Некромантия в быту - Татьяна Вешкина

Шли годы, века, и заканчивались души, отданные существу из другого измерения. Паразит все слабел и реже, и реже появлялся на поверхности с предложением заключить сделку. Его образ оброс верованиями, люди стали бояться посещать перекресток, который раскинулся так близко от входа в подземелья. Создание из совсем другого мира в глазах горожан измельчало и оказалось разжаловано до черта-искусителя из детских сказок.

Анна Семеновна была председателем товарищества жильцов уже не первый десяток лет. Она всегда знала, когда нужно покрыть листами металла крышу, а когда распределить деньги на замену кабины лифта или вентилируемый сайдинг фасада. Дом рядом с площадью Советской благодаря ее стараниям стал просто образцовым – он исправно и вовремя менял внутреннюю окраску подъездов, никогда не обзаводился протечками и трещинами. Жильцы Анну Семеновну уважали и не задерживали оплату коммунальных квитков – и не потому, что боялись отключения света или газа. Они боялись председателя товарищества жильцов. Что-то глубоко внутри нее крылось такое, что даже хамоватые подростки, нагло глядящие в глаза взрослым, при появлении Анны Семеновны молча съедали недокуренные сигареты и больше никогда не дымили в подъездах. Школьники предпочитали гонять на самокатах в соседнем дворе, а бомжи шли спать в любые другие кусты, но только не в те, которые были высажены возле образцового дома рядом с площадью Совет– ской.

Впрочем, Анну Семеновну только в глаза называли Анной Семеновной: шепотом и, переглянувшись через плечо, жители именовали ее бабой Нюрой. Когда председатель жилтоварищества заканчивала планирование бюджета, закупку товаров для ремонта и сверление взглядом мастеров, обеспечивающее однозначную скидку на ремонтные работы, она смотрела в окно и слушала, что происходит вокруг. Зачастую она даже раньше самих влюбленных знала, что у них начались романтические отношения, и была в курсе будущего пополнения семейства задолго до того, как об этом догадывалось само семейство.

Жильцы образцового дома рядом с площадью Советской дружно думали, что после смерти бабы Нюры все здание быстро придет в запустение, а водопроводные трубы разом полопаются и зальют слезами горячей воды все квартиры. А сама Анна Семеновна в свободное время старалась не забывать наведываться на лавочки к соседкам и обменивать свою подслушанную информацию на их профессиональный сбор данных, выполненный ничуть не хуже, чем любой психологический портрет от элитных спецслужб мира. Так любая баба Нюра своего дома получала уникальный доступ к неограниченному объему информации со всеми паролями, явками и адресами. Разведывательной организации не раз приходила в голову идея нанять местных бабушек на должность секретных агентов или хотя бы тайных информаторов, вот только бюрократия снова и снова брала свое. Столкнувшись со стопкой бумаг, каждую из которых нужно было пометить подписями и печатями представителей разных ведомств, даже идеалисты энтузиасты, недавно заступившие на службу, рано или поздно бросали инициативу внедрения бабушкопатруля. Но безупречно отлаженную систему сбора и передачи информации пожилыми людьми взяли на вооружение риелторы. Сами бабушки думали, что поставляют компании данные о возможных и будущих покупателях и продавцах недвижимости в обмен на приятные доплаты в белых конвертиках. На свои последние «зарплаты» Анна Семеновна приобрела шпионские «жучки», которые оказались расставлены в разных подъездах дома. Домуправ как раз пила прописанный врачом цикориевый кофе и подумывала заменить его обратно на обычный в зернах, когда до нее донесся диалог весьма необычного содер– жания:

–Да замолчите же, вас услышат!

–Лизавета, вам нечего бояться. Мы вас защитим.

–Вы не понимаете, с кем связались!

–Мы как раз все прекрасно понимаем. Вы поедете с нами в Москву, в надежное место.

–Меня и там найдут, как вы не понимаете!

–Послушайте, в Москве сейчас хранятся люди и вещи посерьезнее! Не спорьте, пожалуйста!

