Исповедь чекиста. Тайная война спецслужб СССР и США - Фёдор Жорин

Если говорить о составе уголовного преступления, то во времена СССР оно шло первым в Главе Особенной части Уголовного кодекса, названной «Особо опасные государственные преступления». Выражалось оно в таких действиях: шпионаж, выдача государственной тайны, переход на сторону врага, оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении подрывной деятельности против советского государства.

Все было четким и ясным: мир делился на социализм и капитализм, на наших и чужих, на друзей и врагов.

Прошло два десятилетия, и миллионы обманутых и ограбленных бывших советских граждан прозрели в справедливости слов о том, что «империализм есть враг человечеству». Лозунг «Запад нам поможет!» может быть приемлем как удачная хохма в книге И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».

Не удивительно и то, что современное уголовное законодательство Российской Федерации разбросало составы преступлений из бывшей главы «Особо опасные государственные преступления» по остальным главам.

Заказные профессора доказывают, что Родине изменить нельзя. Что, оказывается, Родина — это понятие скорее территориальное, чем государственное. А что же тогда государство? Позвольте спросить господ профессоров, получивших Иудины сребреники за свой труд «Уголовное право. Особенная часть».

Да, именно жизнь человеческая есть важный фактор. Без нее нет человека. Но ведь известны всем тысячелетние факты самопожертвования отдельных людей во имя и во спасение государства. Что такое тоже можно забыть, совершив развал СССР?

Признание «Убийства» ст. 105 УК РФ первым составом преступления в уголовном законе РФ еще раз свидетельствует о крайне эгоистической направленности уголовной политики нынешнего руководства Российской Федерации. Каждый сам за себя! Это политика империализма, давно известного своей жестокостью и эгоизмом, прикрываемых лозунгами демократии.

Уголовное право Украины также совершило реверанс в сторону своих хозяев на Западе и за океаном. Оно так же перенесло этот состав преступления с первого на третье место, квалифицировав его «Государственная измена» («Державна зрада», ст. Ill УК Украины).

Заметим, в свою очередь, что уголовная политика есть отражение общей политики государства, ее составляющей. Поэтому украинские правоведы вообще не употребляют слово «Родина» («Батьковщина»). Какая «Родина» в условиях рыночной экономики и стремления любыми средствами развалить Украину по примеру Югославии, разворовать, расколоть общество на супермиллиардеров и нищих, бомжей?

В принципе, положение дел закономерно. На развалинах патриотической советской науки уголовного права сотворилось проимпериалистическое, исключительно эгоистическое образование. Какие, к черту, интересы Родины, какое самопожертвование во имя Отчизны, когда личной жизни угрожает опасность, когда есть возможность продать государственные секреты и устроить себе комфортную жизнь!

История еще увидит, надолго ли создавались такие государства. И как их будут расшатывать проамериканские «оранжевые», «розовые» и т. п. лидеры запрограммированных пронационалистических партий под видом все новых демократических революций и преобразований.

Но это не интересно. Современность видна и слепому. А какое я лично имел отношение к предателям СССР?

Впервые о предателях Родины я услышал в связи с делом полковника Главного разведуправления ВС СССР О. Пеньковского в 1961 году. Я был курсантом Одесского артучилища, начальником которого был полковник Семенов. Он служил в этом звании лет двадцать, пока не сняли маршала артиллерии Варенцова — приятеля и покровителя Пеньковского. Варенцов накануне приезжал в наше училище. Даже каким-то образом его фотокарточка (с другими генералами и офицерами училища) у меня оказалась. Какую патриотическую речь он нам закатил о роли артиллерии, о перспективах перехода на ракеты, о патриотизме офицеров Бога войны в годы Второй мировой войны, о дисциплине и т. п.!

Разоблачение Пеньковского и материалы, к которым я впоследствии имел доступ, впервые раскрыли мне глаза на лицемерие и лживость высоких руководителей, о наличии кастовости, родства и т п. К примеру, наш «вечный» полковник Семенов перед тем бывший не угодный маршалу Варенцову, через один год заезжал в училище из Москвы уже в звании «генерал-лейтенанта». По своей наивности я не мог понять, как маршал не смог разглядеть подлеца, почему маршал пил водку с полковником? Это же не его уровень!

А вместо слез об ушедшем Сталине, в народе начали зарождаться анекдоты о старых и новых правителях СССР. А чем еще мог ответить народ?

В феврале 1970 года вместе с группой коллег-выпускников ВКШ КГБ СССР я прибыл в УОО КГБ СССР по ГСВГ, то есть в военную контрразведку Группы Советских войск в Германии. Управление дислоцировалось в городе Потсдаме. Нас (12 сотрудников с семьями, моей дочке было 3 месяца) долго «мариновали» в безделье. Ни читать, ни в город выходить. Сидели и ждали, когда начальник Управления найдет время для персонального инструктажа. Фамилия генерал-лейтенанта была Лялин. Мы все были весьма удивлены, потому что накануне офицер разведки КГБ СССР по фамилии Лялин остался за рубежом. Изменил Родине.

Но, когда нас инструктировали об особенностях контрразведывательной работы в Германии, то оказалось, что недавно изменил Родине капитан ВВС Воронин. Парень сел, как обычно, в свой самолет под Берлином, а через 15–20 минут приземлился благополучно на аэродроме в ФРГ. Ситуация была ясной. Летчики есть летчики. Им каменную стену не надо преодолевать. Беседа явно не стоила двухнедельного ожидания. А через пару месяцев самого Лялина отправили из ГСВГ в Ленинградское УКГБ.

Однако совсем иная обстановка, атмосфера царила в зале совещания руководителей особых отделов КГБ и секретарей парторганизаций (я был секретарем парторганизации особого отдела КГБ СССР), созванного в связи с изменой Родине заместителя начальника ОО КГБ дивизии, расквартированной в Берлине, капитана Мягкова.

Капитан сопровождал группу офицеров, периодически выезжавших в гражданском платье и в гражданском автобусе в Западный Берлин по вероятному маршруту выдвижения войск в случае начала военных действий СССР против НАТО.

Итак, сотрудник КГБ, имевший обязанности курировать армейских офицеров, бежал — и будь здоров!..

Ситуация усложнялась несколькими факторами. Во-первых, это был первый случай измены Родине со стороны офицеров военной контрразведки. Во-вторых, Мягков числился любимчиком у начальников особых отделов дивизии и группы войск. На совещаниях его, как правило, называли «пример будущего молодого поколения чекистов». И хотя у него не было профессионального образования, зато была развитая способность угождать начальству, которая позволила занять высокую должность заместителя начальника особого отдела дивизии центрального подчинения.

Естественно, что прибыла комиссия из КГБ СССР и провела чистку рядов особистов. Многие алкоголики, барахольщики были отправлены во внутренние военные округа.

Интересно, что на совещании я сидел со своим начальником, прошедшим Кубинский кризис. Он мне все время говорил: «Не смотри на президиум. Пиши конспект». На что я отвечал: «Зачем записывать выступление, когда и так капитан Мягков вывез с собой подробные конспекты приказов КГБ СССР? (Потом опубликовал отрывки в своей книге «КГБ изнутри».) А если меня что спросят, так у меня в характеристике записано, что я нетерпим к подхалимам, всегда их выкрывал, за что и страдаю».