Капитан гренадерской роты - Всеволод Соловьев

В эту минуту из сада к двери подошла Анна Леопольдовна в сопровождении Юлианы. Часовые немедленно отдали ей честь и пропустили.

— Что же это, наконец, такое? — начал было принц Антон.

Жена мельком взглянула на него, как в пустое пространство, и прошла мимо. Он бросился за нею.

— Что же это такое? — снова повторил он еще громче и раздражительнее.

— Потише — спокойно перебила его принцесса.

— Да, ведь, это, наконец, ни на что не похоже! — даже начинал задыхаться он от бешенства. — Это унизительно! Вы Бог знает какие порядки заводите. Я хочу гулять в саду — меня не пропускают, меня… Вы вон там, Бог знает для кого и для чего калитку проделали и доводите меня до неслыханных унижений! Передо мной часовые заграждают дорогу. Что все это, наконец, значит? Почему я не могу гулять в саду?

— Потому, что я не желаю, чтобы там гулял кто-либо, кроме меня и Юлианы, — тем же спокойным голосом прошептала принцесса.

Это раздражающее, невыносимое ее спокойствие и презрительность доводили его до исступления.

— Да вы, наконец, совершенно забываетесь! — закричал он. — Я не могу допустить этого!

— Это вы забываетесь! — отвечала Анна Леопольдовна. — И я прошу вас меня оставить.

Он сжал кулаки, его зубы стучали один о другой.

— Вас оставить?.. Я давно это сделал. Мы, кажется, в последнее время почти и не видимся, ваши двери для меня вечно заперты. Да, ведь, есть же предел всему, и я советую вам образумиться и не доводить меня…

Но она не желала его дальше слушать.

— Оставьте меня в покое, — проговорила она, — мне некогда выслушивать ваши дерзости, я утомлена… я больна… оставьте меня!

Она прошла дальше. Но он удержал Юлиану.

— Юлиана, послушайте, остановитесь, — заговорил он, — мне нужно сказать вам два слова…

Юлиана повиновалась. Анна Леопольдовна на мгновение оглянулась, но не позвала ее и скрылась за дверью.

Принц Антон огляделся; они были в пустой комнате.

Он бросился в кресло и знаком просил Юлиану сесть возле него.

— Что вам угодно, принц? — тихим и каким-то скучающим голосом спросила она.

— Да войдите же хоть вы в мое положение, — торопливо начал он. — Она живет вашим умом, вы имеете над ней такое влияние, образумьте ее, ради Бога, растолкуйте ей, до какой степени возмутительно ее поведение относительно меня.

— Извините, принц, — отвечала Юлиана, — избавьте меня от таких щекотливых поручений. Я не могу, я не должна вмешиваться в дела ваши и вашей супруги, и вы совершенно заблуждаетесь, предполагая, что мое влияние так уже велико. Есть вещи, о которых я просто не смею говорить принцессе, она меня не станет слушать и прикажет мне замолчать.

Принц Антон взглянул на Юлиану. Она сидела перед ним нарядная, красивая.

В последнее время, весь поглощенный своими делами, большою интригою, хлопотами, переговорами по поводу Миниха, наконец, торжеством своим над фельдмаршалом, он редко встречался с Юлианой. Он забыл о ней думать, забыл о том, какое впечатление производила на него красота ее. Но теперь перед ним было это живое, задорное лицо и он даже забыл обо всем своем негодовании и любовался ею.

— Я когда-то верил вашей дружбе, Юлиана, — грустно проговорил он, — и жестоко обманулся.

— Я не знаю, принц, чем я подала вам повод быть недовольным мною, я, кажется, всегда выражала вам чувства глубокого моего почтения и преданности…

— Оставьте эти фразы, — перебил принц Антон, — я говорю не о чувствах глубокого почтения и преданности, а о дружбе вашей, на которую, действительно, рассчитывал. Мне казалось, что вы мне сочувствуете, что вам жалко меня!

— Когда вы находились в тяжелом положении, принц, когда регент оскорблял вас, я вас жалела от всей души. Но теперь обстоятельства переменились… и я, признаться, не думала, что теперь вы нуждаетесь в жалости.

— Обстоятельства переменились… — с печальной улыбкой сказал принц Антон. — Переменились да не улучшились… О! какое же вы коварное существо, Юлиана; как вы зло издеваетесь надо мною!

— Я, принц? Я издеваюсь?.. Извините меня, но я, право, не подала повода вам к подобному предположению.

— Ну, вас не переговоришь! — он махнул даже рукою — всегда найдете, что ответить. Нет, серьезно скажите мне: есть ли у вас сердце?

Она пожала плечами.

— Пожалейте меня, Юлиана, и помогите мне!

Он взял ее руку и прижал ее к губам своим.

Она не отняла ее.

— Послушайте! — заговорил принц, оглядываясь. — Послушайте, дорогая Юлиана, я давно собираюсь по душе побеседовать с вами… не здесь… теперь здесь неудобно!.. Скажите мне, когда вы будете свободны сегодня вечером? Мы можем встретиться где-нибудь, не опасаясь свидетелей. Пожалуйста! Прошу вас!

Юлиана поднялась со своего кресла.

— Что ж это, принц, — сказала она, сверкнув глазами, — кажется, вы назначаете мне свидание? Но вы ошибаетесь, если, думаете, что я соглашусь на это. Я постоянно с принцессой, у меня мало свободного времени, а если оно и окажется, то я обязана посвятить его жениху моему.

— Что! Жених? — вскрикнул изумленно принц. У вас есть жених! Кто это такой!

Она секунду подумала и спокойно отвечала:

— Мне сделал предложение граф Линар, и я согласилась.

Сразу все стало ясно для принца Антона. Он думал, что стоит ему только хорошенько поухаживать за Юлианой, и она окажется к нему очень благосклонной. Он рассчитывал, что непременно, в отмщение жене, приблизит к себе Юлиану и сделает ее своей союзницей, что с ее помощью можно будет сделать еще много неприятностей Анне Леопольдовне и Линару, и вдруг!.. Вдруг она сама, прямо, ничего не боясь и не стесняясь, объявляет ему, что Линар ее жених. Вот, что они выдумали!.. Он должен был сознаться, что придумано хитро.

— А! Так вот как! — прошептал он. — Я давно должен был видеть, что вы враг мой. А! У вас заговор против меня! Но погодите, вы слишком уж плохого мнения обо мне! Я еще так-то наступать на себя не позволю. Не торжествуйте заранее, есть всему мера! И я покажу ей, вашему другу, что до такой степени забываться невозможно! Ее титул правительницы не спасет ее.

— Если вы так говорите, принц, то я имею полное право не слушать слов ваших и позволяю себе вас оставить, — проговорила Юлиана и быстро вышла из комнаты.

Принц Антон опустился в кресло и долго сидел, не шевелясь, только его губы вздрагивали, да по временам на лице вспыхивала краска.

«Так вот они как! — думал он. — Но еще посмотрим! Сейчас же надо ехать к Остерману и, делать нечего, посвятить его во все… Да и во что посвящать? Боже! Все отлично все видят, понимают. Когда же, наконец, кончится эта пытка? Неужели всю жизнь мне придется только выносить оскорбления ото всех и отовсюду? Вот, думал отдохнуть можно — врага свергнул, над врагом посмеялся… А тут в семействе… Нет, господин Линар, я от вас отделаюсь!»