Есть совпадение - Эмма Лорд

– О… эм, вообще-то, нет. Просто…

Я не собиралась рассказывать, но она, возможно, единственный человек, с кем могу поделиться. Она не знает Конни. То, что я здесь говорю, никогда не достигнет ее ушей.

И, может, мне это только кажется, но, похоже, ей действительно не все равно.

– Из-за моей подруги Конни.

– Ты создала для нее фальшивый твиттер?

Я смеюсь, удивляя саму себя и Савви, которая, кажется, довольна тем, что способна пошутить. Это заставляет меня немного расслабиться и я выпаливаю все на одном дыхании.

– Нет. Я уже усвоила один урок. – Я делаю вдох. – Но, эм… это так глупо. Несколько месяцев назад у нас с Лео была одна история…

– Значит, он сказал тебе, что ты ему нравишься.

Моя голова поднимается так быстро, что Савви вздрагивает от неожиданности.

– Нет. Дело в том, что Конни сказала мне, что я не нравлюсь Лео.

– О, ты ему нравишься, – откровенно говорит Савви. – Он болтал о девушке по имени Эбби все прошлое лето. Возможно, он не сказал бы этого прямо, но у него явно была влюбленность. Я просто не улавливала связи, пока ты не появилась здесь.

То, что меня залило грязной водой, было меньшим потрясением, чем это.

– Ой.

Мой голос звучит неестественно, и, честно говоря, я чувствую себя немного потрепанной. Что-то раздувается внутри меня… Я даже не знаю, как это назвать. Что-то коварное и радостное – головокружительная мысль, что я понравилась Лео, возможно, даже до того, как мне пришло в голову, что он мне тоже нравится.

Но если уж на то пошло, это только усугубляет ложь Конни. Потому что это не имеет значения, не так ли? Лео был влюблен в меня. Лео был влюблен в меня, в прошедшем времени. И если маленькая сцена в кафетерии перед тем, как я пошла на ту дурацкую скалу является показателем, то, вероятно, уже слишком поздно.

– И он тебе нравится.

Я даже не пытаюсь отрицать это.

– Просто… Конни солгала мне о нем. И тем самым все усложнила, потому что мы трое – ну, мы лучшие друзья. И так было всегда. – Я сдуваю с лица выбившуюся прядь. – Я не хочу все испортить, особенно если Лео больше этого не чувствует.

Не знаю, почему, но жду нравоучений. Может быть, все дело в ауре младшего вожатого или в том, что она рассказывает свои инстаграмные истории с авторитетом человека на двадцать лет старше. Но вместо этого она прислоняется к омерзительной раковине и вздыхает.

– Ну, я не знаю, правда ли это, – говорит она. – Во всяком случае, это действительно отстойно.

Приятно слышать, как кто-то говорит объективную правду, даже если она бесполезна. Это заставляет меня чувствовать, что я не раздула проблему в своей голове.

– Если тебе нужен какой-нибудь совет…

Когда я смотрю на нее, в выражении ее лица нет ничего самодовольного. На самом деле, она выглядит взволнованной, будто я могу обидеться на это предложение. Я киваю, слегка улыбаясь.

– У меня есть небольшой, отчасти полезный опыт в том, как нарушить динамику дружеской компании с помощью чувств, – витиевато выражается она.

Я вглядываюсь в ее лицо.

– Я думала, ты познакомилась с Джо через своих родителей.

– Да, но до Джо… у нас с Микки была интрижка. – Савви закатывает глаза, будто она раздражена историями своей юностью, и объясняет: – Я не знаю, нам было по тринадцать, и я была сильно влюблена. Я ничего не сказала, потому что не хотела портить нашу маленькую компанию. Я имею в виду себя, Микки, Финна и Лео.

На мгновение она задумчиво смотрит перед собой.

– Так что же случилось? – подталкиваю ее я.

Она моргает, приходя в себя.

– Случилось то, что я ничего не сказала, а у Микки появилась девушка.

– Ох.

Я пытаюсь понять, как именно превратить это в дельный совет, когда вмешивается здравый смысл.

– И я знаю, что сейчас я с Джо, а под туалетными кабинками огромная лужа, – говорит она, указывая на наш беспорядок, – но я пожалела, что ничего не говорила в течение многих лет. Потому что кто знает, что было бы, если бы я это сделала? Наверное, я пытаюсь сказать, что эта история с Лео – ты можешь потом долго злиться на себя, если не спросишь его об этом. Если ты хотя бы не попытаешься.

Странно, что зная так мало о прошлом Савви, я могу чувствовать ее боль, как свою собственную.

– В любом случае, дай мне знать, как все пройдет, – говорит она. – Учитывая состояние санузлов этого лагеря, похоже, у нас будет достаточно времени, чтобы поболтать.

– Да. Вот блин.

Она приподнимается с выступа раковины, хватает швабру и удерживает ее.

– И если ты хочешь потратить немного этого времени, чтобы выяснить, что случилось с нашими родителями…

Я провела последнюю неделю, так успешно абстрагируясь от этого, что почти убедила себя в незначительности всего. Но это будет иметь значение. Через несколько недель, когда подойдет конец нашей смены в лагере, вопросы без ответов не станут тем, что я смогу запихнуть в дальний ящик, а наоборот – двумя живыми, дышащими людьми, с которыми я разговариваю каждый день.

Но дело не только в этом. Я хочу узнать о наших родителях, но еще я бы хотела поближе познакомиться с Саванной. Чувствую, что подбираюсь к той Савви, которую знает Лео и остальные – той девчонке с брекетами, улыбкой и неровным загаром.

– Да, – говорю я. – Я бы хотела.

На этот раз мы не объявляем перемирие, потому что все решено на более глубинном уровне. Как будто нам не нужно официально прекращать борьбу, потому что мы верим, что она затихнет сама по себе. Все это почти… Ну. Это почти по-сестрински.

Следующее утро необычайно холодное, как раз в тот день, когда я в купальнике встаю в очередь на берегу вместе с двумя десятками других ребят, которые были столь же безрассудны, чтобы записаться на еженедельный заплыв «Белый медведь» в лагере. Мои зубы стучат, но, вероятно, дело не в холоде – может, это просто вполне ожидаемый смертельный страх, который приходит с решением, что сегодня тот день, когда ты собираешься сказать лучшему другу о своих чувствах к нему, и изменить поток пространственно-временного континуума дружбы на всю оставшуюся жизнь.

Я бросаю взгляд на Лео, его глаза сияют, хотя волосы все еще растрепаны после сна, и чувствую, как сжимается мое сердце – что-то радостное и ужасающее, что-то, что преследовало меня во сне всю ночь и пинком разбудило этим утром.

Это произойдет сегодня. Это должно случится. Я просто не знаю, когда.

Прежде чем успеваю хорошенько подумать об этом, раздается свисток, и я взлетаю как ракета, с первой волной.

Холод – это удар, от которого замирает сердце. Мои ноги плещутся под ледяной водой, а руки машут так, словно забыли, как быть руками, но на одну свободную невероятно долгую секунду мне кажется, что это происходит с кем-то другим. Я вдыхаю, и в моих легких сгущается туман, а в крови лед, и он выталкивает все на своем пути – каждое смущение, каждое замешательство, каждое сомнение – все замерзает и сразу же испаряется.