Последние сумерки - Анастасия Бароссо

– Мне кажется, там никого нет, – произнес Вячеслав у нее за спиной.

От неожиданности Юлия вздрогнула.

– Говорила тебе – не каркай, – резко осадила она его. – И так есть кому!

Вячеслав покраснел до корней волос, скрипнул зубами, но промолчал и, отойдя к рухнувшему сгоревшему стволу, уселся на него.

Юлия же продолжала колотить в ворота с такой силой, что в кровь расцарапала ладони. Наконец, поняв тщетность своих попыток, она пошла вкруг забора, проверяя каждое из бревен на прочность. Какое-то время спустя она показалась с противоположной стороны, как ненормальная колотя кровоточащими, с обломанными ногтями руками по огромным бревнам.

– Может, попробуем перелезть? – попытался успокоить ее Вячеслав.

– Сейчас… сейчас… – чуть слышно бормотала Юлия, не обращая на него никакого внимания.

Вдруг ее взгляд упал на еле заметную тропинку, уходящую в сторону леса, и Юлия уверенным шагом направилась туда.

Вячеславу ничего не оставалось делать, как только молча, покорно следовать за ней.

«Кажется, она сошла с ума… Этого только сейчас не хватало, – думал он. – И что мне с ней теперь делать?! Не бросать же здесь одну…»… В конце концов тропа вывела Юлию, а следом за ней и Вячеслава на небольшую поляну, посередине которой торчал обгоревший столб с рогатым черепом наверху.

Юлия внезапно кинулась к нему и упала на колени.

Подойдя ближе, Вячеслав увидел, что это никакой не столб, а идол…

– Велес не уберег… не дал защиты… что же теперь?

– Юль…

Вячеслав тронул ее за плечо.

– Наверное, нам пора возвращаться? Здесь никого нет. А путь обратно – неблизкий…

Невидящими глазами Юлия смотрела на него. Сквозь него. Не говоря ни слова.

– Пошли… Ну, пошли же! – пытался поднять ее на ноги Вячеслав.

– Это конец… Наверное, так боги решили наказать меня за все грехи…

Внимание Вячеслава привлек некий предмет, торчащий из идола. Он аккуратно извлек его из сухого дерева.

– …Рьян, – прочел он вырезанную на ручке ножа надпись.

– Дай!

Юлия вдруг схватила нож за лезвие, не думая о том, что может порезать руку. В тот же момент коровий череп сорвался с вершины идола, упал на землю и разлетелся костяной крошкой. Вячеслав отпрянул в сторону, выпуская нож из рук.

– Знак… он дал мне знак… – бормотала Юлия нечленораздельно.

Вячеслав с грустью смотрел на нее, опершись на лежащую поперек поляны огромную обгоревшую сосну.

– Никого не осталось… только я… Я… Я сама найду и накажу воров! Теперь-то я в силах отыскать дорогу к сыну!

Юлия вдруг стала срывать с себя одежду, не выпуская при этом нож из рук и немало не заботясь о том, что может серьезно пораниться.

– Юля… не надо! – попытался в который раз успокоить ее Вячеслав. – Не знаю, что у тебя в голове, но я – с тобой, и обязательно помогу!

Он попытался прекратить ее дикую выходку, но Юлия, гневно сверкая глазами, развернулась в его сторону, и он едва успел отшатнуться от крепко зажатого в ее руке ножа.

– Никто. Мне. Не. Поможет, – четко, по слогам выговорила она. – Все только обещают. И ничего не делают, преследуя свою выгоду. Больше мне никто не нужен! Боги подсказали мне выход, и я благодарна им за это.

Она скинула последние детали одежды, прикрывавшие ее тело.

– Мама скоро придет, малыш… – прошептала она, вдруг метнув нож перед собой.

Не успел тот коснуться земли, как она прыгнула следом. И перед испуганным, изумленным Вячеславом вместо девушки возникла рычащая волчица! Оскалив пасть, Юлия развернулась и бросилась в лес.

Вячеслав не помнил, сколько времени он провел на месте, уставившись в одну точку. Придя в себя, он начал собирать раскиданную по земле одежду. Аккуратно сложил ее в стопочку на поваленной сосне. Положил сверху нож. Собирался было просто уйти. Но обернулся и, забрав удивительный клинок, положил его в карман.

«…И была повержена Русколань от готов Германареха. И он взял жену от рода нашего и убил ее. И тогда вожди наши потекли на него и Германареха разбили.

„Книга Велеса“, Бус I, 6:1

Рек Германарех: – Й-о-хо! —

Великие воды узрят мои вои!

Богов киммерийцев и волхов!

Мы кимров и волхов изгоним!

Но не варяги – ясуни.

И вождь наш концами мечей

изгнал чужеземцев-гостей!..»…

Граничащее с лесом недавно восстановленное старинное имение на Николиной горе не поражало ни размерами, ни красотой.

Добротное приземистое строение, два крыла которого опоясывали небольшой пруд, густо поросший осокой и камышом, раньше принадлежало то ли какому-то обедневшему дворянскому роду, то ли успешному купцу. Сейчас это были владения Бера.

Вечер, опускающийся на землю, не принес языческому вождю никаких новых известий о беглянке и потому он как медведь-шатун метался из комнаты в комнату, пугая своим видом дряхлую семейную чету. Обязанностью высокого худого старика и кругленькой уютной старушки было следить за порядком в доме и погребах.

– Не желаешь ли квасу, батюшка? – осмелившись, спросил дед Трофим. – Моя старуха ядреного состряпала, с хреном…

– Сам этот хрен и глотай! – прорычал Медведь.

И больше ни слова не говоря, в который уже раз направился в левое, самое дальнее крыло дома, которое с виду не было восстановлено и стояло все опутанное лесами.

– Пошли, – мрачно бросил он девушке, сидящей на краешке лавки и усердно штудирующей какую-то книгу. – Пришло время достать Велемира из темницы, долго уж он там прохлаждается.

Девушка отложила книгу, молча встала и с покорным видом направилась следом за Бером по широкому коридору. Подойдя к двери каземата, Бер распахнул ее, отодвинув тяжелый засов.

Яркий свет ослепил Велемира, который сидел, сгорбившись на темном дощатом полу. Жрец инстинктивно прикрыл глаза рукой.

– Ну, что, отступник? – рявкнул Бер на бывшего друга. – Надеюсь, сегодня ты порадуешь меня хорошей новостью?! Три дня поста перед ворожбой должны помочь тебе… Хе-хе! – он злорадно хмыкнул. – Верно ведь, а?

– Посты всегда помогают истинно верующим людям, – ответил Велемир, без страха глядя снизу вверх в круглые черные глаза главы клана лютичей. – И они же дают возможность спускаться в навь… Так что и тебе не мешало бы попоститься, – добавил он тихо.

Медведь моментально побагровел от слов жреца.

– Не тебе меня учить, предатель! – проревел он. – Если бы ты не помог скрыться девчонке, да не распускал бредни о гневе богов, лютичи уверенной поступью продвинулись бы сейчас вперед на пути спасения народа русского! А еще дальше – на пути изгнания с земли нашей ложного бога с его прихвостнями.