Анатомия развода - Ирина Лобановская

— Ну да? — заинтересовалась Аня. — Смотри-ка. . Двойник… Это символично. Значит, ты живешь за двоих? Один день — ты, а другой — брат. И как же вы с ним делитесь? И когда я буду с тобой, а когда— с ним?

Юрий задумчиво молчал. Эта мысль не приходила ему в голову.

— Это философские вопросы — о двойной жизни. Мне их сразу запросто не решить. Как-нибудь попозже…

Но и позже на них не хватало времени.

* * *

Постоянно ходить на цыпочках Юрий не мог. И вообще его тяготила вечная тишина в квартире, пеленки повсюду, бесконечное кипячение молока… Он понял, что так жить не в состоянии. Только вырываясь из дома, как из тюрьмы, Юрий начинал жить по-настоящему, чувствовать себя счастливым и раскованным, свободным и бесконтрольным. Он становился человеком… И все чаще забывал о тех, кого оставил за дверью квартиры.

Напрасно брат твердил ему, что неправильно это, мол, Юрка должен пересмотреть свою жизнь… Юрка махнул на него рукой. Хватит! К чему эти завихрения? Да, двойняшки — это как бы один человек, разделившийся на двоих… Но если выпало жить лишь одному… Он и будет жить, как умеет.

Раньше Юрка слушался брата больше. Тот диктовал Юрке спокойное поведение, учил выдержке, просил больше любить мать… Он учил прощению и миролюбию, доброте и нежности… Но сейчас с Юрием что-то случилось. И он плюнул на все эти глупости и свои собственные закидоны юности. И брат понемногу умолк…

Но маленькая ручка на спине Юриного сына… , Что это значит?!

Ему стало не по себе. А впрочем, мало ли в жизни совпадений?.. Довольно идиотских и пустых…

Хотя Алла Николаевна, услышав об отпечатке руки, сразу насторожилась.

— А ты не ошибся?

— Нет, — буркнул Юрий.

— Интересно… Это какой-то знак сверху… Меченый малыш… Потому и выжил.

Юрий взглянул на мать, хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя одумался. Мать все-таки…

А Анюта вдруг обнаружила, что люди, на средства которых она живет, — ее родители. Юрка тратит деньги на гулянки. Человечек, с которым ей интересно играть и находиться, — ее сын. А мужа ей трудно даже назвать мужем. Да и был ли он им вообще, или только назывался?

Но после рождения Дениса они прожили еще три года. За это время Ане окончательно надоели Юркины пьянки, тусовки, дружки…

Когда она вспоминала прошлое, становилось страшно от собственного легкомыслия, эгоизма, глупости. Она совершенно не знала человека, за которого поспешила выскочить замуж… И абсолютно не представляла, что сулит семейная жизнь… И самой ; этой жизни тоже не представляла…

Чтобы дать дочке свободу, Евгения Александровна предложила взять все заботы о Денисе на себя и найти няню. Она старалась помочь Ане спасти семью, сохранить мужа и его любовь. Делала все, что могла. Но к сожалению, от нее уже мало что зависело. Да и Анюта не хотела отдавать ребенка матери даже ради сохранения семьи. Такая цена казалась Анюте непомерно высокой и неоправданной.

Евгения Александровна молча согласилась с дочерью.

* * *

Юрий разбудил ее посреди ночи, осторожно погладив и прошептав привычное: «Нюрка…» Денис спал. В квартире стояла настороженная тишина, уже привыкшая к постоянным ночным пробуждениям от горького плача словно обиженного кем-то малыша.

Анька даже не сумела разлепить глаз — так крепко спала и так хотела спать. Малыш просыпался часто, и она не высыпалась. Порой даже засыпала стоя или сидя и боялась уронить ребенка, если держала его на руках.

— Нюся… — ласково позвал Юрий. — Нюся, проснись… Я соскучился… Ну что ты, как сомнамбула?

Аня спала, не реагируя и не отвечая на ласки.

— Нюта, я сколько времени постился, пока ты ходила с пузом, — начал раздражаться Юрий. — Ты боялась выкидыша… И врачи тоже. А теперь-то чего боишься?!

— Отстань, я спать хочу… — сонно проворчала Аня. — Постился он… По девкам шлялся без ус тали!..

— Ты меня с кем-то путаешь, — стараясь сохранять спокойствие, отозвался Юрий. — Видимо, со Скудиным.

— Ни с кем я тебя не путаю! — огрызнулась Анька. — Тебя вообще трудно перепутать при таком росте!

И повернулась носом к стене.

«Ну, было пару раз, — безразлично подумал Юрий. — А сколько может жить без бабы здоровый мужик?! Ты ведь без конца беременная…»

— Представь себе, я почти все время оставался верным мужем! Как для тебя это ни удивительно, — иронически протянул Юрий. — Тебя что, стали удивлять самые обычные человеческие отношения? Для тебя норма стала аномальной и противоестественной? Нюрка, а тебе не кажется, что ты зашла слишком далеко и давно пора остановиться? Рисковый я мужик, что связался с тобой! Другой бы на моем месте поостерегся!

Аня не отвечала, крепко спала…

Теша его даже жалела. Она понимала куда больше, чем Анька. А та без конца дрожала над ребенком, тряслась и ныла:

— Он такой маленький… Я боюсь… Как вообще к нему прикасаться?.. Мне страшно… А как стричь ему ногти? У него такие крохотные пальчики…

— А каким он должен быть? — ласково посмеивалась мать. — Чтобы сразу в первый класс?

Пока Анюта боялась за ребенка, мать начала опасаться за семью дочки. Но кажется, опоздала…

Позже Юрий не раз подумывал, почему Анюта так быстро согласилась с ним спать? Вообще он подобным вопросом задавался не часто. Раз девки с ним спят — значит, хочется. Никто насильно не тянет.

Однако Юрия привлекала не постель. Это так, прикладное. Девушку для любовных занятий можно найти без особых трудностей. Тогда для него главным было другое. Воробей спешно пересматривал свои кадры на предмет жены. Срочно понадобились дом и семья. Своя — родная и теплая. Нужны были дети.

Но семья лучше, если без интеллигентских вывертов, без претензий и требований, без всяких псевдоумных бесед… Да и зачем с женой дискутировать об искусстве и политике? Для этого есть друзья. У жены совсем другие цели и задачи.

Юрий даже не подозревал, насколько они с Анютой подходили друг другу. Оба точно и четко вычислили свое будущее и определили своих избранников. А брак по расчету — самый прочный и выносливый. Что бы там ни говорили о большой, чистой и верной любви.

И жизнь сначала с удовольствием подтвердила правильность проектов Воробья. Но только сначала…

Неожиданно на пороге окончания школы Игорь объявил матери, что будет поступать только на исторический факультет МГУ. Его манит история — и ничего больше! , Надежда Нахаловна тотчас переполошилась.

— Гарик, какой истфак?! Ты туда ни за что не поступишь! У тебя с гуманитарными предметами полный швах! По русскому еле-еле тройку натянули! Ты же хорошо знаешь математику и физику! Учитель математики о тебе всегда с похвалой отзывался… Вот и поступай к нам! И если бы ты сообразил сказать мне об этом поганом истфаке раньше! Я могла бы устроить какой-нибудь блат и учителей оттуда взяла бы заранее! А теперь поздно!