Супергерой для миллиардерши - Лия Аштон

Потом шагнул было к Айви, но передумал.

– В любом случае – дело в том, что, когда мой отец умер, я не мог спать.

– Неудивительно, – сказала Айви, но чувствовала, что совсем запуталась.

Губы Ангуса печально изогнулись.

– У меня такие разговоры не очень получаются. Может, нам лучше присесть.

Он привел ее к кушетке, и они сели бок о бок, хотя и на некотором расстоянии друг от друга.

– Я всегда отлично спал, – продолжал Ангус. – Но только не после смерти отца. Я уверен, это нормально. Бессонница продолжалась несколько месяцев – я ворочался, видел обрывочные сны, – и, конечно, состояние не улучшилось, когда заболела мама. А потом я как-то заснул, проснулся утром и вернулся к нормальной жизни. Это произошло, когда я окончил школу и поступил в армию. Как будто мое подсознание снова могло отдыхать в жестком и структурированном мире вооруженных сил.

Он наклонился вперед и с шумом положил диск на журнальный столик. Опершись локтями на колени, Ангус посмотрел на Айви.

– В тот вечер, когда ты сказала, что беременна, я тоже не мог заснуть, – сказал он. – Впервые с тех пор, как умер отец. Но потом, когда я свыкся с этой мыслью и даже обрадовался, все вернулось в нормальное русло.

Он выпрямился и чуть повернулся, чтобы видеть ее лицо.

– Но два дня назад это началось снова. Я ужасно спал в пятницу ночью. И еще хуже вчера.

Айви понятия не имела, куда он клонит.

– Я не понимаю. – Она никогда еще не видела Ангуса таким. В его взгляде была совершенно незнакомая ей неуверенность.

– Раньше я думал, что со мной что-то не так, потому что мне не снятся кошмары, как Тому, или что я немного робот, потому что люблю боевые действия, их вызов. Я думал – раз я легко оставляю подруг и ухожу на войну, раз я не скучаю по ним и не особенно радуюсь встрече по возвращении – во мне чего-то не так. Словно со смертью моего отца и болезнью мамы я утратил способность любить. Я думал, что вся моя жизнь – это моя работа и что, возможно, я просто боевая машина, не способная на эмоции.

Это он передвинулся на диване? Или она – потому что теперь их колени почти соприкасались.

– Но я понял, что не могу спать, потому что моя жизнь «сбилась с курса», и пока я не исправлю дефект, лучше не станет. А причина, почему мне так тяжело, – в тебе, Айви. Встреча с тобой все изменила.

– Значит, ты хочешь вернуть меня, чтобы высыпаться? – спросила она полушутя.

– Нет, я хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь, потому что я люблю тебя.

Эти слова настолько ошеломили Айви, что она онемела.

– Я понял, что был не прав. Я не то чтобы не был способен на эмоции или влюбиться – я просто не был готов рискнуть. И до тебя я не встречал никого достойного такого риска. Я знаю, как ужасно терять людей, которых любишь, и последние пятнадцать лет или около того мне казалось намного проще отстраниться от всего этого. Когда я никого не люблю, легче отправиться на задание. Легче уйти. – Он поймал ее взгляд. – Знаешь, ты была права той ночью, у меня просто не хватило духу это услышать. Слишком много лет я верил в то, что внушал самому себе, поэтому не мог воспринять что-то другое.

– Раньше я думала… что любовь опасна, – произнесла Айви. Это слово по-прежнему с трудом давалось ей, хотя признание Ангуса еще звенело в ушах. – Я думала, что, влюбившись, начну принимать неверные решения. Потеряю себя. – Ее губы изогнулись. – Ну, насчет контроля я не ошиблась. Я сама не своя, когда ты рядом, и это меня пугало. Но в конце концов я поняла – мне уже не девятнадцать. Я взрослый человек и сама за себя отвечаю, и глупые заблуждения и мечтания мне больше не грозят. И может, время от времени терять контроль не так уж вредно. Ты даже научил меня, что совершать ошибки – это нормально.

Ангус протянул руку, чтобы успокоить ее пальцы, которые Айви неосознанно сплетала в замок и расплетала. Он обхватил их ладонями – прикосновение было теплым и успокаивающим, но даже сейчас вызывало у нее мурашки.

– Ты удивительная, Айви Молинье, – сказал он. – Удивительная, и сильная, и умная, и красивая. В то утро я совершил худшую ошибку в своей жизни, но надеюсь, что еще не поздно ее исправить.

Айви посмотрела на свои руки и медленно переплела пальцы с его пальцами.

Потом наклонилась ближе и посмотрела Ангусу в глаза.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Ты и наш ребенок не входили в мои планы, но ты перевернул все с ног на голову самым замечательным, идеальным образом. Наверное, именно так любовь и должна действовать? Без всяких планов.

– Да, – согласился Ангус, его теплое дыхание коснулось ее кожи. – Никаких планов. Но много рисков и еще больше ошибок на всем долгом пути. Ты согласна?

Айви кивнула и улыбнулась:

– О да.

Она нежно поцеловала его в губы.

– Мы все совершаем ошибки, Ангус, – сказала она, – но я знаю, что на этот раз не ошиблась.

Это был прекрасный день для свадьбы.

Снова Айви стояла в конце прохода. Гости снова повернулись на белых деревянных стульях, чтобы посмотреть в ее сторону.

Но сегодня она шла не по песчаному пляжу, а по пыльной красной дорожке – к тенистому баобабу.

В конце октября солнце в Пилбаре теплое и ласковое. Айви двигалась под нежную мелодию гитарного дуэта – единственные звуки на фоне тихого пейзажа Булла-Булла-Даунс.

Пока Нэйт не начал плакать.

В тот же миг всеобщее внимание обратилось к коляске, которую Айрин Молинье качала слева от гостей. Сестры Айви в изумрудно-зеленых платьях оставили свои посты рядом с раздутым стволом баобаба и заворковали над малышом – но Ангус, в узких шортах и белой рубашке навыпуск, уже принял меры.

Когда Айви подошла к нему, ее сын лежал на плече Ангуса и его затихающие крики превратились в хныканье, а затем в довольный вздох. Ангус улыбнулся Айви, потом поцеловал темную головку Нэйта.

Айрин жестом показала, чтобы Нэйта положили обратно в коляску, но Айви помотала головой.

Нэйт был счастлив на руках отца.

Мгновение спустя Мила, Эйприл и Том снова оказались на своих местах, а Айви, Ангус и Нэйт стояли перед священником.

Год назад, в Нуса-Дуа, Айви и представить себе такого не могла. Сын, будущий муж, свадьба. Вся ее жизнь состояла из карьеры, все внимание было сфокусировано на «Молинье майнинг».

Но теперь все изменилось. Карьера по-прежнему играла важную роль, но могла подождать еще пару месяцев.

С самого рождения Нэйта жизнь протекала как в тумане – но этот туман отличался от того, в котором Айви пребывала раньше. Вместо деловых встреч, электронных писем и переговоров она кормила и меняла памперсы и – если повезет – спала.

Айви не могла сказать, что обожала все стороны материнства – особенно кормление в три утра, – но она, безусловно, любила Нэйта.