От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

Мюнхенское соглашение было подписано 30 сентября 1938 года в 2 часа 30 минут. Оно предусматривало передачу Германии, под предлогом защиты прав немецкого населения, в срок с 1-го по 10 октября 1938 года Судетской области и ряда других районов, принадлежавших Германии до Версальского мира. Эти территории передавались Германии со всеми находившимися на них в полной сохранности сооружениями и укреплениями, сельскохозяйственными и промышленными предприятиями, с запасами сырья, путями сообщения, средствами связи[297].

В приложении к подписанному в Мюнхене соглашению было отмечено, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована, то она станет предметом обсуждения на следующем совещании глав правительств четырех держав. Участникам соглашения «гарантировались» новые границы чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии.

В результате мюнхенского сговора Чехословакия, просуществовавшая как государство 20 лет, потеряла одну пятую часть своей территории, около четверти населения и половины предприятий тяжелой промышленности. Потеряли свое значение чехословацкие укрепления на границе с Германией, которые рассматривались как серьезный барьер против германской агрессии в Центральной Европе. Вследствие Мюнхена Чехословакия стала нежизнеспособным государством.

Ныне известно, что в тот период Чехословакия обладала реальными возможностями для отпора агрессору. В сентябре 1938 года чехословацкая армия имела в строю 2 млн солдат и офицеров, 45 дивизий, 1582 самолета, 469 танков, 5700 артиллерийских орудий. Моральный дух войск, как и всего народа, был высоким. Когда 23 сентября в 22:00 была объявлена мобилизация, резервисты тут же поспешили к местам сбора. К исходу 24 сентября на границе против германских агрессоров были сосредоточены войска чехословацкой армии численностью около 1,5 млн человек, обладавшие первоклассным по тому времени вооружением. Мобилизация, проводившаяся строго по плану, завершилась 29 сентября[298]. Войска заняли приграничные укрепрайоны в готовности к действию. Но приказа, которого они ждали, так и не последовало.

Анализ соотношения сил показывает, что германское превосходство в силах было минимальным. Вермахт (2,2 млн человек) в тот период насчитывал 47 дивизий, имел 2500 самолетов и 720 танков[299]. Фактора внезапности также не существовало. Чехословакия располагала оборудованным по последнему слову техники, занятым войсками оборонительным рубежом, не уступавшим по своей оснащенности линии Мажино. Против тяжелых фортов были бессильны даже 210-мм орудия. Чехословацкая авиация могла достаточно быстро подвергнуть опустошительным бомбардировкам германские химические заводы, расположенные вблизи общей границы, и нанести противнику серьезный ущерб. По оценке германского генерального штаба, в случае военных действий чехословацкая армия способна была вывести из строя до 60 % частей и соединений вермахта[300]. Причем немецкий генералитет такой вариант не сбрасывал со счетов.

По свидетельству французского историка П. Ле Гуайе, в военно-техническом отношении Великобритания, Франция и СССР нисколько не уступали Германии, а в некоторых областях превосходили ее. Таким образом, в сентябре 1938 года Чехословакия могла быть защищена на море, на земле и в воздухе, и если бы союзникам пришлось вести войну, то они легко выиграли бы ее. Но для этого, утверждает автор, следовало избрать совсем иную тактику: сгруппировать силы союзников таким образом, чтобы «в случае развязывания войны Гитлер натолкнулся бы на противостояние стран, стремящихся не только защитить себя, но и атаковать Германию, образовать вокруг нее пояс, который бы Гитлер не смог разорвать»[301].

Таким образом, возможность изменения фатального хода событий для Чехословакии зависела главным образом от внутреннего единства ее народов, их решимости защищать территорию своей страны с оружием в руках, непосредственного влияния общественного мнения на принятие чехословацким правительством решения не выполнять условий Мюнхенского соглашения, а сопротивляться. В то же время этот вопрос зависел от стремления и готовности Франции и СССР военными средствами защитить важные стратегические рубежи в самом центре Европы. Он зависел и от позиции граничащих с Чехословакией малых стран – членов Малой Антанты – Югославии и Румынии, а также Польши.

Как сообщал полномочный представитель СССР в Чехословакии Александровский в телеграмме в НКИД от 1 октября 1938 года, со ссылкой на чешский источник, на принятие чехословацким правительством условий Мюнхена повлияло то, что Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, «что в данной ситуации большую опасность для мира в Европе представляет не он, а СССР, который объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны. Следовательно, это убеждение явилось не формальным, но фактическим основанием для создания блока четырех против СССР. Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли большую роль в деле принятия правительством прямого решения»[302]. Согласно воспоминаниям У. Черчилля, на Нюрнбергском процессе генерал-фельдмаршал В. Кейтель на вопрос, заданный ему представителем Чехословакии полковником Эгером о том, напала бы Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу, ответил: «Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии»[303].

Чемберлен после окончания переговоров попросил о еще одной встрече с Гитлером. 30 сентября 1938 года Гитлер и Чемберлен подписали совместную англо-германскую декларацию о том, что англо-германские отношения представляют собой важнейший фактор обеспечения мира в Европе. Великобритания и Германия приняли решение о том, чтобы метод консультаций стал основой для разрешения спорных вопросов, связанных с обеими странами, чтобы «таким образом содействовать укреплению мира в Европе»[304].