Невероятное. История преступления, в которое никто не поверил - Кен Армстронг

Лилли тоже была разочарована. Она в целом не доверяла полицейским. За несколько месяцев до нападения у нее уже был неприятный инцидент с полицией. У соседнего дома росло высокое дерево, перед которым она любила проводить свои ритуалы. Когда в дом переехали новые жильцы, они вызвали полицию, увидев странную женщину, поющую и танцующую у них на дворе. Полицейские приказали Лилли удалиться. Она подала жалобу на то, что они ее преследуют.

В другой раз, уже после нападения, в 3:30 утра она услышала снаружи дома, в котором гостила, странный звук и вызвала полицию. На вызов ответил денверский полицейский. Постучав в дверь, он поднял фонарик к плечу. Лилли показалось, что у него в руке нож, и она отказалась открыть дверь. На следующий день она попросила Хасселла внести полицейского в список подозреваемых и провести расследование. Детектив отказался.

Хасселл ее разочаровывал. Он всегда и во всем ей отказывал. Он отказал ей, когда она попросила о встрече с полицейским художником, чтобы составить набросок подозреваемого. Поэтому ей и пришлось обратиться к своему русскому знакомому. Полиция не воспринимала ее серьезно.

– Это не важно. Это не имеет особого значения, – так, по ее словам, полицейские отвечали почти на все ее просьбы.

– Это важно, – настаивала Лилли. – Я знаю, как он выглядит. Знаю, как двигается. Я знаю о нем многое. Я видела его глаза. Видела его тело. Я – творческая личность. Я помогу вам.

Примерно через месяц после нападения, работая в саду, Лилли заметила нож с деревянной ручкой, воткнутый в землю у забора. Она признала в нем нож со своей кухни, которым обычно разрезала арбузы. Наверное, его и держал в руках насильник. А потом воткнул в землю, перед тем как убежать. Почему полицейские не нашли его? Почему ей самой приходится все делать и сообщать им о важных уликах? Она пожаловалась на «неотзывчивость» Хасселла.

Недовольны Хасселлом были и родители Лилли. Они наняли частного следователя, детектива полиции Денвера в отставке. Частный следователь обнаружил нечто вроде большой царапины на двухметровом деревянном заборе, окружающем задний двор Лилли, но кроме этого ничего не нашел. Тем не менее он четко дал понять Лилли и ее родителям, что Хасселл не выполняет свою работу. Однажды в участок пришла мать Лилли, чтобы поговорить с Хасселлом.

– Скажите честно. Вы верите моей дочери? – спросила она.

Ответить на этот вопрос было трудно.

Хасселл вырос в консервативной семье. Его отец, ветеран ВВС, занимался ремонтом электроприборов. Его мать была учительницей в школе. Сам он посещал колледж Седарвиль – небольшое баптистское учебное заведение в районе Дейтона, штат Огайо, где делался упор на изучение Библии. Ученикам преподавали теорию креационизма. Девиз колледжа не оставлял никаких сомнений в его ориентирах: «Ради короны и завета Христа». Здесь не приветствовали тех, кто верил в телепатию и духов деревьев.

Хасселл также понимал, что женщины могут лгать об изнасиловании. Еще в начале своей карьеры он приехал на вызов женщины, утверждавшей, что на нее напали. По ее словам, ей удалось прогнать насильника, брызнув в него из перцового баллончика. Хасселл обнаружил следы перцового спрея по всей спальне. Но его насторожили другие детали. Женщина сказала, что мужчина стянул с нее штаны. Но ее джинсы лежали кучкой – так, как если бы она сама расстегнула молнию и дала им упасть. Потом он нашел чек, говоривший о том, что женщина купила баллончик за день до этого. Когда он спросил об этом, женщина призналась, что выдумала происшествие. Также выяснилось, что она жаловалась соседям на нападение другого мужчины за пару недель до этого. Хасселл пришел к мнению, что она испытывает «непреодолимую потребность в привлечении внимания», и привлек ее к ответственности за ложный вызов.

