собственные планы, и теряющий всякое чувство меры главарь откровенно его тяготил (как и остальные подельники), а потому предложения Сергея принял с радостью. В результате Чанга и его банду повязали во сне (тут постарался новоявленный «Штирлиц», подмешавший в еду снотворное) и перевезли к нам. В итоге возник юридический казус – с одной стороны, их надо передать в руки правосудия, с другой – они сами являлись согласно всем законам такими же преступниками. Да и веры в адекватность суда ни у кого не было, а потому… Воткнутые на колы головы впечатлили всех заинтересованных по обе стороны границы. А чиновник, «крышевавший» главаря, вот несчастье, попал в засаду какой-то банды хунхузов. Видимо, чем-то злы на него были, поскольку умирал он погано. Китайские власти шум поднимать не стали, хотя сомнений в авторстве ни у кого не было, но в результате людей хоть и похищали (увы, но этот «бизнес» очень доходен), но заложников не калечили и не убивали.

– Как себя поставить… И конечно, кто твои друзья. – Слова были произнесены, теперь выводы пусть делает сам.

– Я понял вас, господин полковник, – почтительно произнёс Чжао.

– Очень хорошо. – Несмотря на демонстрацию мне почтительности, я не верил ему. Пока мы сильны, нас боятся, а как ослабнем… Потому не стоит доводить дело до этого. – Выдели четыре десятка стрелков для разгрома отряда мятежников. И знаешь, что… – Я посмотрел на него, словно прикидывая, сможет ли он справиться. Пауза затянулась, и, кивнув самому себе, будто подтверждая решение, сказал: – И давай сам ими командуй. Губернатор отзывался о тебе как о способном командире, не разочаруй его…

Отпустив Шуня, я задумался. Ситуация в Маньчжурии внушала осторожный оптимизм. Связь с Владивостоком сохранилась, подкрепления из него пошли, а это весьма способствует поднятию морального духа. Да, Цицикар занял дорогу от Ялу до Аньды, Бухэду, как я и говорил, мы вряд ли удержим, слишком мало сил, но драпа, слава богу, нет. Паровозы, вагоны, запасы, а самое главное, люди планомерно эвакуируются. Участки, расположенные западнее, эвакуируются в направлении границы восточнее, собираются в Харбине. Из Забайкалья перебрасывается всё, что могут наскрести, Хайл ар готовят к обороне, возводя редуты и люнеты. Есть надежда, что удержим Хинган. Гиринский губернатор, получив от нас заверения (и особенно впечатлённый рейдами на Хулачен и Ашихе), начал решительно давить мятеж. Так, попытавшиеся войти в стольный град толпы ихэтуаней были немедленно рассеяны его войсками. Стоящая в городе 2-я сотня охранной стражи в этом участия не принимала, лишь один из постов обстрелял группу мародёров. Вожаков посадили в «клетки смерти», остальных заковали и отправили на строительство железной дороги. Да-да, господин Чан Шунь отлично понимает, ЧТО даёт ему её наличие. А потому торопится соединить Гирин с КВЖД, пока он нам нужен. Специально выделенные конные сотни взяли под охрану линию телеграфа, так что связь работает. Особо отмечена в донесении подготовка столбов как для ремонта и замены испорченных, так и для прокладки новой линии. Причём строительством занимаются пока самостоятельно, вполне хватает низового персонала и рабочих, умеющих и знающих, что надо делать. Нет, положительно у европейцев (и, увы, к моему сожалению, и русских) выработался стереотип недалекого азиата, любителя опиума. Нечто среднее из рикши и кули, помесь, так сказать. Вот так и японцев все воспринимают…

