Другой Париж. Изнанка города - Наталья Лайдинен

Автобус был уже почти до отказа забит бродягами всех видов и калибров. При этом все присутствующие говорили исключительно по-русски, хоть и с разными характерными акцентами. Запах стоял такой, что можно было топор вешать. Я вздохнул и уселся на свободное место рядом со скучающим рыжим мужиком лет пятидесяти.

– Я – Гена, – меланхолично сказал он мне. – Будем знакомы.

– Тимофей.

– Ты не знаешь, сколько нам еще в этой бочке мариноваться?

– Понятия не имею. А едем-то куда? И главное – зачем?

– Как? Ты не в курсе? – удивился Гена. – Мы же на митинг едем.

– На какой такой митинг? – обалдел я.

– Ну, ты даешь, брат! Тут же уже неделю эти хорьки бегают, все уши прожужжали. Обеды даже бесплатные раздавали. Сказали, всем, кто в Страсбург поедет, дадут денег по сто евро. Водки завтра бесплатной нальют, кормить на месте будут. А потом обратно привезут. Чем не халява – прокатиться по Франции? Еще и подзаработать ни за что!

Тем временем в автобус погрузились водитель, Катя и молодой нагловатый парень-активист, лицо которого мне еще на улице показалось смутно знакомым. К ним присоединилась группа телевизионщиков с «бетакамами» и прочей громоздкой аппаратурой. Все кураторы мероприятия уселись впереди.

Уже смеркалось. Наконец мы тронулись в путь. Бомжи в автобусе одобрительно зашушукались и зааплодировали. По рукам уже минут тридцать гуляли несколько пакетов с дешевым вином.

– Что будет к концу поездки? – с тоской подумал я.

Между тем Катя, сидящая с кислой физиономией, достала из сумочки маленький веер и усиленно стала им обмахиваться. Потом она взяла в руки микрофон.

– Товарищи бомжи! – начала она.

– Мы вам не товарищи, мы господа! – под дружный взрыв хохота перебил ее какой-то мужик с галерки. – Обращайтесь к нам соответственно!

– И вообще бомж – это звучит унизительно…

– Да по мне вы хоть шейхи персидские! – отозвалась Катя. Было видно, что весь процесс явно не доставляет ей удовольствия. – Помолчите немного. У меня для вас ценная информация относительно завтрашнего дня.

– А жрать когда дадут? – раздался подвыпивший хриплый голос. – Обещали!

– Леша, я так не могу! – отодвинув микрофон, нервно сказала Катя сидящему рядом парню. – Сделай что-нибудь! Сам с ними разговаривай!

– Не проблема.

Микрофон перекочевал к Леше. Он откашлялся и продолжил:

– В ваших интересах, граждане, меня выслушать спокойно и до конца. Не то в два счета ссажу вас на хрен! И никакого Страсбурга, а главное – никаких денег и халявного бухла вам не будет. Это ясно?

– Ясно. Ясно… – недовольно разнеслось глухо из разных углов. – Ехать-то нам сколько?

– О’кей. Тогда слушайте инструктаж. Внимательно слушайте! Время пути до Страсбурга – ориентировочно десять часов. Преодолеем с вами почти пятьсот километров с несколькими остановками. По ходу мы выдадим вам сухие пайки и воду. Поедете, как белые люди. Можете спокойно отсыпаться. По прибытии в Страсбург довезем вас до места митинга. А уж там, будьте любезны, начинайте денежки отрабатывать! Сейчас – не напиваться. Вся пьянка – завтра на площади. Обещаю море водки. А увижу кого сейчас пьяным – денег не дам и обратно в Париж не повезу. Будете в Страсбурге под мостом куковать!

– Как это – денежки отрабатывать? – спросил хмурый Гена.

– Очень просто, – объяснил Леха. – Мы вас организованно доставляем к зданию Европарламента. Там будут еда, палатки, разные прибамбасы… Все, что надо для нормального митинга.

– Какие еще прибамбасы?

– Ну, плакаты, транспаранты, кастрюли. Стучать громко для телевидения!

