Арабские сны - Ирина Лакина

Я благоразумно решила не называть имен, ибо понимала, что вызову этим только его гнев. Обвинять в покушении на убийство мать падишаха и его беременную наложницу — все равно что подписывать самой себе приговор.

Я подняла на Джахана заплаканные глаза и с мольбой посмотрела в них. Неожиданно за его спиной возникла фигура валиде.

Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она была невозмутима, как скала.

— Что ты такое говоришь, Рамаль Хатун? — ласково спросила валиде. — Кто посмел покуситься на жизнь любимицы моего сына? У кого поднялась рука на его гарем?! Нужно немедленно найти этого человека и казнить!

Вот же двуличная мымра! Врет, а у самой ни один мускул на лице не дрогнет! В наши дни ей дали бы «Оскара» за лучшую женскую роль. Браво!

— Видит Бог, я не лгу, — ответила я и пронзительно посмотрела в ее глаза, мысленно посылая такие проклятия, что у самой на сердце похолодело.

— Немедленно приведите мне Первиз-бея! — рявкнул Джахан на своих охранников, но кападжи и сам уже появился из-за угла. Позади него плелась поникшая, но уже спокойная Лерка.

В красивых, строгих глазах кападжи я прочла решимость. Этот человек все знает, и он на моей стороне. Я испытала облегчение.

— Я здесь, мой повелитель, и я все знаю, — прогремел он на весь коридор, согнувшись в почтительном поклоне, — это неслыханное по наглости дело будет сегодня же расследовано!

Джахан блеснул синими глазами и сложил на груди руки.

— Первиз-бей, выясни все — откуда в моем дворце пауки и змеи, кто пронес их внутрь, кто посмел приказать это сделать, кто был в сообщниках, — я хочу знать все!

— Как прикажете, мой падишах!

— Джахан, сынок! Вели приставить к моим дверям и к дверям Дэрьи Хатун усиленную охрану — убийца разгуливает по дворцу, мы не можем рисковать! — запела валиде, схватив правителя за руку.

«Боится моей мести», — подумала я и укоризненно посмотрела на нее.

— Вы правы, валиде! — Джахан накрыл ее руку своей, отчего у последней на лице появилась расслабленная улыбка.

— Первиз-бей! Распорядись усилить вдвое охрану покоев всех членов семьи, в том числе и Эфсуншах, а также до тех пор, пока убийца не будет пойман и наказан, Рамаль Хатун поживет в моих покоях. Приготовьте для нее смежные комнаты и перенесите вещи. Служанка тоже переезжает с ней.

На лице валиде появилось удивление, сменившееся гримасой отчаяния. Я же скрыла лицо в складках шахского кафтана и расплылась в победной улыбке.

— Вы так добры ко мне, повелитель! — промямлила я, едва сдерживаясь, чтобы не встать и не броситься ему на шею.

— Каждый, кто посмеет покуситься на жизнь моей любимой, — пусть знает, что он совершает покушение на падишаха и что кара будет суровой! — безапелляционно выдал Джахан, окинув беглым взглядом всех присутствующих.

Я почувствовала нежный аромат роз и пионов, а затем легкий ветерок и шелест ткани. Из глубины шахского кабинета в сторону коридора плыла Эфсуншах, держа в руках букет цветов.

— Повелитель, — она присела, — вы позволите мне идти в свои покои? Меня очень взволновал рассказ Рамаль Хатун, и теперь я неважно себя чувствую.

Лицо Джахана смягчилось, став ласковым и по-отечески добрым. Он притянул девушку к себе и нежно поцеловал в лоб.

— Эфсуншах, душа моя! Конечно, пойди, приляг, отдохни. Я прикажу прислать к тебе лекаря.

— Благодарю вас, — она склонила голову, — госпожа, все наладится, иншааллах, — обратилась она ко мне, улыбнувшись какой-то особенной, светлой и чистой улыбкой.

— И у вас, госпожа, тоже все наладится! — сказала я, имея в виду совсем не ее недомогание. Я подмигнула ей, и она все поняла. В моем взгляде было все то, что она так старательно пыталась скрыть.

Мои слова заставили девушку смутиться. Ее щеки зарделись огнем, и она поспешила удалиться в сопровождении матери и евнухов, бросив мне на прощанье робкое «иншааллах».

— Встань, Рамаль, — Джахан склонился и подхватил меня под локоть, — здесь тебе ничего не угрожает.

Я послушно поднялась и всем телом прижалась к нему. Зарывшись носом в его плечо, я думала лишь о том, что чем усерднее они роют мне яму, тем глубже сами погружаются в нее.

Провожая взглядом сгорбленные спины евнухов, заносящих в мои новые апартаменты сундуки с вещами, я удовлетворенно покачивала головой. Эти комнаты определенно нравились мне больше, чем предыдущие.

Повеселевшая Лерка кружилась в каком-то нелепом танце посреди нашей новой огромной гостиной с камином и мягким полукруглым диваном и напевала себе под нос. Ее босые ступни утопали в шелковистом, высоком ворсе ковра из окрашенной в красный цвет шерсти, по краям украшенном золотистой бахромой. В углублении комнаты за аркой из двух гранитных колон, занавешенных тяжелыми бархатными шторами, был спрятан уютный альков с кроватью и местом для переодевания — уголок, о котором я так мечтала. Но самое главное, что радовало глаз, — это балкон, мраморный, широкий, как настоящая терраса, с диваном и подушками, а также столиком для приема пищи на свежем воздухе. По приказу падишаха его заставили цветами — розы, маки, тюльпаны, ароматные ветви лимонного дерева, — все это источало такие сладкие и в то же время свежие запахи, что невозможно было просто так уйти с него, не надышавшись до головокружения пьянящими ароматами сада.

— Постой-ка, ага! — прикрикнула я на моложавого некрасивого евнуха с неестественно длинным носом, — прикажи на кухне приготовить мне обед и накройте стол на террасе. Пусть сделают плов с изюмом и курагой да зажарят побольше куропаток с яблоками. И халвы на сладкое пусть принесут.

Юноша внимательно меня выслушал, покорно кивнул головой, поставил очередной сундук на пол и отправился выполнять мой приказ. Меня же словно толкнуло от собственных слов. Почему у меня опять разыгрался этот зверский аппетит? Не подхватила ли я тут какую-нибудь экзотическую заразу или паразита? Под ложечкой противно засосало. Я нахмурилась, слушая, как мой желудок сжимается, издавая низкие утробные звуки.

Запыхавшаяся Лерка, прекратившая наконец вертеться, выскочила ко мне в коридор.

— Ты тут роту солдат кормить собралась, подруга? — полюбопытствовала она, подозрительно рассматривая мой живот.

— Я слона готова съесть, — пожаловалась я, нахмурив брови, — кажется, я заболела. Подхватила какого-нибудь паразита. Это и немудрено — такая жара и антисанитария. Вызову лекаршу после обеда.

Подруга как-то странно хмыкнула и загадочно улыбнулась.

— Да-да, вызови. Очень интересно будет диагноз послушать.

Я пытливо посмотрела в Леркины медовые глаза, стараясь понять, к чему она клонит, но та лишь повела бровями, игриво подмигнула мне и упорхнула на балкон.

— Иди сюда скорее! — крикнула она мне, в очередной раз позабыв о приличиях и элементарных правилах конспирации. Я покачала головой — через стенку шахские покои, как бы эти «крамольные» речи не донеслись до ушей Джахана.