Великие Борджиа. Гении зла - Борис Тененбаум

Но чувства свои король оставил при себе – Чезаре был встречен вполне любезно.

Прием нового герцога Валентинуа его сюзереном, королем Людовиком, прошел как полагается – в тронном зале и с полным соблюдением положенного этикета. Накладка случилась только раз – когда Чезаре Борджиа, следуя правилам Ватикана, предпринял было попытку поцеловать королевскую ногу. Но Людовик XII быстро нашелся, мигом подставил для поцелуя не ногу, а руку и спас таким образом своего гостя от возможной неловкости. Дальше все пошло как по маслу – Жорж д’Амбуаз, новый кардинал Руанский, поздравил Чезаре Борджиа, нового герцога Валентинуа, с благополучным прибытием, король Людовик отправился в Нант для совершения церемонии бракосочетания с Анной Бретонской, а дальше пошли деловые переговоры, связанные с браком самого Чезаре. Принцесса Карлотта его отвергла, поделать с этим ничего уже было нельзя. Племянница короля Людовика, дочь его сестры и ее супруга Жана де Фуа на сделанное ей предложение тоже наотрез отказала – но тут, к счастью, нашелся еще один вариант. Среди родственников короля имелся знатный вельможа по имени Ален д’Альбре. Его старший сын стал королем Наварры, женившись на наследнице трона этого маленького королевства в Пиренеях, между Испанией и Францией, и у старика д’Альбре возникла мысль, что родственный союз с Борджиа может оказаться не таким уж плохим делом. Он, правда, потребовал полных гарантий, что ему не подсунут невесть что и его дочь Шарлотта не окажется у разбитого корыта, выйдя замуж за «священника-расстригу, сына другого священника». Как мы видим, у Алена д’Альбре не было никакого особого уважения ни к личности, ни к сану Его Святейшества, Святого Отца и Викария Христа, Александра VI. И за приданое он тоже торговался, как барышник на ярмарке, – все, что должно было быть выплачено им, и все, что должно было быть выплаченным ему, было определено с точностью до последней полушки и в придачу к этому было оговорено, что должную ценность дарованных герцогу Валентинуа земель гарантирует сам король Людовик и что в случае кончины Чезаре его супруга получит достойное содержание и будет жить в том замке из числа его владений, которое выберет сама. А сверх этого Чезаре пообещал, что использует свое влияние для того, чтобы один из братьев его суженой получил кардинальскую шапку. Но наконец все формальности были улажены, и в замке Блуа обе стороны подписали брачный контракт, что и было сделано по всей форме, со свидетелями с обеих сторон, приложивших руку к документу, и в присутствии самого короля Людовика. К брачному договору был добавлен и военный – Чезаре Борджиа обязался помогать королю Франции в его завоеваниях в Италии, как в Милане, так и в Неаполе. А король Франции пообещал папе римскому оказать ему помощь войсками, если тот их потребует.

После этого брак был заключен и даже осуществлен – Чезаре провел брачную ночь со своей юной женой и не без гордости сообщил Святому Отцу, что он «доказал свою любовь супруге, преломив в поединке с нею копья целых восемь раз».

Мы знаем об этом из записок Бурхарда.

А откуда это знает он? Как откуда? Он это знает из письма Чезаре своему отцу, папе римскому, Александру Борджиа. Так сказать, свидетельство из первых рук.

Но из мемуаров Робера де ля Марка, придворного короля Людовика, мы узнаем, что аптекарь, который должен был дать Чезаре по его просьбе некое возбуждающее средство, перепутал порошки и дал ему слабительное – поэтому большую часть своей брачной ночи Чезаре Борджиа провел в чуланчике, на горшке… И мемуарист ссылается на сведения, полученные им от фрейлин новобрачной…

Кто тут прав, мы не узнаем никогда.

Но вот слухи о том, что Чезаре был во Франции предметом насмешек, мы теперь можем считать подтвержденными, и с полной достоверностью – и фрейлины на его счет шушукались, и Робер де ля Марк занес их шушуканье в свои записки тоже прямо-таки с истинным удовольствием…

Что занятно во всей истории с горшками и «преломленными копьями» – она получила отражение в дипломатической переписке. Людовик XII счел нужным поздравить папу Александра с выдающимися успехами его сына Чезаре на брачном ложе и даже присовокупить к этому своему сообщению дополнительные сведения о своих собственных успехах на том же поприще: оказывается, король в ходе своей брачной ночи преломил копья с новой супругой, Анной Бретонской, всего лишь четырежды. Зачем ему понадобилось извещать Его Святейшество о столь интимных деталях своей жизни, я сказать не могу. Человеческое начало сильно и в политических деятелях, так что, возможно, это был просто порыв счастливого новобрачного, которому не терпелось поговорить с благодетелем, освободившим короля Людовика от уз его постылого брака и соединившим с любимой? А может быть, это был первый ход в долгой переписке с союзником, потому что французское войско завершало свою подготовку и очень скоро ему предстояло преломлять копья уже не в любовных поединках, а на самой настоящей войне?

Понять мотивы короля Людовика трудно, но война, что называется, висела в воздухе. Из Рима бежал кардинал Асканио Сфорца. Вслед за этим начались проблемы с родней короля Неаполя, Федериго. Сначала Санча устроила Святому Отцу самый настоящий скандал. Причина для недовольства у нее была самая основательная – на ее мужа, Жоффре Борджиа, напал капитан папской стражи, Жоффре был ранен. Поступок сам по себе был бы немыслимым, если бы не два обстоятельства – резко упавший престиж принцев Арагонского дома и тот факт, что на своего младшего сына Жоффре папа Александр обращал очень мало внимания. Вот и в данном случае Александр VI и не подумал наказать своего капитана – вместо этого он велел Санче покинуть Рим и уехать куда ей вздумается, хоть в Неаполь.

В августе 1499 года из Рима бежал принц Альфонсо, муж Лукреции Борджиа. Его жена ожидала ребенка, но это его не остановило, он опасался самого худшего. Альфонсо укрылся в одном из замков семейства Колонна, и папе Александру понадобилось немало труда на то, чтобы убедить его вернуться. Поскольку принц опасался появиться в Риме, Александр Борджиа нашел изящный политический компромисс – он сделал свою дочь, Лукрецию, губернатором города и крепости Сполето. Шаг был, конечно, очень необычным – как правило, губернатором папских владений назначался какой-нибудь кардинал, а не 19-летняя женщина. Но папа Александр был человеком без предрассудков, и он решил, что если принц Альфонсо боится приехать в Рим, то уж в Сполето, губернатором которого является его собственная жена, он приехать не побоится.

Что сказать? Папа Александр знал человеческую натуру, был уверен, что Альфонсо Арагонский искренне любит свою жену – и не ошибся. Принц Альфонсо приехал в Сполето в сентябре 1499 года, всего через месяц после того, как Лукреция взялась там за административные обязанности. Как только это случилось, папа пожаловал своей дочери и ее мужу обширные владения, конфискованные после бегства Асканио Сфорца. Совершенно успокоенный, принц Альфонсо не стал больше упираться и в середине октября вернулся вместе с женой в Рим – она должна была вот-вот родить ребенка. Было уже решено, что в случае, если это будет мальчик, его назовут Родриго в честь его деда, Родриго де Борха, ставшего папой Александром VI. Примерно в это же время, в самом начале октября 1499 года, в Италию вторглись французские войска. В их рядах ехал гордый всадник, разряженный в шелка и бархат, новый герцог Валентинуа Чезаре Борджиа.