– И что дальше?

– Ваша главная задача – никакой самодеятельности. Сидите себе на площади, в руках плакаты держите, по кастрюлям громко барабаните. Лозунги кричите. Там будут наши люди, они вам все подскажут, что и когда кричать надо будет. В перерывах пьете водку. Потом мы вас собираем, сажаем в автобус, раздаем деньги и везем обратно в Париж. Все ясно?

– И чё, это все, что ли? – задумчиво почесал затылок Гена. – Есть тут какая-то подстава, чую, не дурак. Чтобы просто так взяли в Страсбург свезли, халявную жрачку раздали, водкой напоили да еще и деньжат подкинули только за то, что мы день с кастрюлями на улице посидели? Не верю!

Катя, продолжая морщиться, раздала бомжам пакетики с провизией. Там были пара бутербродов, яблоко, яйца и апельсиновый сок. Недурно в принципе. Я, во всяком случае, съел все с удовольствием.

Однако соком, естественно, у остальных пассажиров дело не ограничилось – не на тех напали! Часа через полтора в автобусе нестройно зазвучали русские народные застольные песни. Задремавший было Леха аж с места подскочил, красный, злой.

– Я вам что сказал?! Не пить накануне работы, а только во время, чтобы в кондиции быть! Катя, пошли бухло отбирать у этих животных!

– А телевизионщики-то наши тоже напились… – печально сказала Катя, глядя на съемочную группу. – Вон уже храпят, сволочи.

– Не волнуйся, эти к утру проспятся. Не впервой, профессия такая нервная. А вот бомжей надо держать в ежовых рукавицах, а то живыми не довезем!

Вместе с шалеющей от происходящего Катей Леха грозно двинулся по проходу, внимательно глядя на бомжей, которые пытались уворачиваться от его взгляда.

– Ну-ка, у кого тут левое бухло? Давайте сюда!

Бомжи торопливо запихивали недопитое в складки балахонов, пытались прятать пузыри под сиденьями. Те, кто сидел подальше, старались заглотить как можно больше вина, чтобы ни капли драгоценного напитка не досталось врагу. Леха подходил к хитрецам и силой отбирал у них спиртное. Те бурчали и сопротивлялись. Закончилось все тем, что в процессе перетаскивания друг на друга открытого пакета с вином, по запаху больше похожего на упаковку для машинного масла, бомжи облили модные джинсы Лехи отвратительной вонючей жид костью.

– Ну, мля! – раненым буйволом взревел Леха и едва удержался, чтобы в ответ изо всех сил не врезать бомжу по синюшной физиономии. Катя его еле удержала. – Слушайте все сюда! Заявляю со всей ответственностью как командир вашего вонючего бомжового батальона: кто напьется и завтра утром не сможет выйти на митинг, тот не получит халявной водки. Вы все поняли?

Этот аргумент произвел на бомжей должное впечатление. Они покряхтели-покряхтели, но пить перестали. Стали разворачивать свои манатки, укладываться спать. В задней части салона компания шумно резалась в карты. Мой сосед Гена сидел совершенно трезвый и грустно смотрел в окно.

– Блин! Четвертый год в Париже, а Франции так и не видел. Первый раз еду, как нормальный человек! А красиво же кругом! Поля, домики… Почти как на моей родной Орловщине.

– А в Париже-то ты, Ген, какими судьбами оказался?

– Да извилистыми. Жена меня бросила давно, сбежала с каким-то военным. Дочь я один поднимал. В деревне, в Орловской области. Дочь немного на ноги встала, школу закончила, сказала: хочу из деревни уехать. Через подружек городских все разузнала, документы оформила, поехала в Париж бебиситтером – вроде детишек нянчить. Мол, язык подучить, может, и за хорошего парня замуж выйти. А попала в плохую компанию. Я как почувствовал – через несколько месяцев на последние деньги сюда рванул. Оказалось, тут у нее наркотики, пьянки, живет черт знает где и с кем… Ее-то я через полгода домой отправил с грехом пополам. А сам уехать до сих пор не могу.