Рельсовая война. Спецназ 43-го года - Владимир Першанин

То, что немцами готовится наступление, ясно по многим признакам. В сторону фронта усиленно перебрасываются эшелоны с техникой и людьми. Узловая станция в райцентре окружена кольцом охраны, усилили зенитное прикрытие.

Частоколом торчат массивные стволы тяжёлых 88-миллиметровых зенитных орудий. Счетверённые 20-миллиметровые установки хорошо замаскированы и готовы обрушить на нашу бомбардировочную авиацию плотный огонь. Усилили пропускной режим, арестовали несколько железнодорожников, подозреваемых в связях с НКВД и подпольем.

Железная дорога обложена на десятки километров охраной. Часть охраны – крестьяне из ближних деревень. Им доходчиво объяснили, что за диверсии в зоне их ответственности ответят не только они, но и оставшиеся дома семьи.

Объезжая посты, новый начальник волостной полиции Тимофей Качура скалит зубы и весело напоминает:

– Проспите бандитов – ждите карателей. А вас, как ёлочные игрушки, вдоль дороги развесим.

– На чём вешать будете? – угрюмо отозвался один из сельчан. – Весь лес вокруг дороги спилили.

– Для тебя дерево специально найдём!

Пришпорив коня, сбил мужика с ног и перетянул плетью.

– Говорливые слишком стали. Если бандиты хоть один взрыв поблизости устроят, живьём в землю втопчу.

Провожая удалявшуюся группу конных полицаев, мужики плевали вслед:

– Сову прикончили, Бронникова тоже. Эх, жаль, Качура под пулю не угодил.

А старшего лейтенанта Авдеева снова вызвал к себе Журавлёв и, придвигая папиросы, с досадой проговорил:

– Опять «Двести восьмой километр» всплывает. Пока мы тут воевали да землянки заново отстраивали, фрицы перегнали туда не меньше полусотни самолётов.

– Откуда сведения?

– Аэрофотосъёмка показала.

– С высоты много не разглядишь, – недоверчиво заметил особист. – Особенно с нашей аппаратурой. Там и ложный аэродром могли построить, а могли сотню бомберов и штурмовиков перегнать. Придётся снова туда наведаться.

– Формируй срочно группу, – сказал Журавлёв. – До линии фронта две сотни километров, а там не аэродром, а скорее всего авиабазу формируют. На этот раз всё досконально выяснить надо, «языка» любыми способами взять. Может, у тебя человек надёжный на разъезде имеется?

– Есть. Только от разъезда до аэродрома двадцать километров. Но парень толковый, думаю, поможет.

– Кого с собой возьмёшь, Виктор Степанович?

– Николая Мальцева, Василя Грицевича, Петра Чепыгина. Опытный сапёр понадобится, Андрея Постника надо в группу включить. Ну, может, ещё Павла Шестакова. Не хочется его в такое опасное дело впутывать. Но парнишка толковый, на железке подрабатывал, разъезд как свои пять пальцев знает. Я через него надёжного человека там приобрёл.

– Шесть человек, – подвёл черту майор Журавлёв. – Не многовато? Да ещё самых подготовленных бойцов забираешь.

– Фёдор Кондратьев с тобой остаётся, Яков Павлович Будько… комиссар Зелинский.

– Замполита лучше не вспоминай, – отмахнулся Журавлёв. – Да и сам он в бой уже не рвётся. Нагляделся, чем смерть пахнет. Объяснять всю важность задания не буду. К вражескому аэродрому мы ещё ни разу не подступались. Слишком серьёзный объект. Вряд ли сумеем его уничтожить, даже если объединим партизанские отряды «Сталинцы» и «Смерть фашизму». От нас требуется выяснить дислокацию самолётов, их количество и схему зенитной защиты. Дальнейшее будет решать командование Брянского фронта.

