Человек-Паук: Заклятый враг - Джим Берд

– А теперь послушай-ка меня одну долбаную минуту, Октавиус!

Серебристые конечности Доктора спазматически дернулись. Сам Доктор сжал собственные кулаки и слегка наклонился вперед, готовый наброситься на героя, невзирая на стесненные условия.

– Предупреждаю тебя, кретин...

– Заткнись!

– Если мне еще хотя бы одну минуту придется провести в комнате с тебе подобными...

Стенолаз выставил одну ногу вперед, все его тело тряслось от гнева.

– Чтоб ты знал, Док, «трепачи» вроде меня выполняют крайне важную функцию в этом мире!

Октавиус моргнул и изогнул бровь.

– Что?

– Ха, я тебя подловил! – продолжил герой, размахивая пальцем. – Не ожидал, верно?

Внезапно он пересек разделявшее их пустое пространство, схватил Доктора за грудки и подтащил к себе практически вплотную.

– Слушай сюда, мужик, – процедил он. – Мы, «трепачи», – весьма редкая порода, и вы просто не сможете жить без нас.

Октавиус снова моргнул, его рот слегка дернулся. Щупальца выжидающе зависли в воздухе.

– Мы прикидываемся дурачками, говорим, скачем кругом, стоим на головах и – да – треплемся, но мы делаем все это ради цели. Просто ты не можешь ее увидеть.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы козлы отпущения, Док. Или... дублеры. Благодаря нам все остальные чувствуют себя хорошо. Мы стоим снаружи и смотрим внутрь, чтобы все остальные... испытали это уютное теплое чувство, что у них все хорошо, они в добром здравии и отлично справляются... потому что мы не справляемся и мы не в добром здравии.

Паук взглянул своему врагу прямо в глаза.

– И, по правде говоря, время от времени меня это задалбывает.

Он искренне полагал, что дело дойдет до драки, и искренне удивился, когда этого не произошло.

Паук отпустил Доктора и шагнул назад. На него внезапно снова надвинулись гул двигателей подлодки и давящая мысль о том, что они находятся под водой, направляются не пойми куда и бессильны что-либо изменить.

Эти чувства переполняли его, и Пауку пришлось изрядно постараться, чтобы не выказать охватившей его паники.

Октавиус снял очки со своих широко распахнутых глаз, на лбу его выступил пот. Достав из кармана пальто платок, он промокнул лоб, но дикий блеск в глазах никуда не пропал. Осьминог выглядел потерянным.

Отто вернулся к своему стулу и тяжело на него рухнул. Металлические конечности опустились и обняли его бока.

Стенолаз изучал единственную дверь в помещении. Она выглядела надежной, но он не раз вырывал подобные двери из пазов. И эта вряд ли выдержит его силу.

Несмотря на то что ровный гул двигателей слышался постоянно, молчание было сродни давящей тишине.

Отто Октавиус прочистил горло.

– Мы весьма похожи.

Человек-паук подавил смешок, понимая, что в его нынешнем состоянии он прозвучит скорее как истеричный хохот, чем ироничная усмешка, на которую он надеялся.

– Ты чужак, – добавил Доктор, – прямо как я.

Герой развернулся и уставился на него.

– Рад наконец получить официальное одобрение имени Осьминога.

– И все равно ты насмехаешься над тьмой, – вздохнул Октавиус.

– Это моя работа, Док. И я делаю ее хорошо.

Он оглядел маленькую комнату и хрустнул костяшками пальцев.

– А теперь нам нужно кое-что прояснить...

Глава 13

КАРТЫ НА СТОЛ

– МНЕ нужно кое-что узнать, прежде чем мы продолжим, – произнес Человек-паук. – На протяжении всей этой заварухи мне жутко не хватает информации.

Доктор открыл было рот, и стенолаз почувствовал, что он хочет возразить.

– А-а-а! Никаких споров, Док. Если мы хотим выбраться отсюда... – Паук обвел взглядом подлодку, – то должны действовать сообща. И я вижу, как твой гениальный мозг начинает осознавать, что тебе же будет лучше, если мы выберемся отсюда.

Доктор уставился на своего сокамерника. Судя по недоверчивому виду, Паук его не убедил, но Отто хотя бы слушал.

– А, ты еще передумаешь. Но сперва нам нужно получить лучшую точку опоры, чем есть сейчас. Можешь называть ее «временное перемирие», или что там тебе позволит лучше спать по ночам, но старина Паучок должен об этом знать, усек?

– Я отказываюсь называть тебя Паучком, – фыркнул Октавиус.

– Прекрасно, поскольку эта кличка зарезервирована для моих лучших друзей.

Доктор поднялся на ноги, сложил за спиной руки и металлические конечности и начал было ходить по их маленькой каюте из угла в угол, но быстро осознал, как мало там места для подобного маневра.

– Ну хорошо, продолжай.

– Отлично. Первое. Чем таким ты занимался, когда ушел в подполье, перед тем как схлопотать тюремный срок?

Октавиус уткнулся подбородком в грудь. Стенолазу показалось, будто черепаха пытается втянуть голову в панцирь.

– Со мной все кончено? – спросил Отто в никуда, ни к кому конкретно не обращаясь, разве что к самому себе. – Да, скорее всего, все кончено. Когда мой враг задает мне вопрос, а я собираюсь вывалить на него всю свою тоску, потому что вряд ли меня выслушает кто-то еще... со мной покончено. Моя жизнь завершена. Потому я отвечу на твой вопрос. А почему бы и нет? – Он обратился к Человеку-пауку. – Я был занят проектом, подобных которому я никогда не предпринимал, который требовал практически полного одиночества и временного прекращения моей преступной деятельности. – Отто слегка повернул голову к герою. – Исцелением моего разума.

Я начал работать над устройством, которое могло бы заняться восстановлением мозга, изучением результатов воздействия радиации, которой я подвергся во время той аварии. Мне было ясно, что мое состояние ухудшалось... ухудшается. Устройство могло бы исправить часть нанесенного ущерба.

Человек-паук щелкнул пальцами.

– Так вот что хранилось в банковской ячейке.

– Не уверен, откуда ты это знаешь, но это и не имеет значения. Теперь оно здесь, со мной.

Одно из металлических щупалец Доктора поднялось и повернулось к нему, словно становясь по стойке смирно. Отто потянулся и нажал на секцию на поверхности щупальца. Открылась небольшая панель, за которой находился серый, напоминающий яйцо предмет.

– Вуаля, – заметил Человек-паук, – а как именно эта штука работает? Что именно она делает?

Слабый ореол света, казалось, окутал лицо Октавиуса, и Доктор почти улыбнулся.

– Автономное кибернетическое действие,

– А? Что?

– Устройство производит специальное энергетическое поле, которое позволяет моим конечностям действовать самостоятельно.