Только ты одна - Евгения Перова

Янке даже не пришлось особенно стараться: мило улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами, прожурчала пару комплиментов, задала пару вопросов, наивно распахнув глаза, и «лорд» пал к ее ногам. Пал к ногам, познакомил с родителями, которые умиленно переглянулись, видя, как влюблен их сыночек: Янка и их обаяла! Иван ухаживал по всем правилам, основательно и старомодно – не выпадая из образа. Яну это, в общем, устраивало, но в один прекрасный вечер случилось то, что случилось: Иван провожал ее после очередного вернисажа с фуршетом, зашел выпить чашечку кофе, соседки не было дома, они стали целоваться… И сами не заметили, как очутились в постели. Так что свадьба была неминуема, несмотря на явный мезальянс, по поводу которого мамочка слегка морщила носик, но – куда деваться! Ничего, думала она, приоденем девочку, поднатаскаем, лоску наведем. Папочка такими глупостями не заморачивался, он сам был практически от сохи, да и будущая невестка ему очень нравилась. А потом в жизни Янки возник Федор…

Федя посмотрел в глазок: на площадке перед дверью топталось какое-то худосочное существо в куртке с капюшоном. Кто это? Он открыл дверь.

– Юра! – воскликнуло существо.

– Юрия Всеволодовича нет, – растерялся Федор.

Существо подалось назад, капюшон свалился, и черные волосы рассыпались по плечам.

– Алина?! – изумился Федя. Она еще попятилась, но Федор резко схватил ее за плечо и втащил в прихожую:

– Ты зачем пришла, сука?

У Алины потемнело в глазах. Очнулась она в комнате на диване, куда ее свалил Федор, и заморгала от слишком яркого света. Она выпрямилась, взглянула на стоявшего напротив молодого человека и медленно проговорила:

– Я тебя узнала. Это же ты был тогда в клубе, да? Еще расспрашивал меня. Ты сын Волкова. Очень на него похож. А где Юра?

– Зачем он тебе?

– Мне нужна помощь.

– Он стрелялся из-за тебя, ты знаешь? – сказал Федор, с ненавистью глядя на Алину.

– Стрелялся?!

– А потом у него был инсульт. Так что теперь он вряд ли способен тебе помогать.

– Но он жив?

– Да. На поправку идет.

– Слава богу. А то бы еще и это…

– Нет, как у тебя хватило наглости сюда прийти?!

– Мне больше не к кому обратиться. Родители сейчас за границей. Ну да, ты мне тоже не станешь помогать. Значит, всё.

Федя смотрел на нее, не узнавая: разве это та самоуверенная и высокомерная девица, которая хвалилась, что Волков ест у нее из рук? Все было на месте – и ноги от ушей, и черные волосы, и синие глаза, но их выражение пугало Федю. И никакой косметики, причесана кое-как. Говорила она очень медленно, словно выдавливая из себя слова, да и вообще казалась очень странной.

– Что с тобой случилось? – спросил он помимо своей воли.

Алина все смотрела на него рассеянным невидящим взором.

– Это ты, – произнесла она, не спрашивая, а констатируя. – Это ты заказал меня Владу. Что ж, можешь быть доволен.

Алина встала, сняла куртку и потянула вверх футболку. Федя отступил на шаг. Ему вдруг стало страшно.

– Ты что делаешь?! Прекрати раздеваться!

Но Алина не слушала. Она скинула футболку и расстегнула джинсы, чуть приспустив их. И замерла. Федя сначала увидел черный кружевной лифчик и белую пышную грудь. Это было сказочно красиво, и он некоторое время ошалело пялился на эту красоту, а потом перевел взгляд ниже и ужаснулся: весь живот Алины был покрыт разноцветными синяками – старыми и совсем свежими. Она повернулась спиной – там было то же самое.

– Что это?!

– Это Влад. Он не бьет по лицу, чтобы красоту не портить. Только по спине и животу. Иногда ногами. Вот тут очень больно. – Она показала пальцем на совершенно черное пятно. – Мне кажется, даже ребро треснуло. Ты этого хотел, когда заказывал?

– Нет!

Алина застегнула джинсы, надела футболку и села, примерно сложив руки на коленях. Федор тоже сел – прямо на пол, потому что ноги не держали.

– Еще он меня душит. Моими же волосами. И ванну я больше не принимаю, только душ, потому что один раз он вошел и опустил мою голову под воду. Мыльной пены наглоталась. Противно было. В другой раз…

– Прекрати. Я не могу это слушать.

– А потом у нас бывает секс. Обычно мне больно. Но я притворяюсь, что мне хорошо. Иначе он рассердится. Пообещал пустить меня по кругу, если не буду слушаться. А еще у него есть мои фотографии. Совершенно порнографические. Он может их выставить в Интернете. И родителям послать. Но мне уже все равно. Только родителей жалко.

Федора больше всего ужасало, что она рассказывает так равнодушно и отстраненно. Обреченно.

Помолчав, Алина сказала:

– Ну ладно, я пойду.

– Куда?! – вскинулся Федор.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Или что? Ты хочешь меня Владу сдать?

– Нет, не хочу. Останься.

– Ты мне поможешь?

И тут Алина, наконец, заплакала. Федя видел, что она пытается сдержаться, но слезы лились сами по себе.

– Я не буду, не буду! – испуганно сказала Алина, увидев, как изменилось Федино лицо, и стала вытирать слезы руками. – Можно мне в туалет?

– Конечно. Направо по коридору.

Алина ушла и пропала. Федор подошел к двери ванной и прислушался – она плакала, горько и безнадежно.

– Хватит реветь, выходи.

Алина вышла и робко посмотрела на Федора:

– Ты злишься?

– Да. Но не на тебя.

– Спасибо.

– За что спасибо-то?!

Господи, как же он злился! Как ненавидел себя! Если бы он не стал встревать, то и с отцом было бы все в порядке, и в ее жизни не случилось бы никакого Влада. Снова у него перед глазами встало видение белоснежной груди в черных кружевах и страшных синяков.

– А можно мне какие-нибудь тапки? А то я ноги промочила.

Федор нашел тапки и молча смотрел, как Алина стягивает короткие сапожки на каблуках. Носки она тоже сняла.

– Подожди! – сказал Федор, с отвращением посмотрев на мокрые носки и бледные ступни. Джинсы снизу тоже были явно сырые. – Ты вплавь, что ли, добиралась?

– Почти.

Он нашел шерстяные носки, подаренные ему мамой на Новый год – смешные, с оленьими мордами, и подал Алине. Она со вздохом облегчения нацепила носки и тапки.