Пассажиры - Джон Маррс

Ущипнув переносицу, Джек вдруг заговорил неожиданно искренне, будто они с Клер были один на один:

– Я бывал в вашей шкуре, Клер. Мы с первой женой пережили чуть ли не дюжину потерь, прежде чем окончательно признали поражение. Как мужчина, я чувствовал себя совершенно беспомощным, потому что не мог ничего сделать или сказать, чтобы ей стало полегче… – Голос Джека спал до шепота и утих, словно тот заново переживал боль.

– Прискорбно слышать, – откликнулась Клер.

– Я рад за вас с мужем, честное слово. Жаль только, что событие, сулившее столько восторга для вас обоих, выродилось в это безобразие… Если вы сумеете держаться за надежду еще чуточку дольше, не сомневаюсь, мои коллеги-присяжные и общественность проголосуют за справедливое решение, отведя угрозу от вас и вашего сына.

Клер изогнула свои дрожащие губы в благодарной улыбке.

Либби слушала, тщательно делая мысленные пометки об ухватках Джека, строившего свою беседу так, чтобы выжать из своего субъекта максимум. Дальше он подвел Клер к рассказу о планах на будущее Тейта, прежде чем попросить ее подробнее рассказать о своем пребывании под опекой и о том, что для нее значит теперешняя семейная жизнь. Либби не могла не признать, хоть и неохотно, что Клер повезло заполучить его в союзники.

– У вас осталось две минуты, – встрял Хакер.

– Вы можете сказать всем, ради чего хотите жить, Клер? – не сбился Джек.

В ответ она снова поглядела на свой округлый живот, а потом в камеру.

– Ради моего малыша. Я лишь хочу принести его на свет и увидеть, как он растет счастливый и здоровый.

– Я уверен, что ваш муж тревожится о вас обоих.

Клер ощутила, как живот скрутило, только не по вине ребенка.

– Да, – тихонько проронила она.

– Расскажите нам о нем, – подбодрил Джек.

Клер снова замялась, тщательно подбирая слова, прежде чем раскрыть рот.

– Мой Бен очень добрый, милый человек, который сделает для меня что угодно. Мы познакомились в баре студенческого клуба на первом курсе Портсмутского универа, и чуть ли не с первого взгляда я поняла, что он тот самый.

Клер вспомнила, как за несколько лет до их знакомства генетики обнаружили, что у каждого человека имеется ген, дубликат которого есть только у одного человека на всей планете. Очевидно, этот человек единственный, генетически уготованный для тебя, – человек, которого тебе суждено полюбить. Он может быть любого возраста, любого пола, любого вероисповедания и жить где угодно. Ученый, стоявший у кормила открытия, превратил его в глобальный бизнес «Найди свою ДНК-пару», куда люди посылают мазок изо рта, чтобы узнать, с кем они составляют пару. Однако после катастрофической утечки данных мир отнесся к точности результатов со скепсисом[15].

Несмотря на это, пагубные последствия хаотичных отношений родителей засели глубоко в сознании Клер, и она все равно нуждалась в дополнительных гарантиях, что Бен создан для нее. Так что они сдали анализы для пущей уверенности. Как и предполагалось, результат оказался положительным.

– Бен попросил моей руки в день нашего выпуска, и я сразу же согласилась, – продолжала Клер. – Его мама и папа пытались убедить нас, что мы слишком молоды, потому что только-только получили дипломы. Но нам было без разницы. Мы тайком улизнули в Лондон, поженились, нашли работу, в конце концов осели в Кембриджшире и в прошлом году купили свой первый дом. И как раз затеяли ремонт, чтобы обновить его к появлению Тейта…

На краткий миг она ощутила, как по груди и лицу растекается волна тепла при мысли о тех идиллических деньках.

– Вы любите супруга? – спросил Джек.

– Конечно, – без колебаний ответила Клер. – Он мой свет в окошке.

– Ваше время истекло, Клер, – прервал ее Хакер.

Сжатые кулаки Клер, остававшиеся у боков, вне поля зрения камеры, медленно разжались от удовольствия, что она выдала Джеку лучшую версию себя. Теперь ее будущее в руках жюри и публики.

– Надеюсь, я хорошо вас продал, простите за выражение, – закончил Джек, одарив ее теплой улыбкой. – Уверен, если мои коллеги-присяжные и общественность предоставят вам шанс, вашему ребенку повезет с такой чудесной матерью.

– Спасибо, Джек, – подвел черту Хакер. – Но прежде чем перейти к нашему следующему члену жюри и Пассажиру, можно мне задать собственный вопрос, Клер?

– Ладно, – напряглась она.

– Мне вот любопытно: раз ты так глубоко любишь мужа, как говоришь, тогда почему же прячешь в багажнике его труп?

Кадр переключился с искаженного ужасом лица Клер на задок ее автомобиля, где свет озарил скукоженное тело человека, лежащее на боку с прижатыми к груди коленями и совершенно безжизненное.

– Что такое? – ахнула Либби, силясь постичь только что услышанное.

– Я… я… не знаю, – с запинкой пролепетал Джек, не менее ошарашенный, чем остальные присутствующие.

– Я не поняла, – подала голос Мюриэл. – Хакер утверждает, что убил мужа Клер?

– Это вряд ли, – откликнулась Фиона, внимательно вглядываясь в экран. – Поглядите на нее. Разве это лицо женщины, которой только что сказали, что она ездила с трупом мужа в багажнике? Она знала, что он там.

– Значит, это она убила его? – спросила Мюриэл.

– Не знаю.

– Но он наверняка мертв?

– Если нет, он чертовски хороший актер, – заметил Мэттью.

– Я в барристерах уже два десятка лет, – Фиона недоверчиво тряхнула головой. – Уж думала, всякого навидалась. И тут же выяснилось, что глубоко заблуждалась…

Пока труп Бена не появился на экране, Джек с Клер весьма преуспели в ручательстве ее выживания. Теперь же даже Кэдмэн с командой были так захвачены происходящим, что уставились на экран, не утруждаясь интерпретацией данных.

Либби заметила, что глаза Клер, устремленные в объектив, обратились в темные озера ужаса.

– Пожалуйста, дайте объяснить… – успела произнести та, прежде чем микрофон отключился. Телевизионная картинка на стене разделилась надвое – муж и жена заняли по пол-экрана. Тем временем новостные каналы упивались новым оборотом их раскручивающегося новостного репортажа.

– Леди и джентльмены, – сказал Хакер, – позвольте представить вам Бенджамина Дуэйна Ардена, третьего Пассажира автомобиля Клер. Это тот самый человек, которого его жена не более минуты назад назвала своим «светом в окошке».

Похоже, Клер отчаянно желала быть услышанной, колотя кулаками по приборной доске и экрану монитора и взывая, но совершенно беззвучно. Первым делом Либби встревожилась о благополучии ее младенца.