И все же Хасселл знал достаточно, чтобы понимать, что знает не все. Всего в одиннадцати километрах от Седарвиля располагалось другое частное учебное заведение, колледж «Антиох», но казалось, он находится в параллельной вселенной. Упор в нем делался на демократию, студенческое самоуправление и социальную справедливость. От студентов требовали участия в коллективной работе. Учителя не просто ставили оценки, а рассказывали, почему они именно так оценили работу. Девиз колледжа «Антиох» звучал так: «Стыдись умирать, пока не одержал хотя бы одну победу во благо человечества». У Хасселла было достаточно возможностей общаться со студентами «Антиоха». Он понял, что можно отличаться от других, не боясь осуждения. Поэтому он не спешил осуждать Лилли. «Многие из тех, с кем я работал, называли ее чокнутой. Но мне так не казалось. Я считал, что у нее необычные убеждения».

Кроме того, имея кое-какой опыт за плечами, он усвоил, насколько опасно обвинять возможную жертву во лжи. Он не считал, что принял неверное решение в начале карьеры – ложные заявления отнимали время и энергию. Но теперь, будучи детективом, он понимал, что людям не всегда удобно делиться какими-то сведениями, особенно если они боятся, что их арестуют за дачу ложных показаний. Руководство Лейквуда, по сути, не приветствовало аресты за ложные заявления, кроме разве что серьезных дел.

Кроме того, в случае с сексуальным насилием имелись свои риски. Изнасилование и без того считается преступлением, в связи с которым подается непропорционально мало заявлений. Если обвинить того, кто подал заявление и кому не поверили, другие жертвы в следующий раз еще подумают, стоит ли обращаться в полицию. А преступник тем временем останется на свободе и, возможно, изнасилует кого-то еще. Это укрепит миф о том, что женщины лгут об изнасиловании. В методической литературе для полицейских международная организация «Покончим с насилием над женщинами» отмечает, что ложные сообщения об изнасиловании часто являются следствием «серьезных психологических и эмоциональных проблем… Их, возможно, лучше всего решать, обращаясь к службам социальной поддержки, а не преследуя подавшего ложное заявление».

Хасселл разработал свою теорию происшедшего с Лилли. Она сказала, что перед сном пила травяной чай. Он провел исследования в Сети и нашел информацию о том, что в результате приема такого чая в больших дозах у людей могут возникать яркие сны. Он предположил, что Лилли могла проснуться, увидев необычно реалистичный сон, вылезти из окна и упасть, прежде чем прийти в себя. По крайней мере, это был один из способов, каким можно было объяснить отсутствие доказательств, не обвиняя Лилли во лжи.

Но он продолжал сомневаться. Объяснить загадочные отпечатки обуви и перчатки не так уж легко. И Лилли получила серьезные повреждения. Возможно, какой-то монстр и в самом деле проник в ее дом. Возможно, он до сих пор разгуливает на свободе. Хасселл понял, что ему будет трудно прийти к каким-то определенным результатам.

И все же при почти полном отсутствии серьезных улик он чувствовал, что сделал все, что было в его силах.

В октябре 2010 года он прекратил активное расследование преступления, но не закрывал дело на тот случай, если позже появится какая-то дополнительная информация.

Его окончательным вердиктом было: «Веские улики отсутствуют».

Шэрон Уилан была хорошей соседкой. Они с мужем Гэри жили в районе Эпплвуд Лейквуда пятнадцать лет. Она преподавала искусство и драматургию в местных учебных заведениях. Он работал геологом. Они воспитывали троих детей и проживали в большом доме с пятью спальнями в квартале от озера. Они знали всех местных жителей. Когда ресторан по соседству с их районом решил расширяться, они помогли организовать сопротивление. «Это место с тесными связями», – описывали они свою общину.