Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - Йохан Икс

жизнь может развиваться и пускать еще более глубокие корни, а католическое духовенство и миряне совершенно свободны.

В радиопередачах от 16 и 17 ноября Ватикан полностью это опроверг и заявил о том, что германское правительство, вопреки непрерывно расхваливающей терпимость нацистских властей пропаганде, заняло “жесткую” позицию по отношению к Церкви в Польше.

В последние дни польское правительство[8]снова получило из Польши информацию о более жестоких, чем обычно, гонениях на видных и всем известных католиков»16.

Далее он упоминал «особенно ужасный случай Владислава Темпки, юриста из Кракова, и его жены Софии, которые были жестоко избиты и сегодня находятся за решеткой. По последним сведениям, г-н Темпка был депортирован из Кракова в концентрационный лагерь, а его беременная жена София находится в тюремной больнице в Кракове. Двое их детей остались одни, без родителей, без ухода и без каких-либо средств к существованию. Г-н Темпка известен всей Польше благодаря своему замечательному и образцовому труду на пользу “Католического действия”, которому он себя посвятил и верно служил на протяжении многих лет. Все единодушно отмечают его исключительную любезность, самоотверженность и готовность жертвовать собой. Даже после вторжения немецких войск в Польшу он отправлял указанные ниже суммы для оказания помощи нашим злополучным священникам и Церквям. Католические священники и миряне оплакивают судьбу г-на Темпки и его жены, но в текущей ситуации они слишком запуганы, чтобы прийти им на помощь»17.

Далее в своем отчете Качиньский пишет:

«Через меня они умоляют Ваше Превосходительство проявить доброту и попросить Святой Престол заступиться за чету Темпка перед немецким правительством, чтобы они могли вновь обрести свободу и воспитывать своих детей».

Польшу сковывал леденящий страх. Многие страстно желали прийти на помощь католикам, подвергавшимся ужасным преследованиям, таким как Владислав Темпка и его жена, но все знали, что поднять голос за них было равнозначно самоубийству. Такова была жестокая реальность; при всех своих различиях советская и нацистская идеологии внушали одинаковый ужас. В Польше и на Украине шли депортации и людей лишали возможности удовлетворять всякие человеческие потребности. Отец Качиньский не мог знать, что отношения между Святым Престолом и посольством Германии были крайне натянутыми, вследствие чего его просьба могла остаться лишь благим пожеланием. Он также сообщил о множестве конкретных случаев, каждый из которых отражал реалии существования миллионов польских католиков в условиях нацистской оккупации.

«Попутно я беру на себя смелость попросить о том, чтобы Святой Престол заступился за тридцать пять профессоров Краковского университета, которые уже год томятся в концентрационных лагерях Ораниенбурга и Дахау. Некоторые из них широко известны в польских католических кругах. В Ораниенбурге содержатся Александр Биркенмайер, Владислав Семкович, отец Мариан Михальский, отец Ян Саламуха, Ян Мёдонский. При этом Биркенмайер, Семкович и Мёдонский больны. Лучшие представители молодого поколения краковских профессоров более года пребывают в заточении в концентрационном лагере в Дахау. Некоторые из них пользуются особым уважением в католическом мире и среди членов Католического действия: Казимеж Пиварский, преподаватель современной истории Польши на кафедре философии Ягеллонского университета; Казимеж Лепший, преподаватель всемирной истории на кафедре философии Ягеллонского университета»18.

* * *

В то время страх в Польше приобрел такие масштабы, что для его описания трудно подобрать слова. Множество безвинных людей – мужчин, женщин и детей – стали жертвами ужасных истязаний и массовых убийств, совершавшихся сначала большевиками, а потом нацистами. В письме, отправленном Пию XII в начале апреля 1941 года, президент Польской Республики в деталях описал все это:

«Восемнадцать месяцев спустя после победы агрессоров над последними частями регулярной польской армии, сражавшимися за свободу своей родины, в стране развернулись беспрецедентные в европейской истории гонения… Картина проста: институты и национальное достояние Польши систематически уничтожаются, а миллионам людей грозит истребление»19.

С одной стороны, польский президент Рачкевич предупреждал папу, что немцы публично заявили, будто Святой Престол одобряет и даже поддерживает их политику; они не гнушались никакими средствами, чтобы убедить польскую общественность в том, что Его Святейшество относится благожелательно и с симпатией к построению «нового порядка» в Европе под эгидой Германии. С другой стороны, по словам Рачкевича, они выставляли Святого отца врагом демократии и свободы народов. Вот что еще писал по этому поводу польский президент:

«Интересно было бы узнать, сколько устных деклараций такого рода произносится членами немецкой администрации и в целом немцами, находящимися в Польше. Если коротко, то какова роль “флюстерпропаганды” [сарафанного радио], мастерами которой стали немцы?»20 В Бюро уже были хорошо знакомы с этой двуличной идеологической тактикой, которую нацисты выработали для Польши: сарафанное радио и дезинформация, распространяемая нацистской прессой, наряду с богохульной кампанией, выставляющей на посмешище католическую веру21.

Письмо президента Польши вызвало огромное беспокойство, и Пий XII не оставил его без ответа. После составления трех черновиков, содержащих добавления членов Бюро и самого папы, 15 июня 1941 года польскому президенту было направлено личное, но торжественное письмо. В этом уникальном документе Пий XII уверяет в своей поддержке и ту часть польского народа, что оказалась под нацистской оккупацией, и тех, кто отправился в изгнание или нашел убежище за рубежом:

«Препятствия и кривотолки никогда не смогут остановить или замедлить работу, которая сегодня является существенной частью нашего отеческого и апостольского служения. Мы намерены продолжать ее всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении, пока будут длиться страдания Наших сынов. Мы не будем пренебрегать ничем, что может облегчить их тяготы или принести им утешение, и не перестанем обращать к Господу наши горячие молитвы и увещевания. Именно на них Наше сердце возлагает свои надежды. Они дарят Нам больше пропитания, чем Наш хлеб насущный; и именно по этой причине Мы верим, что божественное милосердие и длань Всевышнего сократят дни мучений»22.

Фотографии устроенной эсэсовцами пародии на мессу, которые посольство Польши отправило в Государственный секретариат Святого Престола в мае – июне 1941 года. Один из снимков был опубликован в газете «Таймс» 20 мая 1941 года23

Разумеется, немцы тщательно отслеживали любые инициативы папы, стремясь воспользоваться ими, чтобы заставить его следовать их дипломатической повестке. Поэтому в декабре того же года они отправили телеграмму протеста против писем папы польским епископам и против его личного послания – президенту Польши Рачкевичу. Задача передать сообщение Святому Престолу была возложена на советника германского посольства, однако хитроумный минутант монсеньор Саморе обезоружил его, заявив, что «Святой отец в своих письмах лишь отвечал на полученные приветствия и не касался политических вопросов…»24.

В Риме Бюро попыталось собрать больше информации о профессорах Краковского университета, но после долгих поисков монсеньор Саморе, которому это было поручено, признал, что не смог раздобыть ни единого документа, касавшегося университета25.

Газетная статья, в которой сообщается о том, что православный архиепископ Краковский