Это что касается непосредственно Северной (то есть нашей) части. На Юге дела более интересные. Вместо отправки войск в Центральный Китай на радость цивилизованным государствам (особенно наглам) мы начали раскручивать свой паровой каток, под который попал Мукденский губер. Отряд Веселаго, опираясь на Инкоу, начал бить плохо организованные местные войска. Особую пикантность придавало то, что в этот раз иностранцы прямо настаивали на немедленной присылке войск. Наведя порядок с помощью местных купцов (ну да, лозунг «грабь награбленное» не придумка злых большевиков), адмирал поднял русский флаг над таможней, вызвавший небольшую истерику у наглов. Затем, нанеся поражение мятежникам под Ташичао и Гайчжоу, он занял дороги, идущие на Ляоян. Переброшенный 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк с четырьмя орудиями рванул по кратчайшему пути к Мукдену. По крайней мере, так было в последнем сообщении, посланном из Артура через Корею, прямое сообщение с Южной веткой прервано. Ну, ничего, хитроседалищному губеру теперь не до нас, и мы смело можем заняться Шоу Шанем.

Для начала нужно окончательно решить проблему с Хулаченом. Этот город, стоявший в 30 км от Харбина, был для нас настоящей занозой. По данным разведки, в нём снова накапливались войска цицикарского губернатора и отряды ихэтуаней. Поэтому, согласно плану, была разработана операция на окружение и уничтожение противника. Согласен, звучит пафосно, в лучшем случае мы (охранная стража и мой сводный отряд) рассеем регулярные части и раздавим «боксёров», но, скорее всего, войска отойдут, предоставив нам тратить патроны на безоружных (белое оружие не в счёт) мятежников. Перейдя вброд реку Хуланьхэ, мы остановились на ночь, окружив себя часовыми и секретами, поджидая 1-ю полуроту Меркулова. Та подошла лишь к десяти часам, оказалось, что они столкнулись с отрядом китайских войск, выступившим вчера из города. Докладывая подробности боя, подпоручик Ивлев, командовавший полуротой, меня очень порадовал. Едва конный дозор заметил колонну китайцев, как тут же развернул взводы, заставив замаскироваться, а на невысокий холм на левом фланге установил «максим». Стрелки Чжао, играя роль егерей, обстреляли противника. Вражеские командиры, без сомнения, разглядели цвета своих противников и, видя, что превосходят их числом (не менее чем вдвое), бросились в атаку. Те, естественно, подались назад, а затем и вовсе пустились в бегство. Так они и влетели (ведь бегут проклятые предатели, чего ещё?) в огневую ловушку. А для опытных стрелков сто пятьдесят – двести метров – не расстояние. В первые же секунды противник потерял не менее тридцати человек. Попытка завязать огневой бой провалилась ввиду разности класса подготовки. Стрелки Чжао, потеряв двоих ранеными и одного убитым, обиделись и, отстреляв по обойме, буквально выкосили врага. Оставшиеся в живых солдаты попробовали убежать, но, как говорили в моём времени, лишь умерли уставшими. У Ивлева царапнуло двоих легко, и после перевязки оба остались в строю. Пленных в количестве пяти человек пригнали с собой, прихватив богатые (по меркам китайцев) трофеи. Что касается «боксёров», то их просто постреляли, имея три «Бетти» на весь отряд… Не смешно.

– Да-с, Сергей Петрович, мы оба оказались не правы, – с грустью признался Милютин.

Понять начштаба было можно: по его замыслу должны были получиться Канны, с поправками, конечно. Общеизвестно, что при охвате или даже при намёке на него китайцы бросали позиции и отходили. На это мы и сделали ставку: не биться головой об укрепления, а перехватить отступающего противника и нанести ему поражение, используя своё огневое превосходство. Вот только полковник Чан, командовавший трёхтысячной группировкой цицикарских войск, оказался весьма опытным воякой и, прикрываясь отрядами «боксёров» и арьергардами, засел в Хулачене, наплевав на смыкание «клещей». О позиционном тупике ещё пока никто здесь не знал, и Верден, ставший его нарицательным именем, был пока ничем не примечательным городком. Но я помнил свои личные впечатления, полученные под Плевной, и поэтому ситуация навевала некоторую тревогу. Этими впечатлениями я поделился с Милютиным, и тот согласился, что лёгкая прогулка, скорее всего, закончилась.