Тайна венской ночи - Чингиз Абдуллаев

Дронго снова посмотрел на столик, где раньше сидели Фаркаш,Давид и Вероника. Теперь за столиком оставалась только Вероника. Он подошел кней.

– Садитесь, – приветливо позвала женщина. КогдаДронго сел рядом, они увидели, как к Руслану подошел Квернер и о чем-топопросил его. Руслан улыбнулся. Сидевшая рядом Амалия тоже улыбнулась. Квернерпротянул ножницы. Руслан передал их Амалии. Она осторожно отрезала ножницамипрядь его волос и передала их старшему инспектору, который положил волосы вконверт, что-то сказав обоим, и быстро отошел. Из кабины лифта выходилШтреллер, за ним спешил сотрудник со вторым конвертом. Очевидно, у Давида тожепопросили несколько волосков на экспертизу.

– Что они делают? – поинтересоваласьВероника. – Зачем им волосы господина Алтуева?

– Берут на экспертизу, – пояснил Дронго.

– Тогда нужно было взять мои волосы, – циничноусмехнулась Вероника, – вряд ли господин Алтуев так близко контактировал субитым.

– Признаюсь, что ваш цинизм приводит меня всмущение, – сказал Дронго. – Или это расчетливо выбранная поза?

– Это жизнь, господин эксперт, – ответилаВероника, – иначе просто не выжить. Сама ситуация граничит с трагифарсом.Мы все собираемся в самом спокойном городе Европы, где кто-то сознательнозарезал нашего босса. Какая-то дурацкая мелодрама, в которой заняты мы все. Неговоря уже о высокопоставленной особе, я имею в виду дочь президента и еемужа-посла.

– Я хочу задать вам еще один не очень приличныйвопрос, – сказал Дронго.

– Давайте. Каких только вопросов вы мне не задавали…

– Почему вы пошли именно туда? Ведь он раньше здесь небывал. Это был ваш выбор?

– Нет. Его. Он сказал, что там, в конце зала, есть дватуалета, выходящие в коридор. Их не видно из зала, они обращены к косметическимсалонам, которые будут закрыты всю эту ночь. Признаюсь, что я о них даже незнала, хотя живу в Вене.

– Ясно. Когда он предложил вам спуститься?

– Когда мы сидели за столом. Он позвонил мне помобильному и предложил спуститься. Я не стала долго ломаться. Очевидно, емунравился и такой, «экстремальный», секс.

– Когда вы узнали о том, что они должны прилететь?

– Не помню. Но за несколько дней до Рождества. У нассразу появились проблемы с размещением. На Новый год трудно найти свободныеномера. Хорошо, что нам удалось их найти. Бедный Фаркаш вообще снял номер додвадцать девятого, а потом продлил его на несколько дней, чтобы остаться здесь.Хотя думаю, что его не разорят подобные траты.

– Я тоже так думаю, – согласился Дронго. – Атеперь я хочу спросить вас как официального представителя компании…

– С падшей женщиной вы уже прекратили общаться? –спросила она, хитро прищурившись. – А ведь я могу ответить еще на многоваших вопросов.

– Спасибо. Пока не нужно. Лучше отвечайте какофициальный представитель компании. Как вы считаете, кто был неправ в делеФаркаша?

– В каком смысле неправ?

– Фаркаш настаивает на реструктуризации долга иотказывается возвращать два миллиона долларов. Как вы считаете, это выгодноепредложение для компании Галимова?

– Нет, – сразу ответила она, – конечно, нет.Только не говорите, что я дрянь, готовая за крупную сумму нанести ущербсобственной компании. Это ведь все равно не мои деньги. А Фаркаш был неправ ссамого начала. Галимов поставил жесткие условия, которые Дьюла согласилсявыполнять. Дело в том, что он обязан был обеспечить поставку товаров в нужныйсрок, чтобы наша компания могла заключить очень выгодное соглашение с испанскойфирмой. Там речь шла об очень крупной сумме – кажется, пять миллионов долларов.Испанцы согласились подождать, но Фаркаш подвел нас и во второй раз. Кто-тодругой заключил соглашение с испанцами, и Галимов приказал мне узнать, кто этобыл. Но я пока не успела этого выяснить. В результате мы потеряли очень большуюсумму. Вот тогда Галимов взбесился, приказал взыскать все деньги с Фаркаша и нешел ни на какие уступки, хотя даже господин Яцунский просил за Дьюлу ипредлагал его не наказывать так сильно.

– Почему он заступался за Фаркаша? Ведь тот оченьподвел вашу компанию.

– Яцунский знает, что там были не только деньгиФаркаша. Давид и еще несколько сотрудников тоже вложили деньги в этот проект, итеперь они должны вернуть долг компании, то есть потерять свои деньги.

– Тогда понятно. Можно еще один неприличный вопрос?

– Это обычные деловые вопросы. Что вас еще интересует?

– Почему вы подвели герра Брекхауза?

Она вздрогнула; ее глаза расширились, словно она сноваувидела труп. Тяжело задышав, Вероника взглянула на Дронго.

– Значит, вы с самого начала просто играли со мной вкошки-мышки? – произнесла она. – Значит, вы все знали?

– Если бы знал все, то не стал бы задаватьвопросов. – Сыщик отчаянно блефовал, ему важно было разобраться в этойпроблеме.

– Это нечестно, – почти жалобно сказалаона, – я ведь вам все искренне рассказала, а вы, оказывается, такой злой…

– Я не злой, я справедливый. Итак, что вы можетесказать про мистера Брекхауза?

– Странно, что вы об этом знаете. Об этом никто незнает, только Галимов и Яцунский. Но они-то как раз были на моей стороне.Просто поразительно, что вам удалось об этом узнать. Интересно, кто вам мог обэтом рассказать? Неужели Давид? Наверное, он тоже об этом знал, ведь в компаниион занимался вопросами международного сотрудничества.

– Мы теряем время, – терпеливо заметил Дронго.

– Это был посредник, – выдохнула Вероника, –между нами и испанцами. Он предложил нам очень выгодный контракт еще в прошломгоду. Галимов приказал мне ехать в Мюнхен и все обсудить на месте перед егоприлетом. Я поехала в Мюнхен и переговорила с господином Брекхаузом. ПозвонилаГалимову. Его как раз в это время должен был принять премьер-министр, и он несмог прилететь. Прилетел Яцунский. Брекхауз с ним встретился, и онидоговорились о совместной работе. Даже подписали протокол о намерениях. УтромБрекхауз прислал мне чек на двадцать тысяч евро за мою работу. Это не взятка,нет. Обычные комиссионные, которые платят агентам за хорошую работу. Я былауверена, что контракт будет заключен. А вечером Брекхауз неожиданно умер всвоем отеле. Нет, его, конечно, никто не убивал. Просто обычный сердечныйприступ. Потом врачи говорили, что он принял снотворное с болеутоляющим и выпилкакой-то алкогольный напиток. А у него было больное сердце. Контракт, конечно,не был подписан. В результате через несколько недель вдова Брекхаузапотребовала, чтобы я вернула чек. Было очень обидно, но я честно вернуладеньги, хотя они считают, что контракт был сорван из-за меня. Но как вы об этомузнали?

– Это не имеет значения. – Дронго не стал ейговорить, что просто услышал разговор Фаркаша в соседнем номере.