Лучшие подруги - Жаклин Уилсон

— С днём рождения, милая Джемма! — поцеловав меня, сказала мама.

Она вручила мне сверток в розовой гофрированной бумаге, перевязанный ленточкой в горошек. Я его потрясла, чтобы определить, что внутри.

— Осторожно! — сказала мама. Сквозь розовую бумагу я смогла прочитать слово «набор». Кажется, мама всерьёз приняла моё желание больше походить на девочку. Я попробовала нацепить вежливую улыбку и содрала бумагу. Потом улыбнулась по-настоящему — от уха до уха. В коробочке оказалась не персиковая пудра и бальзам для губ, а настоящий сценический грим. Целая палитра разных красок — ярко-оранжевых, красных, ядовито-зелёных, тёмно-синих… Я с восторгом уставилась на них и представила себя пиратом, человеком-пауком, Дракулой, Королём Львом… Передо мной возникла целая вереница сценических образов. Нашёлся даже тюбик чёрной краски, чтобы нарисовать усы для Толстяка Лэрри.

— Ах, мама, какая прелесть! — воскликнула я и бросилась к зеркалу, чтобы сразу начать гримироваться.

— Послушай! Ты ещё даже не умывалась!

— Умываться надо после, правда?

Я спустилась вниз к праздничному завтраку в образе вампира — с бледным-пребледным лицом, фиолетовыми глазами и струйками крови, стекающими с подбородка. Школьная форма слегка подпортила общее впечатление, поэтому я закрыла её простынёй, точно погребальным саваном. Все с криком от меня отпрянули, как я и планировала. Мама испекла праздничные оладьи (отклонив моё предложение о помощи). Я полила свой оладушек клубничным вареньем и притворилась, что это кровь.

Огляделась по сторонам в надежде найти и другие подарки, хотя нужно было умываться и через десять минут бежать в школу. Кэллум увидел, что я вращаю глазами, и расхохотался:

— Ладно, ладно, мой подарок в коридоре.

Велосипед!

— Ах, Кэллум! Ты замечательный! Новый велосипед!

— Ага! Конечно! Только велосипед не совсем новый. Он принадлежал Айеше. Мы его ободрали и заново покрасили. Тебе нравится?

— Не то слово! — сказала я, попробовав на нём прокатиться.

— Джемма! Слезь сейчас же с велосипеда! Испортишь ковёр и стены! — закричала мама.

— Спокойно, мама! Я знаю, что делаю! — воскликнула я, выпустив руль из рук.

Вдруг меня испугал почтальон, когда просунул в почтовый ящик кучу писем и открыток. Новый велосипед с грохотом повалился на пол. Мне не удалось совладать с рулём.

— Не обдери краску! — вскрикнула мама,

— Ах, Джем, не ломай велосипед, пока ты на нём не накаталась! — закричал Кэллум.

На этот раз мне повезло — велосипед остался цел и краска не пострадала.

Просмотрела письма — счета, опять счета, открытки от старых тётушек и двоюродных сестёр… Не было лишь той открытки, которую ждала.

Ещё раз просмотрела всю почту… А вдруг пропустила? Хотя почерк Алисы разглядела бы даже с противоположного конца комнаты. Я отправила ей открытку, которую смастерила сама, — коллаж с нашими фотографиями, начиная с той, где мы сидим на высоких креслицах перед первым праздничным тортом. Алиса осторожно слизывала сахарную глазурь, а я, вся перепачканная — даже в волосах был крем, — громко плакала и просила ещё кусочек.

Вырезала уйму воздушных шариков и тортов из маминых журналов и наклеила их в промежутках между фотографиями, украсив композицию серебряными звёздочками.

Получилась слишком тяжёлая и липкая открытка, но я надеялась, что она понравится Алисе, как и большая пушистая подушка в форме сердца, мой подарок, которую нашла в одном из маминых каталогов. Она была очень розовой и пушистой. Казалось, подушка подойдёт к её новой комнате. Для девочки без денег это был дорогой подарок, но мама открыла мне счёт в банке и сказала, что я смогу выплачивать долг каждую неделю. Подушка-сердечко съела все мои карманные сбережения, чуть ли не до следующего дня рождения, но игра стоила свеч.

Я попробовала не переживать по поводу того, что Алиса мне ничего не прислала, даже открытку, но не смогла сдержать слёз, когда смывала вампирский грим, хотя, может быть, в глаза мыло попало.

— А куда ушёл вампир? — спросил Джек, когда я вышла из ванной.

— При дневном свете он улетает, — всхлипнула я, вытирая глаза.

— Жаль. Ему бы понравился мой подарок, — сказал брат, протягивая мне сверток в блестящей чёрной бумаге.

Сорвав обёртку, я увидела чёрный клеёнчатый кошелёк с зубастыми летучими мышами.

— Спасибо, Джек! Классный подарок! — воскликнула я.

—Открой! — сказал Джек по дороге в ванную, куда он ровно на десять секунд забегал каждое утро.

Открыть? Внутри оказалась банкнота в двадцать фунтов!

— Джек! — забарабанила я в дверь.

— Что?

— Выходи! Я хочу тебя обнять!

— Ой, боюсь! Лучше останусь взаперти!

— Ах, Джек, отчего ты вдруг расщедрился? Раньше ты был более прижимистым!

— Спасибо, мисс Тактичность и Дипломатичность! Я и сейчас не очень щедрый: кошелёк — бесплатное приложение к журналу «Фэнтези», а деньги ты сама заработала.

— Сама?!

— Ну да, за всю грязную работу, которую ты за меня делала в обмен на разрешение пользоваться электронной почтой. Мне стало стыдно. Пользуйся ею, когда захочешь, сестрёнка!

В этом не было никакого смысла. Флора в шоколадной маске ни за что в жизни не согласится передать письмо Алисе.

Мне было очень одиноко в школе. Пустое место Алисы наводило тоску, зато можно было повернуться и поболтать с Печенюгой. Он подарил мне замечательную картинку, на которой был нарисован мальчик в окружении сотни пирожных — с глазурью, кремом, творогом — все, что душе угодно! Парнишка блаженно улыбался, держа в каждой руке по надкусанному эклеру. На внешней стороне открытки было написано: «Я люблю пирожные», а внутри: «Но ты мне нравишься больше».

— Ах, Печенюга! — покраснев, сказала я.