Последние сумерки - Анастасия Бароссо

– Мой внук вернулся, как я и предрекал тебе с Матвеем на днях, – ответил тот. – Однако, как обращаться со столь малыми детьми, не имею ни малейшего представления. Желаю, чтобы ты с мужем позаботилась о моем преемнике. Сейчас он слаб, но после того, как проснется – его нужно покормить…

– Да что ты, батюшка Бер! – всплеснула руками старушка, впервые в жизни не дав Медведю закончить фразу. – Да его не то что кормить, его, крохотулечку, выхаживать надобно!

Агафья ловко подхватила спящего ребенка на руки. Круглые щечки ее мгновенно приподнялись от благостной улыбки, озарившей лицо.

– И самое главное! – Бер поднял руку в останавливающем и призывающем ко вниманию жесте. – Главное – никогда не смейте снимать с него амулеты, иначе вас постигнет участь, которой не позавидует никто из живущих!

– Не волнуйся, Берушка, – успокоила его Агафья, тихонько баюкая начинающего просыпаться мальчика. – Не одного, чай, вырастили…

С этими словами старуха покинула трапезную, оставив Бера в одиночестве.

После ее ухода Медведь плеснул себе еще вина в опустевший ковш. И, неспешно прихлебывая сладко-горькую влагу, привалился спиной к стене.

Он ничуть не жалел о смерти навьего жреца. Предатель должен был быть наказан! Жаль было только прежней дружбы. Общих надежд и целей, к которым они шли когда-то нога в ногу и рука в руке. Однако… Если быть честным с самим собой, приходилось признать – без Велемира Медведь не представлял, что делать с этим ребенком. Его колдовских сил и умения явно недостаточно для того, чтобы каким-либо образом воспользоваться мощью новоявленного Белояра, по пророчеству – спасителя Руси и всего мира. Чудесного младенца, который после столь долгих усилий все же попал к нему в руки!

Медведь, только лишь теперь ощутив навалившуюся на плечи усталость, медленно опустился на лавку. Уперев локти в колени, глава лютичей уронил потяжелевшую вдруг голову на руки. Напряженные мышцы под татуированной кожей вздрагивали от недавнего напряжения, и зловещие силуэты древних божеств на его коже оживали и двигались в ритуальном танце. Тяжелые и тревожные мысли рождались в мозгу Бера…

Ждать, пока сын Белояра и Юлии вырастет, воспитанный под неусыпным его наблюдением, пусть даже беззаветно преданным его идеям, он не хотел. Горячая кровь не давала ему спокойно ждать, терпеливо надеясь на будущее. И еще… как быть со словами колдуна про кровь ангела, текущую в жилах ребенка? Ни в одном селении лютичей не было жрецов, сравнимых с Велемиром, и тем более ни один из них не служил Маре. Найти Юлию, конечно, можно… но если она и примет предложение Медведя, то не сама и не по доброй воле, это он понимал четко. И потому единственным шансом ему виделся путь в Храм Солнца в Русколани. Языческий храм, возведенный русичами в незапямятные времена далеко в горах Приэльбрусья, близ древнего рая славян Ирия. Место, откуда Бус Белояр, тот самый Бус Белояр, что вершил судьбы мира, живя в гармонии с богами и природой, начал свой путь.

Размышляя о том, как лучше и безопаснее добраться вместе с младенцем к храму, Бер услышал осторожный стук в дверь.

– Кто там, входи! – крикнул он.

Дверь открылась, и на пороге Медведь увидел ту самую девушку, которая прислуживала Велемиру. В этот самый момент он внезапно осознал – хитрый жрец все это время специально провоцировал его, а своими последними словами окончательно вывел из себя, приняв смерть, которой уже давно добивался!

– Что тебе?

– У дверей стоит какой-то человек, – встревоженно вымолвила она.

– И чего же он хочет?

– Он говорит, что готов принять твое предложение…

– Имя-то у него хоть есть?! – раздраженно буркнул Медведь.

– Есть. Вячеслав.

Под взглядом Бера девушка испуганно вжала голову в плечи.

– Вячесла-ав?! Ну что ж… Зови! – он неожиданно заулыбался. – Негоже заставлять гостя ждать на пороге!

«Боги помогают мне!» – думал Бер, поспешно смывая с себя следы засохшей крови. Он зачерпывал воду из деревянной кадки, стоявшей в углу, огромными пригоршнями и щедро плескал холодную влагу на лицо, шею и грудь. Через пару минут глава лютичей стал чистым и свежим, а на полу вокруг него темнело широкое мокрое пятно. Утеревшись холщовым полотенцем, он даже взглянул мельком на свое отражение в начищенной до блеска медной кастрюле и явно остался довольным собой.

Меньше всего в такой непростой для себя момент Бер ожидал увидеть Вячеслава! Демона, что, по словам Велемира, послан на землю в противовес ангелам. И точно так же, как они, ничего не знающего о своей сущности. Не знающего о своей основной, если не единственной задаче – рано ли поздно сделать выбор в сторону добра или зла…

Самостоятельный приход сюда, к нему, давал надежду, что выбор Вячеслава будет именно такой, какой сейчас очень нужен предводителю волков-оборотней!

Вячеслав вошел в трапезную осторожной мягкой поступью.

Вид полуголого человека, сплошь покрытого татуировками, казалось, не произвел на него особенного впечатления.

«Это Белобог повел наши рати и конницу. И тут мы увидели бывших в лесах волшебников, пришедших к рати и взявших мечи. И видели мы кудесников, творящих великое чудо, как из горсти земли, поднятой к небу, встают рати небесные. И текут они на врагов, и ввергают их в могилу…»

Голодная исхудавшая волчица внимательно оглядывает землю впереди себя, улавливая чутким носом малейшие запахи…

След, по которому идет Юлия, уже практически незаметен, едва ощутим. И только удача помогает ей не сбиться с пути.

Ей часто приходится возвращаться, снова и снова рыскать вокруг потерянной ниточки, пока след снова не возникнет перед ней, возрождая погасшую было надежду. Надежду найти шамана.

Велемир, тот, кого так стремилась отыскать обернувшаяся волчицей Юлия, явно хорошо знал лес. И если бы Юлия, которая всегда была стопроцентной горожанкой, не получила чутье и зрение волка, то уже в первые часы преследования оказалась бы где угодно, но не там, куда направлялся шаман.

Выбежав на очередную поляну, серо-рыжая волчица вдруг настороженно замерла. Ноздри ее затрепетали, густая шерсть на загривке встала дыбом. В центре поляны угадывался старый след от костра и еще что-то… пугающее и в то же время знакомое.

«Волки! Много волков! – пронеслось в голове у Юлии-оборотня. – Ярость и страх!» Ярость и страх – вот, что двигало этой стаей… нет, не стаей животных. Стаей оборотней, таких же, как она. Юлия прыгнула вперед. Вот оно! Полузатоптанные, петляющие следы беснующихся волков и еще другие. Глубокие. Медвежьи.

Юлия обошла поляну, чутко принюхиваясь. Ни запаха, ни следов крови нигде не было. Только немногочисленные обрывки одежды, кое-где со следами клыков и когтей. Волчица осторожно приблизилась к покрытому свежей ржавчиной, замысловато зазубренному ножу, что торчал из земли рукоятью в сторону севера неподалеку от поваленной сосны. Инстинктивно поджав хвост, она опасливо обнюхала ритуальное лезвие… В следующий момент Юлии показалось, будто в лоб ей врезалось здоровенное бревно. Она кубарем откатилась от ножа, от ее шерсти, и из глаз сыпались искры.