Лизавета, безусловно, была странной соседкой. Она предрекала столько бед, сколько не были способны нарисовать все ведущие новостных каналов и прогнозов погоды, вместе взятые. Однако раз в год и палка стреляет… И вот теперь Лизавету увозят и собираются куда-то cпрятать.

Анна Семеновна хмыкнула, дожевала печенье и вспомнила, кому ей полагалось передавать информацию в экстренных случаях. Домуправ быстро набросала записку, поместила ее в один из «зарплатных конвертов» и, не вылезая из тапочек, спустилась на первый этаж. Стук в среднюю дверь дал почти мгновенный результат. Дверь открыл неуклюжий юноша, перекошенный беспощадным пубертатом. Он привычно прятал свои слишком длинные руки за нескладной спиной. Сосед, с этим его вечно виноватым видом побитой собаки, выглядел как человек, которому однозначно есть что скрывать.

–Юра, мне нужно, чтобы ты съездил по одному адресу и передал письмо. И я не скажу твоим родителям, какими сайтами ты стал пользоваться последние две недели.

Глаза у паренька округлились, а ладони – вспотели. Мысленно он пообещал себе отныне смотреть все видео только в наушниках и съехать из этого дома, едва ему исполнится восемнадцать. Память услужливо подкинула воспоминания о последнем совместном вечере с Анной Семеновной: тогда он как раз и покупал для нее прослушивающие устройства в интернете. В прошлый раз баба Нюра скрыла от родителей правду о школьном конфликте, закончившемся дракой. Ощущение, что домуправ коллекционирует его прегрешения и использует как бесплатную рабочую силу, не покидало подростка, нервно вздрагивающего от каждого стука в дверь.

–Юра?– вкрадчивым тоном уточнила Анна Семеновна.

Юноша выхватил конверт, быстро захлопнул за собой дверь и кивнул.

Трамвай увозил Юрия через исторический центр, мимо зеленых парковых зон к бывшим заводам и тому, что осталось от городского рынка. Этот район по праву считался одним из самых криминальных в городе, а потому, нервно оглядываясь, парень представлял своего адресата. Может, это будет татуированный байкер? Бывший новый русский? Члены банды? Встретившись на остановке с голубоглазым улыбчивым сантехником, который менял в их доме батареи и чинил все неполадки, Юра выдохнул и расслабился.

–Ну здравствуй! Что там Анна Семеновна просила мне передать?

Юноша поздоровался в ответ и протянул запечатанное послание. Он размашистым шагом перешел на другую сторону улицы, не оборачиваясь, а потому не заметил, как сантехник скрылся за углом дома и нырнул в первый попавшийся канализационный люк.

Лизавете дали мороженое не потому, что она проголодалась, а скорее чтобы занять каким-то делом и отвлечь от пересказа разных безумных теорий заговоров. Впрочем, фруктовый рожок за двести рублей быстро закончился, в отличие от историй, и, ударив себя ладонью по лбу, Дина отправилась в другой вагон – ловить скрывшегося с глаз продавца снеков и сладкого. Этот день хорошо запомнился Семену Николаевичу, мужчине, в прошлом году отправившемуся на пенсию, а затем и на дополнительные заработки. Семен Николаевич каждый день, кроме воскресенья, вставал в 4 утра, грузил из морозильника купленное прошлым вечером мороженое, а из шкафов – сухарики, чипсы и прочую «химию», которую обычно разбирали студенты. Затем, проклиная все, шел на перрон и дожидался сонную электричку, наполняющуюся не менее сонными людьми. До самого вечера, а иногда и глубокой ночи Семен Николаевич протискивался из одного вагона в другой и менял электрички, словно перчатки. К несчастью для себя и семьи, он обнаружил, что после выхода на пенсию для тех, кто хочет свести концы с концами, работа не заканчивается. Его бросало с одного маршрута на другой, словно пушистый белый зонтик одуванчика. Но сегодня еще молодого душой пенсионера в тамбуре поймала девушка с очень замученным видом и сунула толстую пачку купюр.