Шура. Париж 1924 – 1926 - Нермин Безмен

собственные ценности, и каждый из них отнесся к этой задаче с большой ответственностью. И хотя советская власть загнала их в угол, белогвардейцы оставались привержены монархии и очень осторожно гнули свою линию, не нарушая с трудом достигнутого баланса.

Для того чтобы освободить Родину, белые эмигранты действовали не только в культурной, социальной и религиозной сферах. Бывшие офицеры делали все возможное, чтобы поднять соотечественников на борьбу с советской властью. Они знали, что всегда нужно быть готовыми к броску. Но их настойчивость, особенно в военной сфере, уже сделала их мишенью НКВД.

Глава тринадцатая. Расстроенные жизни

Мюрвет, со слезами встретившая новость Сеита о том, что тот подал заявление в «Легинатс» для эмиграции в Америку, понимала, что он не простит ей решение остаться в Стамбуле. Однако у нее на то была своя причина – она снова забеременела и не знала, как сказать об этом мужу. Последнее, что им нужно сейчас в жизни, – это второй ребенок. Кроме того, каждое утро она с тревогой искала рядом с собой Сеита, боясь, что тот не вернется с работы вовремя или вовсе от нее уйдет. Она злилась на себя за такое поведение, но ничего не могла с ним сделать. Ей не хватало смелости. Мюрвет не могла присоединиться к мужу в его поездке за границу, она ревновала его к прежней возлюбленной, и эта ревность мучила ее. Она злилась на Шуру за то, что та могла, не раздумывая, согласиться на авантюру Сеита. Возможно, если они попадут в квоту на переселение в Америку, то муж бросит ее. Но даже если он и останется, то никогда не простит ее. И зная все это, Мюрвет понимала: она должна как можно скорее сообщить ему о второй беременности, даже несмотря на то, что реакция Сеита может оказаться непредсказуемой.

Ответ на заявление Сеита пришел быстрее, чем он ожидал. В начале января 1926 года его вызвали в офис «Легинатса», чтобы дооформить документы. Ему очень повезло. У Сеита по-прежнему оставалось два варианта – попытать удачу и согласиться или отказаться от предложения. Назад пути не было, что бы он ни решил.

Он просидел в приемной «Легинатса» около часа, рассматривая документы, гарантировавшие ему билет до Нью-Йорка. Заполни он их, уже через неделю или две они с семьей смогут ступить на борт корабля, направляющегося в Новый Свет.

Сеит заметил, как в помещение вошла женщина с маленькой девочкой на руках. Девочка напомнила ему Леманушку. Нет, он не мог ее оставить. Не мог оставить и Мюрвет. Он поднялся с места и вернул свои бланки сотруднику. Пожилой русский, сидевший за столом, с удивлением посмотрел на бумаги.

– Вы можете передать мое право на переезд кому-нибудь другому, – грустно улыбнувшись, сказал Сеит.

– Вы уверены, господин Эминов?

– Да, я уверен.

– Вы ведь знаете, что мы не можем вернуть вам деньги?

– Да, я знаю, – вновь горько улыбнувшись, ответил он. Его мечты рухнули, разве потеря ста двадцати лир могла сравниться с этим? – Спасибо.

Уходя, он в последний раз посмотрел на табличку с надписью «Легинатс» на двери. Надежды на новый мир остались на пустом бланке, оставленном за дверью, а он, Сеит, остался здесь, в Турции, рядом с женой и дочерью. Но он чувствовал, что ему чего-то не хватает. Приятное волнение медленно угасало. Будущее больше не сулило ничего хорошего. Он не мог ни вернуться на Родину, ни уехать куда-то еще. Он застрял там, куда привела его судьба. Работать и зарабатывать деньги – все это теперь не имело ни смысла, ни цели.

Думая обо всем этом, Сеит дошел до своего ресторана на Арабаджи и сделал то, что планировал уже давно. Он шепнул одному гостю, что хочет продать ресторан, а спустя два дня уже нашлось несколько желающих. Сеит оставил заведение тому, кто назвал самую высокую цену. Положив деньги в карман, он поехал домой.

Только переступив порог, он сразу же внимательно посмотрел в глаза Мюрвет, которая ждала его вот уже несколько дней. Он пытался разглядеть в ее взгляде сожаление, но не увидел его. Это дало Сеиту возможность спокойно сообщить то, что он планировал:

– Поздравляю, Мурка, твоя взяла. Я избавился от документов «Легинатса». Теперь мы точно никуда не едем.

Потом, словно вспомнив что-то важное, прибавил:

– И я продал ресторан. Теперь я безработный и всегда буду дома. Ни в Америку не уеду, ни шага за порог не сделаю. Все, как ты хотела. Посмотрим, будешь ли ты теперь счастлива.

Мюрвет могла понять настроение мужа. Она слезами заставила его поступить по-своему, и теперь он наказывал и ее, и себя. Женщина погладила живот, думая о том, как долго еще сможет скрывать от него беременность. Рано или поздно ей придется рассказать Сеиту о своем положении. Может, через пару дней, когда он отойдет и повеселеет. Тогда они смогут сесть и поговорить.

Но прошли дни, а Сеит не веселел. Он превратился в одинокого, унылого домоседа.

Они больше не могли позволить себе жить в Английских апартаментах на Айналы-чешме. Теперь они существовали на сбережения, так что аренда вскоре стала бы им не по карману. Мюрвет хотела переехать поближе к матери, и, как ни удивительно, Сеит не возражал. Он словно стал другим человеком – Пера и Бейоглу больше не очаровывали его. Они переехали в дом на площади Джинджи, который им помогла арендовать Эмине.

Когда они собирали вещи, Сеит молча помогал жене. Он вызвал машину и все так же безмолвно следил за погрузкой. Мюрвет с удивлением наблюдала за мужем – давно он не был настолько спокойным. Его жизнь всегда была полна событий, любое свое решение Сеит наполнял страстью и искренним рвением, а сейчас как