Тысячелетие вокруг Черного моря - Дмитрий Абрамов

Дело, однако, не только в различии географических и климатических условий на Руси… но и в том, что в империи в квартале св. Маманта, выделенном византийскими властями для постоя русов, не могли одновременно разместиться все послы, купцы, охрана и прислуга с их скарбом и товарами»{126}.

Г.Г. Литаврин считает, что одновременно в экспедицию отправлялось до 50 русских ладей. Но эта цифра приводится на основе данных о посольско-купеческих экспедициях, которые совершались не часто. Скорее число русских кораблей в ежегодных экспедициях было немногим меньше. Но нельзя забывать и о варяжских «кноррах», видимо, присоединявшихся к экспедициям северных русских городов и увеличивавших их число до 60-70 кораблей. Так или иначе, но в X веке в Константинополь в судоходный сезон ежегодно прибывало приблизительно 80-90 русских кораблей. В первой половине XI века число их, видимо, немного возросло. Следовательно, во второй половине X — первой половине XI в. объем русско-варяжского импорта на рынках Константинополя и империи колебался от 150 до 200 тонн.

Что же касается второй половины XI и XII вв., то объем этот постепенно уменьшился вдвое (70-100 тонн). Причиной сокращения торговли стал, прежде всего, рост половецкой опасности при прохождении волоков у порогов Днепра. Усилилась экономическая и политическая самостоятельность местных русских центров: Новгород все более сосредотачивался на торговле со странами и городами побережья Балтийского моря; Владимиро-Суздальская Русь — со странами Закавказья, Центральной и Средней Азии (по древнему пути «из варяг в арабы»); Галицко-Волынская Русь — на торговле с Венгрией, Чехией, Польшей и Германской империей. К исходу XI в. варяжская экспансия в Европе стала ослабевать. Зато усилился рост западноевропейской торговли с Ромейской империей и образовавшимися на Востоке крестоносными государствами. В XII веке началось активное развитие кораблестроения в Западной Европе и особенно в северо-итальянских торговых республиках Венеции, Генуе, Пизе. Здесь строились крупные корабли (галеры, нефы, юисье), поднимавшие на борт десятки тонн груза. Особенно активно мореходство стало развиваться именно в Восточном Средиземноморье. В этих условиях прежнее значение пути «из варяг в греки» стало падать. Правда, Южная Русь по-прежнему продолжала торговать с империей.

Более уверенно можно судить о видах товаров, привозимых с Руси на рынки империи. На один из них указывал Константин Багрянородный — это рабы. Один раб стоил в среднем 10 золотых номисм или два куска шелка. Так, годовая плата русским и варяжским наемникам достигала 35 номисм на одного воина. Но если в X в. торговля рабами велась очень активно, то в XI в, доля работорговли, видимо, упала. Прочие товары должны были удовлетворять двум основным качествам — прежде всего, быть дорогими, и, во-вторых, — относительно легкими, либо малогабаритными. Идеальным товаром в этом отношении были меха. По словам арабского автора Масуди (20-е годы X в.), одна шкурка черной лисы стоила 100 динаров (примерно 100 номисм или 10 рабов). Ромейские источники упоминают и о льняных тканях, привозимых на рынок Константинополя из Болгарии, из Малой Азии, а также «из-за Понта», т.е. из-за Черного моря. Тонкие льняные ткани ценились дороже шерстяных. Удобным для перевозки был тяжелый, но малогабаритный мед, привозимый в бочонках и туесах. Большим спросом пользовался в столице империи и воск, который в обилие производился на Руси. Традиционным в течение X-XII вв. товаром в торговле русов была икра осетровых и соленая белая рыба. Этот товар даже не нужно было везти из Киева: его брали на борт в устье Днепра, где он заготовлялся отходниками-русами весной, в мае. В этих же местах добывалась и соль. Ромейские источники свидетельствуют о торговле русов мечами и оловом. В XI—XII вв. они стали поставлять на рынки Константинополя ценную моржовую кость (клыки морских зверей), что добывались новгородцами на берегах Белого моря. Таким образом, можно говорить об элитном характере русского импорта на рынки Ромейской империи{127}. В виде экспорта на родину русские купцы везли шелк, дорогую утварь, дорогие вина, золото и серебро, необходимые для развития внутреннего рынка.

Что же представляла собой греческая торговля в Восточной Европе? Ясно, что проход больших греческих кораблей по Днепровскому пути к Киеву был невозможен из-за порогов. О том, что греки могли проводить свои небольшие суда по волокам, свидетельств в источниках нет. Тем более, любое сухопутное движение купцов было под угрозой нападения кочевников, чего греки особенно избегали. Однако на рынках Восточной Европы было достаточно дешевых товаров, интересовавших ромейское купечество. Это, прежде всего, зерно (хлеб), кони и скот. Выше уже отмечалось, что к 1115 г. империя овладела богатыми хлеборобными районами русской Тмуторокани (Таманским полуостровом и Южным Приазовьем). Туда-то с XII в. и направлялись за пшеницей крупнотоннажные ромейские корабли. Ранее хлеб приобретался там же или у посредников — торговцев Херсонеса и Сущеи. Коней и скот покупали в торговых факториях, обосновавшихся по берегам Днепровско-Бугского и Днестровского лиманов, а также в Крыму. С конца XI и в XII вв. прочные торговые связи с Крымом и Приазовьем были завязаны у экономически самостоятельного и полунезависимого от империи Трапезунда. Соперниками трапезундских греков в портах и факториях Северного Причерноморья стали генуэзские и венецианские купцы, владевшие превосходным флотом и вытеснявшие ромейское купечество на внутреннем и внешнем рынках империи.

Крещение киевлян в 988 г. явилось одним из событий, определивших будущее Киевской Руси, ее наследников и преемников. Известно, что уже в первые столетия после крещения Киева между Константинопольским патриархатом и Русской митрополией часто возникали разногласия административно-управленческого характера. Вызывает сомнение и то, что в последовавшие после 988 года века Ромейская империя и ее патриархат, озабоченные своими внешними и внутренними проблемами, были способны оставаться полноценными духовными наставниками молодого христианского народа, жившего на далекой северной периферии империи. В связи с этим возникает ряд вопросов. Во-первых, сколь значительны были плоды наставничества греков на Руси в XI-XII вв., и сохранились ли памятники этой культурной и духовной работы? Во-вторых, имелся ли иной (кроме Константинополя) христианский центр империи, связанный нитями духовного и культурного общения с Русью?

Русская колония в Константинополе, располагавшаяся рядом с заливом Золотой Рог у храма св. Маманта, играла главенствующую роль в поддержании русско-ромейских отношений в X-XI вв. Здесь создалось своеобразное землячество, объединявшее не только купцов и дипломатов, но и военных, служивших в войске императора, паломников, путешественников, духовных лиц. Колония была многочисленной, что особенно становилось заметно с наступлением весенне-летней навигации в Северном Причерноморье, ибо с каждой торговой или посольской экспедицией в столицу империи прибывало от 750 до 1000 человек. То есть, число русских людей, посещавших Константинополь в XI в., ежегодно достигало вместе с проживающими там постоянно до 2-3 тысяч. С русскими находились в тесном общении варяжские купцы и воины. Колонисты представляли определенную политическую и военную силу. В 1043 году, когда стало известно о походе русских против Константинополя, император, опасаясь мятежа, распорядился выселить русских и варягов из столицы в разные провинции империи. К концу XII века русская колония на берегу Босфора уменьшилась, но продолжала существовать под названием «Убол» или «Эмвол»,