Как и предполагал майор Журавлёв, вблизи разъезда располагалась довольно крупная авиабаза. Подробно и довольно толково рассказал о её местонахождении подпольщик, работавший на разъезде. Но это были сведения общего характера. Разведывательной группе предстояло подобраться как можно ближе к аэродрому, изучить всё на месте.

Вопрос о захвате «языка» был отложен. Исчезновение солдата или офицера подняло бы на ноги всю многочисленную охрану, мобильные патрули, посты на прилегающих дорогах. Решили сначала визуально изучить объект, разделившись на две группы.

Немецкий аэродром местного значения на первый взгляд жил своей обычной жизнью. Поднимались в воздух для патрулирования устаревшие «Хеншели» и лёгкие наблюдатели «Шторьх». Новую металлическую полосу для взлёта они не использовали. Пылили, поднимаясь с обычного поля. По периметру дремали, не слишком маскируясь, редкие посты охраны.

Тихо, буднично, словно и войны нет. Мальцев занял место для наблюдения на краю леса. С ним вместе был Василь Грицевич с его оптикой. С тыла прикрывал их Павел Шестаков, семнадцатилетний боец особого отряда НКВД, потерявший в оккупации почти всю семью, кроме младшей сестры.

Долгое и нудное наблюдение Пашку тяготило. Он в очередной раз проверил автомат, гранаты-«лимонки», провернул барабан револьвера. Увидев идущий по тропинке патруль, напрягся, готовый встретить немцев огнём. «ППШ» – автомат скорострельный, шестнадцать пуль в секунду. Обоих фрицев одной очередью можно снять. Понимая, что стрельба сорвёт разведку, съёжился в густой траве. Немцы прошли метрах в сорока от него.

На поляне, слегка замаскированные, стояли десятка полтора бомбардировщиков «Юнкерс-87». Из-за дальности расстояния Мальцев и Грицевич не сразу поняли, что это деревянные, умело раскрашенные макеты. Для полного сходства с боевым объектом торчали стволы 37-миллиметровых зениток. Тоже деревянные, зато свежепокрашенные.

– Перебираемся отсюда, – сказал лейтенант Мальцев. – Чего на деревяшки любоваться!

Зеркальцем дали знак Павлу Шестакову, но, когда осторожно стали менять место наблюдения, услышали гул авиационных двигателей. На поле с макетами пикировали два звена (6 самолётов) лёгких бомбардировщиков «Су-2». Для сорок третьего года это были устаревшие машины, развивающие скорость 470 километров в час, с бомбовой нагрузкой 400 килограммов.

В пехоте это называется «разведкой боем», когда роты и батальоны без надежды на успех идут в атаку, чтобы ценой собственной жизни выявить огневые точки противника. Бомбы-полусотки летели с высоты шестисот метров. Пять деревянных «Юнкерсов» были разбиты или получили серьёзные повреждения.

Это был неплохой результат. Пикирующие одномоторные «Юнкерсы», символ люфтваффе, горели, выстилая маслянистый дым. Имитируя взрывы боезапаса, срабатывали толовые шашки, разнося остатки горевших макетов. А шестёрка обречённых бомберов «Су-2», лишённых броневой защиты, пикировали снова, чтобы добить остатки фашистской эскадрильи своими пулемётами (по шесть стволов на каждую «сушку»). Бронебойно-зажигательные трассы прошили и подожгли ещё несколько «лаптёжников».

Имитируя зенитную защиту, из подлеска били две автоматические 20-миллиметровки. Догадались ли штурманы и лётчики «Су-2», что внизу лишь макеты? Может быть… но даже если и догадались, то отказаться от атаки, свернуть с боевого курса они бы не посмели.

«Сталинские соколы» – это славное имя ко многому обязывало. Да и сложно различить среди огня, дыма и взрывов, что там горит внизу – настоящие «Юнкерсы-87» или макеты. Командир эскадрильи «Су-2», наверное, всё же понял обман, и на третий заход не пошёл, дав приказ набирать высоту.