Душа - Анна Веди

– Ещё месяц, и будем открывать имбератор. Хотя, думаю, наша малышка уже готова увидеть свет.

– Да, как раз прошло двенадцать месяцев. Хотя можно подождать и ещё три.

– Мне кажется, она уже готова.

– И мне так кажется, но, может, лучше посоветоваться со специалистом? Давай вызовем врача.

– Хорошо.

Амир нажимает кнопку вызова врача. В комнате тут же проявляется голографическое изображение доктора в синем платье и платке, сшитыми вместе, что свидетельствует о его квалификации.

– Слушаю вас. Что беспокоит? – участливо интересуется он и пытается разглядеть помещение.

– У нас ребёнок, уже двенадцать месяцев в имберации. Нас интересует, когда его можно выводить в свет?

– Я понял вас. Подсоедините меня к имбератору, – быстро говорит врач, без лишних разговоров приступая к делу.

Амир направляет луч сети на капсулу, и врач перемещается в сторону малыша. Вот он уже повис над имбератором и быстрыми движениями рук с инструментами проводит обследование плода. Он прислоняет невидимые палочки, из которых выходит свет, в устройство подачи энергии к плоду, трогает пальцами крышку инкубатора, проникая внутрь благодаря тепловому эффекту и лазеру в его руках. Наконец процедура диагностики заканчивается. Врач отводит свои волшебные руки от имбератора, спускается и вальяжно располагается в кресле, закинув ногу на ногу. Как будто живой, однако сетевую голограмму выдаёт легкое дрожание воздуха вокруг неё и огоньки видеокамеры в глазах. К этому все уже давно привыкли.

– Итак, ваш ребёнок готов родиться на свет. Все данные о состоянии его здоровья и развития говорят о стойком положительном результате имберации. Можете планировать новую жизнь.

– Хорошо. Отлично! – Амир волнуется. – Тогда это произойдёт завтра.

Он оглядывается на свою мать, которая стоит за его спиной и кивает ему в знак согласия.

– У меня тоже, кстати, завтра родится ребёнок. Мальчик, – врач смущается, что говорит о личных переживаниях, но в последнее время он не может сдерживаться. – Мы с женой Руди так долго ждали этого момента! Раньше никак не могли решиться.

– Это прекрасно! – мать Амира выходит из-за спины сына. – Уже решили, как назовёте?

– Да! Патрик.

– Надо же! Удивительно! У нас в далёком прошлом был родственник Патрик.

– Ничего удивительного нет, мама! Это же не самое редкое имя в мире.

– Да, но… – женщина замолкает на полуслове, недосказав мысль. – Спасибо вам, доктор, за помощь. И добро пожаловать к нам в гости с новорожденным Патриком. Будем рады видеть ваше семейство.

– С удовольствием принимаю приглашение! Я сообщу вам о визите.

Врач исчезает, оставляя после себя облачко света.

– Ну что, Ева, готова увидеть мир? – Амир улыбается и смотрит на малышку сквозь стекло.

Девочка дёргает ногами, сосёт кулачок и улыбается. Комочек жизни, излучающий свет и счастье.

А в это время наши с Патриком души перескакивают из отэспаре в материальный мир Земли и стремительно облетают планету. Мы должны успеть к рождению малышей. Мы должны успеть! Вот уже открывается крышка имбератора. Амир берёт на руки дочку и шлёпает её. Сейчас она заплачет. Она делает вдох… Воздух попадает в лёгкие ребёнка, и вместе с воздухом моя душа устремляется в новую живую плоть и сущность. В это же время душа Патрика летит к своему младенцу и с первым глотком воздуха входит в плоть сына врача и Руди.

– Она прелесть, – мать Амира, новоявленная бабушка, не отходит от внучки. – Такая живая и шустрая! И в кого, интересно? Мы с Амиром вялые. Может быть, яйцеклетка донора?

– А может, какая-нибудь ваша бывшая родственница? – Руди, держа младенца на руках, располагается в кресле в гостях у Амира. Её муж, врач, гордо стоит за креслом.

– Не знаю даже, о ком подумать. На самом деле была одна, но она не совсем родственница. Она только воспитывала и растила. Она усыновляла своих детей, а не рожала и даже не вынашивала плод в имбераторе, и не использовала искусственное оплодотворение. Прабабушка всегда восхищалась её поступком. Дать любовь неродным детям, – мать Амира с гордостью представляет свою родословную.

– А что в этом такого? Я бы тоже дал, если бы были брошенные дети. А то ведь в наше время уже не существует ни детдомов, ни интернатов. Никто не сдаёт детей и не бросает. Даже если с родителями случается несчастье, и ребёнок остаётся сиротой, его сразу же усыновляют другие родственники или посторонние люди. Сейчас дети на вес золота, – врач утвердительно наклоняет голову.

– Это хорошо. Стали ценить детей. В прошлом к ним было плохое отношение. Рассказывали, и фильмы смотрела, – мать Амира пропускает реплику гостя мимо ушей. Она знает, что все так говорят, но мало кто способен на подобный поступок, сопряжённый с большим риском и требующий больших душевных сил.

Руди подносит Патрика к Еве. Та хватает его за щёчку, потом за нос, и тащит к себе. Она всё суёт в рот, и похоже, теперь и Патрика хочет попробовать на вкус. Патрик долбит погремушкой по голове Евы, чтобы она его отпустила. После борьбы младенцы засыпают в обнимку. Амир с матерью и гостями пьют чай и разговаривают.

– Как теперь их разлучать?

– Пусть пока спят. Смотрите, как сладко, как будто прожили вместе долгие годы.

– Да, может, у них родные, близкие души. Мало кто из супругов так спит, с такой великой любовью и нежностью.

Ева во сне закидывает ногу и руку на Патрика, чмокает губами. Во сне она слышит голос внутри себя: «Ура! Я в живом теле! Вот мой папа. А мама где? Похоже, её нет. Ладно, зато есть бабушка, так даже лучше. Какой-то карапуз лежит рядом со мной. Неужели это Патрик?»

– Эй-эй! Ты Патрик? – говорю я.

– Мммм, – мычит в ответ Патрик сквозь сон.

Я кричу долго. Мне суют в рот какую-то резиновую штуку, и старая женщина берёт меня на руки и качает, напевая мелодию. Это очень приятно, умиротворяет и успокаивает. В конце концов я, забыв обо всём, в бессилии засыпаю.

Бабушка умерла, когда мне исполнилось пять лет, и мы с отцом переехали в Испанию. Мы больше не виделись с семьёй врача и Патриком. Я закончила художественную академию и рисую картины природы, где бы ни была. Причудливые пейзажи, плоды моей фантазии, поражают воображение друзей и людей, которым я показываю свои работы. Я выставляюсь в основном на вечеринках и в творческих мастерских. Как-то меня пригласили на выставку в Ирак, где предложили представить мои работы совместно с творчеством местного скульптора. Фигуры животных, образы неизвестных мне людей приводят меня в восторг. Возле одной женской статуи я останавливаюсь и долго смотрю. Я не могу оторваться от неё, что-то притягивает.

– Нравится? – слышу я голос за спиной.

– Да!.. В ней есть что-то необычное, притягательное, – я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с мужчиной.