Гостья из Будущего 2020 - Беймук

Утром Маркович сходил за машиной, усадил меня на заднее сидение и по пути остановился, чтобы забрать Николая. Трусила я страшно, клаймор даже вколол сразу два каких-то препарата, чтобы привести в порядок реакции.

На месте пришлось посидеть в машине, пока мои аборигены «примут смену», а затем перебраться в отдельное помещение, в котором окна были украшены узором из не очень толстых, в палец толщиной, металлических прутков.

Несколько часов разрывалась между экраном ноута и выглядыванием в окно. Но в окне не было ничего интересного. Со стороны боксов подъезжали колёсные средства различных цветов и моделей. Маркович с Николаем какие-то выпускали просто так, с водителями и пассажирами других о чем-то говорили, кому-то грозно выговаривали (я уловила только слово «взносы», что бы оно ни значило). Затем поток машин поредел, Маркович куда-то ушёл, Коля сел на деревянную доску, укрепленную на двух столбиках перед дежуркой. И закрыл глаза, подставив лицо солнечному свету.

Тем временем мне надоело листать страницы «гугла». Когда поняла, что это просто примитивный поисковый бот, составила на клайморе блок-прогу, которая листала страницы по известным мне словам и сортировала данные. А сама вышла наружу. Исследователь я или нет?

С тыльной стороны дежурки располагался еще один ряд боксов. Судя по всему, это был ремонтный участок. Уж ремонтников-то везде легко узнать. Неважно, что они делают: подковывают ездовых животных, настраивают двигатели внутреннего сгорания или рихтуют обшивки транспортников после столкновения с метеоритами. Есть в них что-то общее.

Небольшая толпа собралась вокруг транспортного средства, с поднятой передней панелью. Под которой находился приводящий блок («двигатель»). Тот рычал как-то неубедительно, не способный вытянуть уверенные ноты, чихая и захлебываясь. Особенно, когда владелец пытался увеличить мощность.

Подойдя поближе, прислушались к разговору. Кажется, ремонтники пытались локализовать неисправность. И раздумывали, какую деталь нужно заменить, так как предыдущие ремонты не дали результата.

Присмотревшись, подключила к диагностике клаймор. Тот быстро провёл анализ энергетических потоков, выстроил схему, наложил на реальное изображение механизма…

И я явственно увидела пробел в схеме. Система работала с перекосом, так как один из элементов давал неправильный сигнал. Согласно всей логике схемы, элемент должен был о чем-то сигнализировать и передавать данные на блок управления. Но идущий от него сигнальный кабель чернел зияющей пустотой в чёткой и логичной системе.

— Вот здесь поломка, — указала я, больше усилий прилагая к тому, чтобы правильно построить фразу, а не к доказательству своей правоты.

Все посмотрели на меня. Кто с удивлением, кто с раздражением, а кто и презрительно. Но широкоплечий приземистый абориген посмотрел задумчиво, достал из ящика стоящего неподалёку, в боксе, стола, бумажный журнал со схемами, полистал и начал командовать. Ещё один абориген, повыше и помоложе, принёс похожую деталь. И они принялись менять неисправный узел.

Ремонт занял минут пять, после чего двигатель радостно и басовито загудел.

Тот самый абориген, что был старше (позже оказалось, что это владелец ремонтных боксов, по имени Валера), опробовал машину, заставив сделать пару силуэтом и могуче победно зарычать. Затем передал связку ключей другому человеку (видимо, владельцу транспорта) и что-то ему сказал. Кажется, фигурировало число «сто» было что-то про экономию времени.

А затем владелец ремонтного бокса развернулся и обратился ко мне. И заговорил, что-то у меня спрашивая.

Речь «своих» знакомых, которые обращались ко мне, произнося слова медленно и разборчиво, я уже понимала хорошо. А вот когда аборигены общаются между собой, восприятие пока тормозит. Ведь играет роль не только знание слов, но и темп речи, и выговор, и произношение. Я беспомощно оглянулась, и увидела совсем рядом Марковича.

Тот стоял в небольшой толпе, которая собралась вокруг транспорта. И удивлённо меня рассматривал. Но быстро опомнился и перехватил разговор. Представил меня своей родственницей, и дал понять, что договариваться нужно с ним.

Но владелец ремонтного бокса вдруг все равно обратился ко мне и предложил… Это что, серьёзно? Здесь что, принято, только увидев человека, не поинтересовавшись наличием профильного образования, наличия подтвержденных сертификатов, результата тестов и уровня их верификации, сразу предлагать ему работу? Человеку, который даже язык ещё толком не выучил?

Я не успела не то что согласиться, а даже поверить в происходящее. Как вдруг, будто из скрытого люка в полу, появился Коля. Ухватил потенциального работодателя за рукав и повёл… Кажется, торговаться за более выгодные условия оплаты. Даже не зная, хватит ли у меня способностей? Но разве так можно?

Панику слегка погасил Маркович. Объяснив, что мне нужно будет только находить поломки в компьютерной и электрической системах. На что я заявила, что «вижу» поломки в таких системах. Не упоминая, что главную работу выполняет клаймор.

Ну, а местная компьютерная техника… Судя по архитектуре ноута, она намного проще привычного мне оборудования. Хотя элементная база совершенно другая. Но ее, базу, надеюсь, можно будет уточнить в «Гугле».

Так я перебралась с ноутом из «бухгалтерии» возле дежурки в ремонтный блок. За этот день ещё пять раз Валера подзывал меня к машинам. Пару раз мне удалось определить неисправность, один раз вычислить не работающий воспламеняющий элемент («свеча», называется), а два раза не смогла найти неисправность. Ну, не разбираюсь я в такой древней механике.

При этом Степа (помощник Валеры) посмотрел на меня с превосходством, а Валера принялся объяснять, в чем проблема.

А в конце дня Коля о чем-то поговорил с Валерой и вернулся с тонкой пачкой разноцветных бумажных листков. И заявил, что это моя зарплата. Девятьсот сорок гривен. Интересно, сколько это, если перевести в креды? И хватит ли на то, чтобы каждый день принимать ванну, а также получать в «магазине» еду и «водку»?

Глава 14

Игорь Николаевич Климов, капитан полиции

По указанному адресу удалось добраться только к трем часам дня. Странное место, это «Загоспромье». Старые дома, довоенной, даже «послереволюционной» постройки. Правда, кое-где вместо детских садов, автосервисов и гаражных кооперативов начали появляться новостройки, но пока как-то реденько. Не то, что в новых районах или даже в историческом центре.

Все дома выстроены в стиле «сталинский ампир». Здоровенные здания, занимающие целые кварталы, выходящие на четыре окрестных улицы, с неимоверным количеством подъездов. И уютными двориками внутри. Многие сохранили исторические названия: «Дом писателей», «Дом профработников», «Дом советской интеллигенции». А также «Дом сотрудников ГПУ» и даже «Красный бродильщик» — дом работников ликеро-водочного завода.

Когда-то эти дома строились на краю города, за возникшим на окраине первым в стране полностью железобетонным вісотнім зданием: «Госпромом», или «Домом государственной промышленности». Был он по тем временам (20-е годы прошлого века)