Призракам не платят сверхурочные - Ксения Томашева

Вещи в спальне были разбросаны: один чулок висел на спинке стула, второй, украшенный длинной неприятной стрелкой, скомкан и засунут под кровать. В приоткрытой дверце шкафа виднелась беспорядочно разворошенная одежда, рукав батистовой блузки свешивался с полки. Да и ящики комода задвинуты были кое-как

— Пожалуй, вы правы: Пэм ушла сама. И судя по этому, — я указала на чулки, — собиралась она, как на свидание.

Водилась за подругой такая привычка. Стоило на горизонте замаячить свиданию с привлекательной мужской особью, как Пэм превращалась в стихийное бедствие. Сколько бы времени у нее ни было на сборы, за десять минут до выхода девушку неизменно можно было застать в образе урагана, носящегося по квартире в поисках идеального наряда на вечер. Но все равно, с вещами Пэм обращалась аккуратно, примеренные и отвергнутые платья педантично возвращались на место. Она содержала свой гардероб в идеальном порядке, и ни за что не положила бы легко мнущуюся блузку на полку вместо того, чтобы повесить ее на плечики. Значит, в шкафу порылся кто-то другой.

Зато чулки неизменно проигрывали битвы за красоту хозяйки. Порванные в спешке чулки после ухода Пэм печально свешивались со всех стульев… И ведь все равно в итоге она останавливалась на одном из трех вариантов: маленьком черном платье с рукавами в три четверти, элегантной синей “тройке” с удлиненной юбкой-карандашом или огненно-красном приталенном, с пышной юбкой-клеш, сарафане с открытой спиной. Выбор строго соответствовал типажу мужчины, с которым ей предстояло встречаться.

— Богатый, любящий роскошь, слишком старый, чтобы интересоваться девушкой, как личностью, — вынесла вердикт я. — Такому подавай хорошенькое личико и стройные ножки. На трупе ведь был ярко-красный сарафан, верно?

— Да, — удивленно моргнул Боум.

— Похоже, после того, как вы спели девушке колыбельную, она убежала на свидание к Дэю Готлибу.

— Ничего неожиданного. Их трупы нашли вместе, — Боум нахмурился.

— Да только вот время смерти у них разное, — покачала головой я.

— С чего вы взяли?

— А с того, что Пэм умерла не позже заката одиннадцатого числа, а Дэй Готлиб в это время был живехонек и вовсю давал интервью газетчикам по поводу предстоящего открытия выставки.

* * *

— Ребята, если вы вламываетесь в чужую квартиру, стоит хотя бы дверь за собой прикрывать. Бдительные соседи ведь и полицию могут вызвать, — Лейк появился на пороге спальни Пэм бесшумно, но эффектно.

Вздрогнули все, даже карни, который, впрочем, быстро взял себя в руки и чему-то удовлетворенно усмехнулся.

— Лейк? — удивленно вскинула брови я. — Как ты нас нашел.

Лучший способ избавиться от чувства вины — заставить оправдываться жертву твоей невнимательности. А ведь я совершенно о парне забыла, увлеченная мыслью о том, что в квартиру Пэм мог проникнуть ее самозваный “дядюшка”, опередив нас и полицию.

— Я оставил для него записку, — пояснил находчивость моего ассистента Каэл.

— Угу, если бы ты еще потрудился в ней точный адрес указать, — буркнул парень.

— Я его не знал, — карни пожал плечами. — К тому же, это ведь не создало больших проблем.

Кстати, странный этот дядюшка. Мне только сейчас пришла в голову мысль, что адрес Пэм — не такая и тайна, раз уж Лейк его в два счета раздобыл. Адрес многие знали, тот же Сэл, к примеру. Но “дядюшке” зачем-то понадобилось выдавать себя за родственника девушки, разыгрывать спектакль перед полицией — и все, чтобы проникнуть в ее квартиру. Убийца, уважающий чужую частную собственность больше чужой жизни? Или ему нужно было что-то другое, не адрес?

— Если выяснить, где живет ваша секретарша, так просто, то что могло потребоваться самозванному родственнику? — Боум озвучил мою мысль. — Может быть, вы ошибаетесь, и у Памелы все-таки имелась родня? Просто она вам о ней не рассказывала.

— Нет, — покачала головой я. — Пэм — болтушка. Она бы точно упомянула дядюшку, если бы сама знала о его существовании. Гленн, — мне внезапно в голову пришла одна мысль: — А родственникам отдают личные вещи жертв преступления?

— Да, после того, как те перестанут считаться уликами, — кивнул капитан. — А на это, зачастую, уходит несколько лет: пока преступление раскроют, пока дело передадут в суд… Забрать вещи можно лишь по окончании процесса и всех апелляций по нему. До этого родственникам предоставляется только опись найденных при жертве вещей.

— Уж не за ней ли “дядюшка” охотился на самом деле? Может, и нам стоит взглянуть? Вдруг, там подсказка на то, куда эта забывчивая “лицо бога” спрятала… — я сердилась. На Пэм — за то, что она не могла внятно описать последние часы своей жизни. Найдется, я ей такой разнос устрою!

Но еще больше я злилась на себя. Почему отмахнулась от призрака, почему не расспросила, как следует, пока была такая возможность? А теперь Пэм пропала, а скорее всего, попала в плен к существу из маски. А я продолжаю топтаться на месте, виски в компании ищейки попиваю, культурно развлекаюсь, шастая по выставкам…

Удивленно взглянув на меня, Боум, однако, против разумности предположения возражать не стал и направился к телефону. Правильно, не стоит тянуть, лучше выяснить, пока нас не опередили.

— Ри, так а ты меня на полном серьезе отправила соседей Крутого Ханни опрашивать или просто хотела избавиться от моего общества, чтобы поворковать с капитаном наедине? — вполголоса обратился ко мне Лейк, когда Боум отвернулся от нас и принялся крутить диск аппарата. — Потому что я кое-что интересное выяснил.

— Что? — спросила без особого интереса.

Честно признаться, этот застаревший след я уже не считала таким уж перспективным. Ведь на данный момент единственным человеком в мире, который знает, где находится артефакт, является Пэм. А так как сама девушка недоступна, то остается только вычислять, куда она могла его спрятать. Найдем артефакт, Каэл над ним пошаманит, загонит его обитателя обратно в будку, вызволит Пэм, и тогда можно будет спокойно допросить призрак и попытаться выяснить личность убийцы.

— Ханни на старости лет стал шарахаться от своей тени — ну, это ты знаешь, наверное. Он все зеркала в доме переколотил и разогнал всю прислугу-карни, — поделился добытыми сведениями Лейк.

Кивнула, да это я знаю. Потомок на лекции то же самое говорил. Значит, тупик.

— Карандаш есть? — оторвался Боум от телефона.

Я пошарила взглядом по комнате, припоминая, где у Пэм могло заваляться что-либо для письма. Обычно она держала блокнот и карандаш на телефонном столике, но раз там нет… Подоконник в гостиной — на нем подруга любила разложиться, заполняя счета. Подоконник был широким, а окно, в отличие от прочих, смотрящих в глухую стену соседнего здания, выходило на оживленную улицу и давало достаточно много света.

— Ри, ты меня совсем не слушаешь, — обиделся Лейк. — Если неинтересно, то так и скажи, что я впустую потратил время и деньги на такси.