Екатерина Дашкова - Александр Воронцов-Дашков

Пересечение Дашковой Дуврского пролива подарило ей новое и неприятное приключение. Она первый раз была в море и во время всего плавания страдала морской болезнью на руках семьи Тисдейл, вместе с которой путешествовала. Дашкова прибыла в Лондон с детьми и гувернанткой Каменской и заняла комнаты в Джентльменс-отеле[244]. 20 августа 1770 года она направила русскому послу Алексею Мусину-Пушкину просьбу зарезервировать комнаты и приготовить дом для нее и ее окружения. Лондон в конце XVIII века был непропорционально большим городом с населением почти в миллион человек. Купол собора Святого Павла величественно поднимался над городским пейзажем, полным бесконечных башен, церковных шпилей и дымовых труб. Для Дашковой это был город, не сравнимый ни с каким другим, центр искусства, архитектуры, промышленности, финансов и торговли. Там она делила свое время между женой посла и Элизабет Морган, ее подругой из Спа, а также прилагала всяческие усилия, по словам Уолпола, «чтобы поместить своего сына в Вестминстерскую школу»[245]. Кэтрин Вильмот писала, что Павел посещал Вестминстерскую школу в течение двух месяцев, но гораздо более вероятно, что усилия Дашковой не увенчались успехом[246].

За время своего краткого пребывания в Англии Дашкова хотела увидеть как можно больше и, когда Элизабет Морган уехала в Дублин, приготовилась к двухнедельной экскурсии по Северной Англии. Утром 15 октября она отправилась в путешествие вместе с дочерью, гувернанткой и Иваном Воронцовым, но без сына, которого, вероятно, оставила у Мусина-Пушкина для продолжения занятий. Группа направилась в Гилдфорд и Портсмут, где Дашкова проинспектировала военно-морские сооружения, а затем далее в Саутгемптон и Солсбери. Огромный собор в Солсбери ей не понравился, она предпочла фабрику ковров, металлообрабатывающий завод и городские магазины. Стоунхендж ее поразил. Затем она поехала в модные тогда курортные города Бристоль и Бат, где присоединилась к тем, кто лечился от ревматизма, подагры и разных болезней. Дольше всего она оставалась в Бате, изучала его классическую архитектуру, принимала воды, посетила концерт и бал и послушала проповедь своего знакомого, епископа Питерборо. Из Бата она вернулась в Лондон через Вудсток, Оксфорд, Виндзор и Хэмптон-Корт. В Оксфорде русские студенты, обучавшиеся в университете, приветствовали ее, а вице-канцлер подарил ей альбом с изображениями скульптур и барельефов. Она осмотрела колледжи, музей Эшмола, издательство «Кларендон» и Бодлеанскую библиотеку, где ознакомилась с русскими рукописями. Она сильно заинтересовалась русско-греческим словарем, поскольку уже тогда думала о необходимости создания полного словаря русского языка. Она пробыла в Оксфорде три дня, но разочаровалась в нем и написала, что университет «уже совсем не тот, что был когда-то».

Дашкова была серьезной, просвещенной путешественницей, записывавшей свои наблюдения и ведшей дневник. Она решила, однако, опубликовать только описание своих поездок по Англии — стране, которая ей понравилась больше всего и которую она хотела представить российскому читателю. Она описала свою экскурсию в «Путешествии одной российской знатной госпожи по некоторым английским провинциям», в травелоге, который стал «первым появившимся в России отчетом такого рода»[247]. В нем она рассказывала, как по пути изучала устройство английских садов и посещала великолепные дома и усадьбы, в том числе Бленхейм герцога Мальборо и Уилтон-хауз лорда Пемброка. В то время она не подозревала, что в 1808 году ее племянница, дочь Семена, выйдет замуж за Джорджа Августа Герберта, одиннадцатого графа Пемброка и восьмого эрла Монтгомери[248]. Екатерина Семеновна станет хозяйкой дома и будет «ездить на своих русских санях по этим самым лужайкам»[249]. Устройство садов и парков играло особую роль в жизни княгини, и она разглядывала английские пейзажные сады (jardins paysagers) «нового стиля», очень модного в то время. Их устройство казалось естественным и нерегулярным, в них соединялись лужайки, открытые пространства, вьющиеся дорожки, рощи и ручьи, искусственные пруды и водопады. Такая планировка создавала идеализированный английский ландшафт и пробуждала романтическое настроение. Часто среди деревьев и воды обнаруживались сюрпризы — павильоны, классические храмы, гроты или искусственные руины. Эти сады были для Дашковой просвещенными образами возвращенного рая на земле, соединившими страсти и разум, порядок и хаос, спонтанное и организованное, индивидуальное и природное. Она чувствовала, что они были достойны эпических описаний. Из путешествия в Европу Дашкова привезла в Россию свои находки, чтобы использовать их при переделке имения на английский манер. Ее посадки стали гораздо менее формальными, когда она перестала стилизовать сады на французский лад согласно великолепному дизайну, развитому во Франции XVII века, предпочитая лужайки и виды английского стиля. Дашкова применила результаты своих наблюдений в архитектуре и садах своего московского дома и усадьбы Троицкое.

Дашкова изучала с практической точки зрения всё, от садов до последних технических достижений, записывая то, что ее интересовало не только в искусстве, обществе и образовании, но также в техническом прогрессе и сельскохозяйственных достижениях. В Лондоне она посетила выставку технических новшеств в области сельского хозяйства и промышленности; все они, писала Дашкова, были разработаны на благо успешных и просвещенных людей. Она проявила большой интерес к хранилищу Королевского общества поощрения искусств, промышленности и торговли, основанного в 1754 году для развития хорошо организованного и процветающего общества. Дашкова подписалась на книгу Уильяма Бейли «Успехи искусств, производства и торговли»[250]. Это обширное иллюстрированное сочинение с пятьюдесятью пятью гравюрами, изображавшими современные промышленные машины, впервые вышло на английском в 1772 году. Дашкова приняла сторону прогресса, когда много лет спустя участвовала в оживленных дебатах о преимуществах традиционной деревянной сохи по сравнению с принятым на Западе стальным плугом. В 1807 году Федор Ростопчин в статье «Плуг и соха» выступил в защиту традиционных российских методов ведения сельского хозяйства и раскритиковал иностранное, особенно английское, влияние. Дашкова в «Мнении о плуге и сохе» оспорила его традиционалистские взгляды[251].