Рельсовая война. Спецназ 43-го года - Владимир Першанин

– Давай я останусь, – предложил Андрей Постник. – Жалко мальчишку губить. Да и опыта у меня побольше.

Старший лейтенант Авдеев редко менял решения, но что-то заставило его согласиться с Андреем Постником. Как бы то ни было, а сержант-сапёр владеет оружием умело.

– Оставайся, Андрей, – кивнул ему Авдеев.

Василь Грицевич, белорус из города Ковеля, потерявший в оккупации почти всех близких, уже занял позицию и предупредил Постника:

– Без команды не стрелять. Лежи молча.

В прицеле снайперской винтовки появлялся и снова исчезал невысокий коренастый унтер-офицер. Немец знал, с кем они столкнулись, и не торопился лезть под пули диверсантов НКВД. Он бежал в центре группы с русской самозарядной винтовкой «СВТ-40». Серьёзное оружие в умелых руках, но унтер пока не стрелял.

Его подчинённые тоже атаковали умело, поддерживая друг друга огнём и охватывая подковой двоих русских, оставленных для прикрытия. Пулемётчик подхватил свой «МГ-34» и побежал догонять отделение. В отличие от унтер-офицера, он был рослый, лет двадцати, и быстро пересекал речку, держа перед собой пулемёт и запасную коробку с лентой.

Может, здоровяк был и неплохим пулемётчиком, но опыта ему не хватало. В отличие от остальных жандармов, он ломился вперёд открыто, словно вода по пояс могла защитить его. Возможно, ефрейтор-пулемётчик рассчитывал, что его прикроет отделение, вооружённое тремя автоматами.

Пуля угодила здоровяку в живот. Не выпуская из рук «МГ-34», он барахтался в бурой от крови воде. Что-то крикнул, попытался сделать ещё шаг и окунулся с головой в воду.

Когда снова появился, пулемёта в его руках уже не было. Из последних сил ефрейтор выбирался из илистой ловушки, но сил не хватало. Тогда он закричал. В этом крике смертельно раненного парня звучала такая тоска, что Андрей Постник невольно поёжился.

Унтер-офицер хорошо знал главную задачу отделения. Своих людей спасать пулемётчика не послал. К речке побежал водитель. Андрей невольно приподнял голову. Пуля ударила в щебень, смешанный с землей, и прошла в десятке сантиметров от лица сержанта. Мелкие острые осколки камня обожгли щёку.

Четверо солдат и унтер-офицер плотным огнём не давали как следует прицелиться снайперу Грицевичу. Понимая, что, если промедлит ещё минуту-две, немцы забросают их гранатами, сержант выстрелил в ближнего к нему солдата. Ранил его, снова прицелился, но к берегу речки подъехали два мотоцикла и с ходу открыли огонь из пулемёта.

Это мгновенно осложнило обстановку. Пулемёт «МГ-42» (его называли «пила Гитлера») со скорострельностью двадцать пуль в секунду прижал Грицевича и Постника к земле, не давая высунуться. О каком прикрытии группы могла идти речь, когда оба сержанта сами оказались в западне?

Унтер-офицер знал: если сумеет взять живым кого-то из русских диверсантов, то наверняка получит награду и повышение в звании. В смелости ему было не отказать – он не жалел ни себя, ни своё отделение. Хоть и подоспела подмога, но унтер-офицер должен был сделать всё сам, чтобы не делить успех с другими.

Русский снайпер, несмотря на сильный пулемётный огонь, сумел прицелиться. Пуля угодила пулемётчику в плечо, а оба «лесных призрака» бросились под защиту деревьев. Унтер-офицер считался одним из самых метких стрелков в батальоне. Он выстрелил в бегущего снайпера, но тот, словно почувствовав опасность, метнулся в сторону.

Автоматчик, пригнувшись, продолжал бежать. Хорошо смазанная русская самозарядка «СВТ-40» работала как часы. Два выстрела свалили его. По крайней мере одна из пуль угодила в ногу. Разведчик опрокинулся на бок, снова вскочил, но унтер-офицер, не желая упускать раненого, выстрелил ещё дважды.

Сапёр Андрей Постник лежал на хвое, у него были пробиты обе ноги. Унтер-офицер не торопился, он не видел, где находится снайпер. Зато, пригибаясь, бежал к упавшему один из солдат отделения. Он тоже хотел отличиться.

Удара в грудь не слишком опытный солдат не почувствовал. До русского, лежавшего на окровавленной хвое, оставалось три десятка шагов – считаные секунды бега. Он успел разглядеть его лицо и автоматные вспышки. Бег всё убыстрялся, сейчас он бросится и скрутит диверсанта НКВД.

На самом деле солдат лежал на земле, хотя затуманенное смертельной пулей сознание продолжало нести тренированное тело к цели. Ещё несколько секунд… но в глазах темнело, и прерывалось дыхание – пуля угодила в грудь, под сердце.

Василь Грицевич несколькими выстрелами прижал остальных преследователей и, добежав до Андрея, лёг рядом с ним на землю. Унтер-офицер не успел среагировать, выстрелил с запозданием, затем послал ещё три пули подряд, давая понять, что русские в западне.

Отделение военной полиции, поддерживая своего командира, вело непрерывный огонь. У речки остановилась ещё одна машина, и десятка полтора солдат спрыгивали на дорогу, готовясь присоединиться к погоне.

За всю войну сержант-пограничник Василь Грицевич, немало повоевавший, ещё не попадал в такое безнадёжное положение. Тяжело было прорываться из кольца окружения в первый месяц войны. До своих добрались немногие, остальные погибли в постоянных боях и стычках.

Не более трети бойцов и командиров сводной пограничной роты уцелели в ноябрьских боях сорок первого года под Москвой. Тогда решалась судьба столицы, и немецкие танки шли напролом. Оглушённый взрывом, Василь Грицевич лежал в окопе, глядя, как танк сгребает гусеницами землю и обрушивает тяжёлые мёрзлые комья, собираясь похоронить его заживо.

Танк подбили гранатой, а экипаж расстреляли, перекололи штыками подбежавшие на выручку пограничники. Полтора года минуло с той поры. Сейчас рассчитывать было не на кого.

У сапёра Андрея Постника были прострелены обе ноги. Грицевич, огрызаясь очередями из его «ППШ», сумел наложить жгуты и остановить кровь. Но это ничего не решало. Идти сержант не мог. Придвинув к себе автомат с заряженным запасным диском, Андрей с трудом выдавил улыбку.

– Уходи, Василь. С полчаса я продержусь. Пистолет, две гранаты в запасе.

Ожил пулемёт. Из сосны брызнули щепки, пули прошли веером над головой. Грицевич снова взялся за винтовку. В любом случае его главной задачей было задержать преследование. Посылая редкие прицельные выстрелы, сержант решал, что делать дальше.

Когда вокруг замкнётся кольцо, уже не спастись, а немцы продолжат погоню. Затем точным выстрелом или гранатой выведут из строя Грицевича и возьмут обоих бойцов живыми.

– Андрей, надо уходить. Попробуй встать, я тебе помогу.

– Ничего не выйдет, – тоскливо отозвался сапёр. – Я и шага не смогу сделать.

Метрах в пятидесяти приподнялся из-за бугра унтер-офицер и швырнул гранату. Как ни быстро действовал опытный жандарм, но Грицевич успел выстрелить. Звук пули, пробивающей тело, слышен отчётливо – унтер был тяжело ранен. На короткое время возникло замешательство.

– Андрей, живыми к ним попадать нельзя, – негромко проговорил Грицевич.