Один из нас – следующий - Карен М. Макманус

Первое: Брэндон погиб, пытаясь срезать путь через стройплощадку.

Второе: Шон, Джулс и Моника были в то время рядом с ним.

Третье: у Нокса сотрясение мозга.

Четвертое: Шон Мердок спас Ноксу жизнь, сбив его с ног, когда тот пытался прыгнуть вслед за Брэндоном.

– Шон Мердок, – вновь и вновь повторяет Фиби, словно слышит это имя впервые. Она сидит на скамье, подтянув колени к груди и обхватив себя руками. Будто застыла в ступоре – глаза остекленели, щеки бледные. Впрочем, обо мне можно сказать то же самое, и не смерть Брэндона тому причиной.

– Вы сказали, Шон Мердок спас Ноксу жизнь, – произносит Фиби. Таким же тоном она могла бы произнести «Вы сказали, что собаки теперь умеют читать и водить машины».

Эдди морщит лоб.

– Имя знакомое… Нет, не помню.

– Он… – «…законченный придурок» – едва не срывается с языка, однако в последнюю секунду я спохватываюсь. Как ни крути, Шон потерял сегодня лучшего друга. И возможно, спас Ноксу жизнь, хотя я с таким же трудом, как и Фиби, могу заставить свой разум принять это на веру. – Он дружил с Брэндоном, а с Ноксом они… не были близки.

Из коридора появляется Кирстен в сопровождении еще двух сестер Нокса. Взгляд Кирстен останавливается на мне.

– Мейв, мы с родителями ненадолго отойдем в кафетерий. Нокс устал, но по-прежнему рад посетителям. Можешь зайти вместе с друзьями, поздороваться. – Она улыбается настолько доброжелательно, что не остается никаких сомнений – сестра Нокса понятия не имеет ни об игре, ни о том, что происходит между мной и ее братом в последние несколько дней. – Палата номер триста семь, сразу за углом.

Я вскакиваю на ноги, увлекая за собой Фиби и Эдди.

– Да, с удовольствием. Как он?

– Поправится, – заверяет меня Кирстен. – Врачи решили оставить его до утра под наблюдением, в целом все нормально. – Однако затем добавляет, несколько менее оптимистично: – Точнее, почти нормально. Приготовься. Его лицо слегка пострадало. – Она сжимает мою руку.

В больницах я обычно испытываю чувство тревоги и потому перед дверью в палату на секунду останавливаюсь, чтобы набраться мужества. Хирургическое отделение выглядит иначе, чем онкология, где все устроено более современно, в стиле хай-тек, а вот запах антисептика и слепящие лампы дневного света точно такие же. Я жадно впитываю каждую деталь обстановки – старомодную пастель на стенах, унылую репродукцию с изображением подсолнухов в вазе, телевизор в углу на потолочном кронштейне, тонкую занавеску, отделяющую от Нокса соседнюю пустую койку, – пока мой взгляд не останавливается на нем самом. И я едва сдерживаю крик.

– Понимаю тебя, – шепелявит Нокс опухшими губами. – Красив, чего уж там говорить.

Он лежит одетый, небольшая повязка только на голове, а вот лицо почти невозможно узнать. Вместо одного глаза расплывшееся темное пятно, нос покраснел и распух, вся правая половина лица представляет собой гигантский кровоподтек. Я опускаюсь на стул рядом с постелью и пытаюсь взять Нокса за руку, но он успевает спрятать ее под потертое одеяло. То ли случайное совпадение, то ли намеренно меня избегает. Я убеждаю себя не заострять на этом внимания. Главное, с ним все будет хорошо.

– Что с тобой случилось?

– Это сделал Шон? – спрашивает Фиби одновременно со мной, затем подтаскивает стул из угла палаты и присаживается рядом.

– Слишком много вопросов за раз, – говорит Эдди. – У меня тоже однажды было сотрясение. Постоянно голова болела. – И вдруг замолкает и поворачивается к телевизору. – Тихо! Сейчас начнется интервью с Шоном Мердоком! – Она тянется через меня к прикроватному столику, чтобы взять пульт и добавить громкость.

– Фантастика! – тоскливо комментирует Нокс.

Лиз Розен с Седьмого канала протягивает микрофон Шону. Тот складывает ладони, словно перед молитвой. На заднем плане фасад какого-то здания. Сгущаются сумерки. Надпись внизу экрана: «ПРЯМОЙ ЭФИР. СВИДЕТЕЛЬ ВСПОМИНАЕТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ТРАГЕДИИ».

– Спасибо вам, Шон, за то, что нашли время для беседы, – начинает Лиз. – Вы можете рассказать своими словами, что же произошло?

Хотя Шон намного выше Лиз, сейчас он сутулится, словно хочет выглядеть ниже.

– Я до сих пор не могу прийти в себя… Ладно, постараюсь вспомнить. Мы были в молле всей компанией, а потом надумали прогуляться к центру города. Решили сэкономить время, и… Черт, как глупо! Что нам стоило пойти в обход? Но мы и раньше срезали путь через стройплощадку. Как многие другие ребята. Типа, что тут такого, ничего страшного… Брэндон дурачился, как обычно, потом спрыгнул, и… – Шон роняет голову на грудь и закрывает лицо ладонью. – …И вот его больше нет.

Фиби сдавленно всхлипывает. Я беру ее за руку, она, в отличие от Нокса, не против.

Брэндон погиб.

Брэндон Уэбер погиб.

Брэндон.

Уэбер.

Погиб.

Я повторяю эти слова про себя десятки раз, в десятках различных вариаций, и не могу смириться с правдой.

– Представляю, какой вы испытали ужас, – говорит Лиз.

– Да, – кивает Шон, не поднимая головы. Плачет?

– Вы сразу поняли, что произошло?

– Мы не могли ничего разглядеть… Но догадывались, что все очень плохо.

– А как насчет другого? Того, который получил травмы?

– Этот парень… наверное, он был в шоке. Бросился к самому краю вслед за Брэндоном. Ну, думаю, сейчас спрыгнет и тоже убьется. Я запаниковал. И сделал все, что мог, только бы не пустить его. – Шон наконец поднимает взгляд. Его губы кривятся, как бы от раскаяния. – Я ударил его. Наверное, слишком сильно. Перестарался. Мне очень жаль. И все же я его удержал, так ведь? И он жив.

– Брехня, – шепчет Нокс, и мы разом поворачиваемся к нему.

– Значит, все было не так? – спрашиваю я.

Нокс трогает повязку на голове и морщится.

– Я… толком не помню. Все как в тумане. Мы попрощались с Фиби… и вот я прихожу в себя, а кто-то светит мне в лицо фонариком. Но чтобы броситься вслед за Брэндоном, когда он провалился сквозь крышу… За свою жизнь я не раз бывал на стройплощадках и знаю, что так я бы точно не поступил.

– Может, ты просто не в состоянии вспомнить все по порядку, – предполагает Эдди. – Со мной тоже так было.

Нокс по-прежнему настроен скептически.

– Может, и так. А может, Шон лжет.

– Зачем ему это? – удивленно спрашивает Эдди.

Нокс качает головой и тут же кривится от боли.

– Понятия не имею.

Воскресенье, 15 марта